Страница 8 из 11
Останавливаю движение руки и показываю ему раскрытые ладони.
Так, вроде бы успокоился Влад.
Секунда – и на моей ладони появляется пистолет. Держу его боком, так, чтобы клиент мог прочитать дарственную табличку на рукоятке.
Затейливая вязь латинских букв по серебру складывается в слова: «Поручнику Рокецькому в день юбилея части от сослуживцев». Примерно так можно перевести эту надпись.
Во всяком случае, Влад это может прочесть без труда.
Ослабли напряжённые мускулы на его правой руке – прочёл…
– Мариан?
– Зыгмунд – его сын.
Мой собеседник должен хорошо помнить этот эпизод…
Ввязавшись во встречный бой, солдаты польской бригады тогда не растерялись. Как бы ни изощрялись в своих будущих мемуарах непосредственные участники этого боя, жолнежи вовсе не были напуганы и деморализованы внезапным нападением. В конце концов, это тоже были обстрелянные солдаты, имевшие за своими плечами опыт участия во всевозможных «миротворческих» миссиях. И что делать в подобном случае – они вполне себе представляли.
Головной батальон под командованием майора Рокецького развернулся в цепь слева от дороги. И, выбросив в стороны расчеты пулеметов, смог остановить отчаянную атаку противника. Да, большинство пулеметов было при этом уничтожено, но батальон успел закрепиться, зацепившись за домики небольшой деревеньки. Солдаты даже ухитрились отрыть укрытия для своей бронетехники, попросту углубив имеющиеся естественные ямы и промоины. Над землей высовывались только башни с крупнокалиберными пулеметами – и это моментально ощутили нападающие. На своей шкуре, ага…
А под прикрытием батальона разворачивалась для удара вся бригада. Чаша весов опасно заколебалась. Утратив своё преимущество внезапного нападения, украинские части имели впереди неприятную перспективу полноценного войскового боя. А учитывая наличие во втором эшелоне поляков дивизиона крупнокалиберных самоходок…
И в тот момент на командном пункте батальона появилась группа солдат. Во французском армейском камуфляже, с «АУГами» наперевес, группа крепких мужиков, проскочив простреливаемый участок местности, ввалилась в наскоро отрытые окопы.
– Мсье! – окликнул один из них пробегавшего мимо сержанта. – Командир! Мне очень нужен ваш командир!
Говорил он по-польски неважно, но смысл слов был вполне понятен.
– А кто вы? – напрягся жолнеж.
– Пардон! Лейтенант Шери, вторая рота третьего батальона, офицер связи. Там, за холмами, наши пушки! Надо согласовать цели… Да где же ваш командир?
Вот поставьте себя на место этого сержанта.
Вас зажали почти в чистом поле, противник имеет численный перевес – и тут на помощь приходит артиллерийская батарея… Вы долго станете мурыжить их корректировщиков?
– Пароль?
– Краков! Так ведь? – ответил француз.
Пароль, строго говоря, был вчерашним… но сержант не слышал, чтобы сегодня кто-нибудь назначал новый. Надо полагать, не слышали этого и французы.
Поэтому сержант не стал разводить антимонию дальше и, махнув рукой, пригласил корректировщиков следовать за ним. Далеко идти не пришлось: командный пункт батальона размещался в обыкновенном жилом доме, на подходах к которому стоял бронеавтомобиль комбата. Под бетонным козырьком погреба часовой. Подойдя к дому, французский лейтенант кивнул своим сопровождающим, двое из которых отделились от основной группы и заняли посты поблизости, контролируя все подходы к дому.
– Ваш командир располагать здесь штаб? – поинтересовался лейтенант у сопровождавшего их сержанта.
– Так есть, – кивнул тот.
Стоявший в дверях дома часовой, увидев незнакомых людей, насторожился и перехватил поудобнее автомат.
– То французы, корректировщики! – пояснил сержант часовому. – Позови адъютанта!
Выскочивший наружу подофицер заинтересованно посмотрел на гостей. Вздохнув, французский лейтенант снова пояснил причину своего появления и, вытащив из кармана закатанное в пластик удостоверение личности, протянул его адъютанту.
– Вы должны были получить предупреждение по связи.
Подофицер кивнул.
– Да, такая радиограмма была. Прошу вас следовать за мной.
Отступив в сторону, он сделал жест рукой, приглашая корректировщиков внутрь.
В комнате, где разместился штаб батальона, дым стоял коромыслом. Непрерывно куривший командир батальона сидел около радиостанции, что-то объясняя собеседнику на том конце. В противоположном углу кричал в трубку спутникового телефона другой офицер. На вошедших никто не обратил особого внимания, и только спустя пару минут комбат оторвался от радиостанции и повернулся в сторону гостей.
– Кто то есть, Марек? – спросил он у своего адъютанта.
– То французские корректировщики, пан майор! Нас предупреждали об их появлении.
– Не ожидал, что это будут именно французы, – удивился комбат. – Я ждал корректировщиков, это так. Но почему французы?
– Честь имею видеть перед собой пана майора Рокецького? – вежливо поинтересовался старший корректировщик.
– То так, – кивнул майор. – А кто есть вы?
– Лейтенант Шери, – козырнул француз. – Прошу – вот мои документы!
Взглянув на удостоверение, комбат пожал плечами.
– Что вы делаете здесь, пан лейтенант? Это не ваша война! Потрудитесь пояснить.
– Охотно, – кивнул лейтенант. – Шарль!
И в руках его спутников блеснули металлом бесшумные пистолеты. Тихо хлопнули выстрелы, и из всех находящихся в комнате живым остался только командир батальона. Подскочив к двери, один из мнимых французов вскинул свое оружие. Хлопнул выстрел, и через пару секунд в комнату втащили тело часового. Один из нападавших тотчас же переоделся в его одежду и, подхватив оружие убитого, занял его место у дверей. А обезоруживший комбата лейтенант с интересом разглядывал дарственную табличку на его пистолете.
– Что вам нужно? И кто вы такие? – наконец пришел в себя обалдевший майор.
– Кроме вас самого, пан майор, нам здесь не нужен вообще никто, – ответил ему Шери. – Да, собственно говоря, и вы-то нужны нам всего на несколько минут.
И повернувшись к своим спутникам, он поинтересовался:
– Ну что там со связью?
– Секунду, командир! – ответил один из мнимых корректировщиков. – Есть! И видеосигнал имеем!
Он протянул командиру телефонную трубку.
– Пан полковник Рокецький? – поинтересовался Шери у собеседника.
– Да, это я. Кто вы и что вам от меня нужно?
– Кто я – это не столь важно, пан полковник. А что до надобности…
И нажав пару кнопок на телефоне, он развернул его так, чтобы собеседник мог увидеть на экране своего смартфона связанного по рукам и ногам комбата, который одиноко сидел на табуретке в углу комнаты.
– Вам хорошо видно, пан полковник? Или мне нужно подойти поближе? Вы достаточно четко различаете своего сына?
– Что вам нужно? – прохрипела трубка через несколько секунд.
– Вы будете удивлены, пан полковник, но ничего особенного мы от вас не хотим. Насколько я в курсе, вы получили запрос об оказании артиллерийской поддержки батальону, которым командует ваш сын.
– То так. Получил.
– И ваши корректировщики уже выдвинулись на позиции?
– Так. Выдвинулись.
– Могу вас расстроить, пан полковник: они не дошли. Но ведь вы ничего об этом не знали до сих пор?
– От вас первого слышу.
– В таком случае, пан полковник, если вы получите от них координаты для нанесения удара, в этом ведь не будет явного нарушения служебной дисциплины или воинского преступления? Вы ведь обязаны верить своим офицерам!
– Что вы хотите?
– Вы получите эти координаты, пан полковник. Смею вас уверить, что ваши снаряды не упадут на головы ваших солдат. Они вообще не нанесут никому вреда. Но ведь вас невозможно будет в этом упрекнуть? Все претензии, буде таковые когда-нибудь возникнут, можно будет адресовать исключительно неграмотным корректировщикам. Если, разумеется, их кто-нибудь и когда-нибудь найдет. Взамен же мы оставим в живых вашего сына, придумав ему соответствующую легенду, которая, в свою очередь, очистит его имя от любых подозрений в будущем. Вас устраивает мое предложение?