Сводный брат - миллиардер (ЛП)

- Я бы предложил тебе грандиозную экскурсию, - говорит Эмерсон, глядя на меня из центра комнаты, - но это слишком.

- Что там? - спрашиваю, кивая на дверь в спальню.

- Пытаешься украдкой взглянуть на мою спальню, Роуэн? - спрашивает он, ухмыляясь.

- Может быть, Сойер, - пожимаю плечами. - Если ты не боишься, что найду твой тайник с Playboy, или что-то типа того.

- И это мне говорит девушка, которая всю юность хранила вибратор на расстоянии вытянутой руки, - смеется он, направляясь к своей комнате.

- У меня есть нужды, окей? - восклицаю, симулируя оборонительный тон.

- На самом деле? - его голос становится хриплым, он останавливается в дверном проеме своей спальни.

Восхитительное вино срывает все наши запреты, мое тело оживает, и я чувствую, как мы переходим к более... Чувственной части вечера. Мы не упоминали наш жаркий поцелуй в этот уик-энд, пока что, но, кажется, возвращаемся к тому мгновению, на котором остановились. Голубые глаза Эмерсона горят желанием, когда я подхожу к нему, положив руку на его твердую грудь.

- Ты знаешь о моих нуждах лучше, чем кто-либо другой, - тихо говорю я, путешествуя пальцами по его скульптурному торсу.

- Ммм... Мы просто должны посмотреть, что с этим можно сделать, - бормочет он, поймав мое запястье. Мои глаза расширяются, когда он подносит руку к своим полным губам и берет кончик моего пальца в рот. Я чувствую, как его язык касается кожи, напоминая, каково это - чувствовать его рот в других местах... И внезапно оказываюсь в его комнате, дрожа от волнения.

Это небольшая простая комната с высоким потолком и огромной королевской кроватью по центру. Гладкий комод и широкое окно завершают интерьер, а несколько памятных подарков, удачно расположенных, вызывают ощущение, будто находишься в священном месте. Я исследую пальцами комод, ставлю опустевший бокал вина. Я едва захмелела, но достигла того состояния, когда никакие заботы уже не волнуют.

Несколько рамок с фотографиями стоят на комоде, и мой желудок скручивается в узел, когда вижу старую свадебную фотографию. Это, конечно же, не нелепая церемония наших родителей, но я узнаю более молодую Деб. Это, должно быть, ее свадьба с отцом Эмерсона, с человеком, который замечательно выглядит, как и стоящий рядом со мной мужчина. Деб выглядит такой счастливой. Здоровой. Мое сердце разбивается, когда думаю о том, во что превратилась ее жизнь.

Я отрываю взгляд от старой фотокарточки и замечаю, что во второй рамке не фотография, а рисунок. Я трачу всего долю секунды, чтобы узнать его, и как только осознаю, то чувствую, как моя рука подлетает к губам. Там, на комоде Эмерсона, эскиз, который я нарисовала, когда мы еще были подростками, и подарила ему на восемнадцатилетние. На рисунке он изображен в полупрофиль, взгляд серьезный и уверенный. Я работала над ним на протяжении нескольких дней, прежде чем вручить в том приморском номере мотеля. Рисунок прекрасно сохранен, с любовью, и я слишком очарована, чтобы что-то произнести.

Сзади сильные руки обнимают меня за талию, пока я смотрю на портрет Эмерсона в подростковом возрасте, нарисованный моей собственной рукой. Я накрываю его руки, покоящиеся на моем теле, позволяя голове прислониться к его груди.

- Ты сохранил его, - шепчу, поворачиваясь к нему лицом.

- Конечно, - бормочет он, прижимаясь щекой к моей макушке. - Этот рисунок путешествует со мной по всему миру. Я брал его с собой всюду, где мне приходилось жить, начиная с маленькой квартирки в Филадельфии и заканчивая той, что в Лондоне. Каждый раз, когда начинаю думать, что не заслуживаю успеха, что я просто какой-то сопляк, который обманывает остальной мир, тогда достаточно всего лишь посмотреть на этот рисунок. Он всегда напоминает мне, что в этом мире есть человек, который считает меня сильным и достойным. Человек, который любил меня, однажды.

- Любит тебя, - шепчу, поворачиваясь к нему лицом. - Не любил. Любит. В настоящем времени.

- Предполагалось, что это я должен стать твоим учителем на этой неделе, - бормочет он, проводя руками вдоль моего тела. - Что ты делаешь, даешь мне урок грамматики?

- О, я думаю, нам обоим еще многому предстоит научиться друг у друга, Эмерсон, - говорю, взяв его обросшее, скульптурное лицо в руки.

- Тогда, ты имеешь в виду?.. - спрашивает он, хватая меня за стройные бедра. - Ты... Ты все еще?..

- Я люблю тебя, Эмерсон, - шепчу, позволяя этим голубым глазам поглотить меня целиком. - Всегда любила. И всегда буду.

- Спасибо, Господи, - улыбается он, притягивая меня к себе. – «Безответно» был бы не самый лучший вариант для меня.

- Значит, ты... - вздыхаю я.

- Я тоже люблю тебя, Эбби, - говорит он. - Но сейчас ты слишком нужна мне, не хочу тратить больше ни секунды на разговоры об этом.

- Мне подходит, - бормочу я.

Я обнимаю Эмерсона за плечи, когда он прикасается своими губами к моим. Он, страстно целуя, приподнимает меня на руках. Лодыжками обхватываю его за талию, и он удерживает меня, словно я ничего не вешу. Его язык скользит по моему, ласкает, пока он разворачивается со мной, чтобы положить на свою ровную кровать королевских размеров. Он опускается на меня сверху своим ошеломляющим телом, окружая, поглощая. Я чувствую каждый его мускул, когда мы движемся вместе, - клубок из рук, ног и похоти. Я зарываюсь пальцами в его волосы, позволяя своему языку касаться его, пока руки Эмерсона скользят по всему моему телу.

На вкус он точно такой же, только с нотками великолепного красного вина. Наши тела с легкостью подстраиваются друг под друга, появилось еще больше уверенности и изящества в наших движениях. В Эмерсоне и раньше присутствовала вся эта грубая сила, а теперь? Ему абсолютно комфортно в своем теле, он уверенный и опытный. Каждый его мускул - это туго сжатая пружина власти и изящества. Я жаждала его прикосновений в течение восьми лет, но никогда не могла даже предположить, насколько это чудесное чувство - ощущать их снова.

Сейчас больше ничего не имеет значения, кроме нашего желания. Нет необходимости делать все медленно и красиво. Мы просто нуждаемся друг в друге, в самом грубом и порочном смысле. Мы срываем друг с друга одежду, слой за слоем, и разбрасываем ее по всей комнате. Я провожу ногтями по выступающим рельефам его тела: скульптурной спине, четко очерченному торсу, - тем временем он ласкает мое тело. В считанные минуты наши голые тела плотно прижаты друг к другу на его двуспальной кровати, наша кожа покраснела от желания, а рты ненасытны.

- Я едва не забыла ее, - шепчу, скользя взглядом по очертаниям его татуировки в виде воробья, пока он стоит надо мной на коленях. Его член тверд, как скала, пульсирующий, во всем своем великолепии. Я жадно тянусь руками к этой возбужденной длине, дрожа от восторга, и обхватываю пальцами у основания. Его глаза закрываются, когда я провожу рукой по всей его длине, пальцами прослеживая линию его набухшей головки. - Чуть не забыла и это тоже, - улыбаюсь я.

- Да? - рычит он, ловя мои запястья и поднимая над головой. - Ну, позволь напомнить тебе несколько вещей, пока мы находимся на этой стадии.

Его глаза пожирают мое обнаженное тело. Моя спина выгибается, так осязаемо ласкает кожу его взгляд. Позволяю коленям раскрыться, когда он прикасается губами к впадинке у основания шеи, оставляя обжигающие поцелуи на моей коже. Он опускается на меня, продолжая путешествие своего рта по моему телу, позволяя почувствовать его конец, задевающий мою мокрую щелку.

- Ты такая готовая для меня, - рычит он, едва прижимаясь своим членом, поглаживая мою грудь умелыми руками. Он сжимает мои соски достаточно сильно, и я кричу, когда первая сокрушительная волна удовольствия накрывает меня.

- Господи, - выдыхаю, зрачки расширились от удовольствия. - Ты точно знаешь, как надо прикасаться ко мне.

В ответ его губы приближаются к моему соску. Не отводя от меня взгляда, он берет твердую вершинку в рот, потирая ее кончиком языка. Я задыхаюсь, когда руками он проводит по моему стройному телу и находит мою мокрую, ноющую киску. Посасывая и покусывая мою грудь, пальцами ласкает гладкий участок, двигаясь дальше, прежде чем, наконец, дотрагивается до моего твердого, пульсирующего клитора.