История первого дракона

Короткая злая речь отняла последние силы. Я пошатнулась и, если бы не шаман, точно упала.

— Пойдём, дочь Туманной дороги, — мягко проговорил он, придерживая меня обеими руками за плечи. — Тебе нужно отдохнуть.

— Как ты меня назвал? — уточнила я, с трудом перебирая ногами. Эльф практически держал меня в воздухе; если не целиком, то существенную часть веса точно.

— Я всё объясню тебе, сестра, но — завтра, — ласково, но твёрдо заверил он. Сил настаивать и устраивать допрос с пристрастием у меня не было. Талунамиталу проводил меня до комнаты, помог раздеться; его я почему-то совершенно не стеснялась.

Странный у меня распорядок дня на этом корабле. Проснулась, что-нибудь натворила, слегла с истощением. Проснулась, ещё что-нибудь натворила, опять слегла. Нехорошая тенденция! Отключилась я на середине мысли, кажется, ещё до того, как голова коснулась подушки.

Когда шаман увёл бледную и пошатывающуюся девушку, оставшиеся мужчины синхронно выдохнули по ругательству. Каждый на своём языке, так что хора не получилось.

— М-да. Довели, — грустно вздохнул Мрак.

— Ну, она, вообще, отходчивая, — с сомнением проговорил Рем. — Завтра, думаю, простит.

— Отходчивая?! — проворчал Стерх. — Девчонка! Когда она, наконец, начнёт думать и отвечать…

— А ты за свои поступки отвечаешь? — вдруг перебил его помрачневший Мрак. Бывший громовержец перевёл на него взгляд.

— Ты хочешь обвинить меня в том, что я…

— Да достал ты меня уже, понимаешь?! — взвыл Мрак. — И это меня! Мужика! Психолога с крепкими нервами и большим опытом выслушивания всяческих идиотов! Ты со своим нытьём и воспалённым не знаю уж, чувством вины или самолюбием, уже вот где застрял, — он выразительно чиркнул ребром ладони по горлу. — До тебя вообще когда-нибудь дойдёт, что ты — не истина в последней инстанции, как тут только что метко высказалась Вася?! Что ты далеко не всегда бываешь прав, и что мнение окружающих может расходиться с твоим собственным и при этом быть верным? Когда ты, наконец, научишься слушать и нормально выражать свои эмоции?! Я скоро возьму в руки что-нибудь очень тяжёлое, и от души шарахну тебя по голове. Либо помрёшь, либо мозги, наконец, встанут в анатомически правильное положение! Волнуешься — скажи об этом, а не называй её дурой! Руку даю на отсечение, что она поумнее тебя будет, особенно — в свете твоего отказа от собственной божественной силы и божественных же знаний. Это не она дура, а ты психопат, отмороженный на всю голову. И я тебе от всей души советую утром просить у неё прощения. На коленях. Биться головой об пол, обещать исправиться и просить о помощи в этом вопросе. И слушать, демоны тебя побери, что она тебе говорит! Хотя бы — она, а потом, может, и с окружающими контакт наладится, — он недовольно скривился и, кивнув Рему, исчез.

Оставшиеся вдвоём, мужчины долго буравили отсутствующими взглядами пространство.

— Рем, — вдруг усталым голосом окликнул эльфа бывший бог. — Я правда выгляжу настолько жалко, как он говорит?

— Нет, — вздохнул капитан. — Хуже, — бесхитростно ответил честный эльф. — Но воспитание не позволяет ему так говорить о друге, — он пожал плечами и отошёл к штурвалу, бережно гладя пальцами гладкое дерево.

Стерх ещё некоторое время помаячил молчаливой тенью за его спиной, а потом покинул ют.

Просыпалась я с удовольствием. То есть, никто меня не будил, никто не мешал, можно было потянуться, понежиться под уютным одеялом, мягко покачиваясь вместе с кораблём. Кажется, ночью качало сильно; или мне это приснилось?

Настроение, несмотря на вчерашнее, было неплохим. Петь и плясать, конечно, не хотелось, но и особо расстраиваться тоже не тянуло. Ну, подумаешь, опять куда-то влезла, ничего о происходящем не понимая! Живая, здоровая — и ладно. А на Стерха наорать давно было пора, заслужил. Развёл, видишь ли, домострой и тайны мадридского двора в одном флаконе.

В дверь постучали. Несколько удивлённая такой вежливостью визитёра, я разрешила войти, гадая, кто ж это ко мне пожаловал с утра пораньше (хотя, это у меня утро, а вот в остальном мире уже не факт!), и кутаясь в одеяло.

В приоткрывшуюся дверь просунулась лысая татуированная голова.

— Не помешаю? Я поговорить хотел, — сообщил он. Я отрицательно качнула головой, и эльф с оригинальным именем вошёл, прикрыл за собой дверь и присел на койку у меня в ногах, привалившись спиной к стене. И протянул мне внушительный такой бутерброд с чем-то вроде копчёного окорока. Я растаяла. — Ты не пугайся. Я хотел ответить на твои вопросы по поводу вчерашних событий.

— Только на мои? — догадалась я. Не просто же так он пришёл именно ко мне, а не собрал всех кучей! Шаман подтвердил мои догадки кивком. — Почему?

— Потому что остальным это знать не обязательно, — он невозмутимо пожал плечами. — Насколько я понимаю, вопросов у тебя немного. Что случилось, и почему я тебя назвал вчера «дочерью туманной дороги». Ты ведь ничего не знаешь о том, кто такие шаманы, да? Впрочем, что я спрашиваю, посторонние в принципе не в курсе, — шаман с лёгкой улыбкой наблюдал, как я вгрызаюсь в бутерброд. — Шаманы есть у многих рас. У нас, у людей, у миу, у других разумных. Мы не подчиняемся богам и не служим им, для этого есть жрецы и другие смертные. А наши функции…

Все миры когда-то заканчиваются. Это неизбежно. Творцы приходят и уходят, и они тоже смертны. Неизменен и вечен только один мир — мир духов. Даже не духов, мир мыслей и идей. Всё, что существует во всех мирах, имеет начало там, в этом мире. Шаманы могут заглянуть туда, могут видеть не материальные вещи, доступные другим, а их прообразы, самую суть, и поэтому их невозможно обмануть или ввести в заблуждение сколь угодно сложными масками и иллюзиями. Этот мир недоступен местным богам, он даже из Творцов очень мало кому доступен; да и то, все они, как и шаманы, там лишь робкие гости, которых терпят, пока они не привлекают к себе излишнего внимания.

Вчера мне выпала честь встретиться лицом к лицу с самим Океаном, его идеей. В данном случае мы с Элу выступили в роли медиума, позволив сущности извне заглянуть в наш мир. В общем-то, он на самом деле действительно лишь посмотрел; но прямое прикосновение столь сильной сущности не могло пройти незамеченным, тем более — в таком месте, как Туманное море. В общем, если вкратце, через это место в мир теперь могли заглядывать любопытствующие из мира духов. Не все сущности, понятное дело, но вот сам Океан — легко и непринуждённо.

Во время всего рассказа я то и дело вспоминала свою преподавательницу философии из института, активно восхищавшуюся древнегреческими философами и считавшую их гениальными. Эх, знала бы она, насколько прав был Платон с его «миром идей»!

— И чем это всё грозит?

— Грозит? — удивился шаман. — Что ты. Единственное последствие для этого мира — станет немного меньше невозможного и чуть больше чудес. Что же касается текущей проблемы, которую пытаются решить наши боги… — он насмешливо хмыкнул. — Миру духов безразличны дела других миров. Но если Океану понравилось здесь… пожалуй, он может и вмешаться. Эта сущность достаточно самостоятельна, да и сил у неё хватит с лихвой. Но решать за нас наши проблемы, разумеется, не будет. В любом случае, эти перемены — точно не к худшему, что бы тебе ни говорили об этом боги. Что ещё ты… а, про дочь туманной дороги. Это просто общепринятая терминология. Туманная дорога — это дорога в мир духов, а дочь — потому что тот мир сам позвал тебя, без инициативы с твоей стороны. Тех, кто учится попадать туда и сам ступает на этот путь, называют идущими Туманной дорогой. Ну, а сестрой я тебя назвал потому, что и сам тоже в детстве удостоился внимания оттуда, так что называюсь сыном Туманной дороги. Это вообще чаще всего случается в детстве; ребёнок не боится неизвестности, и духам очень легко к нему прикоснуться. А ты не боишься того, чего ужасно боятся местные, потому что пришла издалека. Тебе просто никто не объяснил ещё, что нужно бояться, — он улыбнулся. — Я тебя совсем запутал?