Город богов

— Правда очень вкусно, дядя. Я никогда не думала, что ты умеешь готовить.

— Мне всегда нравилось готовить. — Киин наконец уселся на свое место. — Я бы с удовольствием угостил тебя чем-нибудь, когда навещал в Теоде, но повариха твоей матери свято верила, что членам королевской семьи нечего делать на кухне. Я пытался ей объяснить, что в некотором роде кухня принадлежит мне, но она все равно не позволила мне там появляться.

— Она оказала нам всем медвежью услугу, — ответила Сарин. — А здесь ты все время готовишь?

Киин покачал головой:

— К счастью, нет. Даора сама прекрасный кулинар.

Принцесса удивленно заморгала.

— То есть вы не держите повара?

Киин и его жена одновременно замотали головами.

— Наш повар — папа, — поддержала их Кэйс.

— И у вас нет слуг или дворецкого? — поразилась Сарин. Она решила, что за столом никто не прислуживает, потому что Киин хочет провести встречу в семейной обстановке.

— Никого, — ответил Киин.

— Но почему?

Он посмотрел на жену, перевел взгляд на Сарин:

— Ты знаешь, что произошло в Каи десять лет назад?

— Реод? — догадалась принцесса. — Элантрийская кара?

— Правильно. А ты знаешь, что это значит?

Сарин ненадолго задумалась и передернула плечами.

— Конец элантрийцев.

Киин кивнул.

— Ты, наверное, никогда не встречала былых элантрийцев; когда случился реод, ты была еще совсем юной. Трудно объяснить, как сильно изменился после катастрофы Арелон. Элантрис был самым прекрасным городом мира — и поверь мне, я побывал везде. Город сверкал светящимися камнями и роскошными металлами, а его жители казались изваянными из драгоценных материалов статуями. И вдруг они пали.

— Да, я это изучала, — кивнула Сарин. — Их кожа стала темной, покрылась черными пятнами, волосы начали выпадать…

— Ты читала о них в книгах, — ответил Киин. — Но тебя не было здесь, когда происходил реод. Ты не можешь представить себе ужас, когда на твоих глазах боги обращаются в жалкие развалины. Их падение погубило арелонское правительство, ввергло страну в хаос. — Он помолчал, потом продолжил: — Мятеж подняли слуги. В тот самый день, когда с их хозяевами случилось несчастье, слуги обернулись против них. Некоторые — в основном арелонская знать — считают, что в Элантрисе слишком хорошо обращались с низшим сословием, что их избаловали поблажками, и поэтому они набросились на господ при первом признаке слабости. Я лично думаю, что все дело в слепом страхе при виде того, что Элантрис настигла страшная болезнь, страхе, смешанном с ужасом от падения с пьедестала тех, кому ты всю жизнь поклонялся.

Так или иначе, именно слуги нанесли наибольший ущерб. Сначала они буйствовали небольшими группами, потом это переросло в жесточайший бунт, в котором убивали всех элантрийцев, попадавшихся на глаза. Самые могущественные элантрийцы погибли первыми, но потом их участь настигла и остальных.

Но они не остановились на элантрийцах, они нападали на их семьи, друзей и даже обычных людей, которые работали в городе. Мы с Даорой могли только с ужасом наблюдать за погромом, благодаря судьбу, что в нашей семье нет элантрийцев. После той ночи мы так и не смогли пересилить себя и довериться слугам.

— Мы в них и не нуждаемся, — добавила Даора. — Ты не представляешь, как много можно сделать своими силами.

— Особенно когда для грязной работы под рукой есть дети, — с лукавой улыбкой вставила Кэйс.

— Скрести полы — все, на что мы годимся? — со смехом поддержал ее Люкел.

— Единственная причина, чтобы иметь детей, — подтвердил Киин. — Мы с вашей мамой решили завести Даорна только потому, что нам требовалась помощь с ночными горшками.

— Папа, пожалуйста, — простонала Кэйс. — Я же ем!

— Да поможет милостивый Доми тому, кто встанет между Кэйс и ее обедом, — усмехнулся Люкел.

— Принцессой Кэйс, — поправила его девочка.

— О, так моя малышка стала принцессой? — со смехом спросил Киин.

— Если Сарин — принцесса, тогда и я тоже. Ведь ты ее дядя, а значит — принц. Правильно, па?

— В принципе, да, — согласился Киин. — Хотя я думаю, что официально титул мне уже не принадлежит.

— Тебя наверняка разжаловали за разговоры о ночных горшках во время еды, — заявила Кэйс. — Принцы так себя за столом не ведут.

— Конечно, — ласково улыбнулся отец. — Как я не догадался.

— И если ты принц, — продолжила девочка, — то твоя дочь должна быть принцессой.

— К сожалению, это не совсем так, Кэйс, — поправил ее Люкел. — Наш отец не король, так что его дети не принцы, а бароны или графы.

— Правда? — разочарованно спросила Кэйс.

— Боюсь, что так, — ответил Киин. — Но поверь мне, любой, кто слышал, как ты капризничаешь перед сном, обязательно примет тебя за принцессу.

Девочка задумалась, но, не зная, как понимать слова отца, в конце концов вернулась к еде. Сарин перестала обращать внимание на спор после того, как Киин сказал, что титул ему уже не принадлежит. Фраза не выходила у нее из головы; от нее пахло политикой, а Сарин считала, что знает о всех важных событиях, случившихся в Теоде за последние пятьдесят лет. Она ничего не слышала о лишении Киина титула.

Но прежде чем она смогла как следует задуматься над несовпадениями, в окно влетел Эйш. В суматохе встречи с дядей и знакомства с его семьей принцесса совсем забыла, что посылала его проследить за джьерном Хратеном.

Сеон нерешительно повис у окна.

— Госпожа, я не помешаю?

— Нет, Эйш. Заходи и познакомься с моей семьей.

— У тебя есть сеон! — с восхищением воскликнул Даорн.

Его сестра, казалось, потеряла дар речи.

— Это Эйш. Он служит нашему дому уже больше двухсот лет, и он самый мудрый сеон из всех, кого я знаю.

— Госпожа, вы преувеличиваете, — скромно возразил Эйш, но принцесса заметила, что он засиял ярче.

— Сеон… — с благоговением протянула Кэйс.

Она напрочь забыла про еду.

— Они всегда оставались редкостью, — заметил Киин. — Особенно сейчас.

— Как он тебе достался? — спросила девочка.

— От моей матери. Когда я родилась, она передала Эйша мне.

Передать кому-то сеона — один из самых драгоценных даров, какие можно себе вообразить. Когда-нибудь Сарин придется передать Эйша в другие руки, выбрав ему подопечного, за которым он будет присматривать. Принцесса думала, что передаст его детям или внукам, но теперь их появление на свет казалось маловероятным.

— Сеон, — восхищенно повторила Кэйс. Она перевела на Сарин блестящие от восторга глаза. — Можно я с ним поиграю после ужина?

— Поиграешь? — неуверенно переспросил Эйш.

— Я даже не знаю, — хитро улыбнулась принцесса. — Кто-то смеялся над моим ростом, насколько я помню.

Разочарованный, но в то же время осуждающий взгляд девочки развеселил всех за столом. Посреди перекатов смеха Сарин впервые после отъезда с родины почувствовала, как ее покидает напряжение.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Боюсь, король совершенно безнадежен. — Хратен сложил на груди руки и задумчиво оглянулся на тронный зал.

— Ваша светлость? — переспросил Дилаф.

— Король Йадон. Я надеялся спасти его… хотя не рассчитывал, что знать последует за мной без боя. Они погрязли в неверии. Вот если бы мы пришли к ним сразу после реода… Но мы не могли знать, что зараза, настигшая элантрийцев, не перекинется и на наших людей.

— Элантрийцев покарал Джаддет, — убежденно сказал Дилаф.

— Конечно. — Хратен не удостоил слугу даже взглядом. — Но часто Джаддет доносит до нас свою волю, используя естественные пути. Болезнь может оказаться смертельной как для арелонцев, так и для фьерденцев.

— Джаддет защитит свой народ!

— Несомненно, — рассеянно ответил верховный жрец и еще раз недовольно оглянулся на тронный зал.

Он предпринял попытку поговорить с королем, потому что считал это своим долгом; самый легкий способ обратить Арелон — обратить его правителя. Хратен не ожидал, что король откликнется на его предложение; но сколько страданий можно было предотвратить одним махом!