Желания Элен

— Так. Она думает, что это для моего же блага. Она на самом деле думает, что старается ради меня.

— Старая дура, — усмехнулась Элен.

— Да, — согласился он. — Верно… Но что мне делать? Бросить ее? Она

— моя мать. Я — все, что у нее есть. Как я должен с ней поступить? Скажи мне.

— Не буду я тебе ничего говорить. Что ты за мужик в конце концов?

— Что за мужик? — переспросил он, удивленный. — Я не знаю. Честное слово, не знаю, что я за мужик.

Она пристально посмотрела на него.

— Ты когда-нибудь спал с женщиной, Юк?

Он уставился в пол.

— Несколько раз. Со шлюхами. Ничего хорошего в этом не было.

— Хочешь остаться здесь на ночь?

— Я не знаю.

— Я не знаю, я не знаю… — передразнила его Элен. — Ни черта ты не знаешь.

— Элен, — взмолился он, — я пытаюсь. Я правда пытаюсь. Я только начинаю понимать, что со мной происходит. Я вижу, что происходит и это ужасно. Я не хочу, чтобы это происходило, но я не знаю, как остановить это.

— Что происходит?

— Разное, — горестно пробормотал он. — Я становлюсь размазней. Я всегда был слишком мягким, но теперь я становлюсь размазней. Душой и телом. Я — тряпка. Силы из меня уходят. Я не могу быть тем, кем хочу быть. Становлюсь кем-то другим, кем я не хочу быть. Еще несколько лет — боже мой, я боюсь об этом думать. Элен, Элен…

Он бросился к ней, упал на колени, обнял за ноги, уткнувшись лицом ей между бедер, готовый зарыдать в истерике.

— Элен, — бормотал он. — Элен….

— Сейчас же встань на ноги, черт тебя подери, — яростно воскликнула она, отталкивая его. — Я не Эдит, дурак. Возвращайся на диван. Давай, давай, поживее.

Он с трудом выпрямился, вернулся к дивану, сел и посмотрел на нее.

— Ты ненавидишь меня, — сказал он.

— Нет, вовсе нет. — Она вздохнула. — Я просто не люблю смотреть, как мужчины ползают на коленях, только и всего. Слушай, парень, я, что называется, тертый калач. Я многое пережила и многое испытала. И я знаю, что нет ничего, чего нельзя было бы изменить, если только ты правда этого хочешь. Ты можешь стать кем угодно, если ты только этого по-настоящему захочешь. Но хочешь ли ты, вот вопрос?

Он молчал.

— Я часто встречаю парней вроде тебя. С каждым днем все чаще. Это не мужики. Они не для меня. Мне нужен мужчина. Ты понимаешь? Пусть лучше он наступает мне на хвост и будет время от времени меня поколачивать, чем будет прятать голову у меня на коленях и хныкать. Это по мне. Какого черта, что творится с мужчинами?

Он ничего не говорил.

— А ты случайно не того, Юк?

Он поднял голову.

— Что?

— Гомик?

Он посмотрел ей в глаза.

— Нет.

— Юк.

— Было однажды.

— Юк.

— Или дважды.

— Когда?

— Давным-давно.

— Когда?

— Несколько лет назад.

— С кем?

— С парнем. С приятелем.

— Все еще видишься с ним?

— Да. Но между нами все кончено.

— Юк.

— Клянусь тебе, Элен. Клянусь.

— Эдит знает?

— Конечно нет. Она даже не догадывается об этом.

— Полагаю, что так. Он один из тех, с кем вы играете в «червонку»?

— Да.

— Элегантный хлыщ или крутняк?

— Он штангист.

— О.

— Я клянусь, что между нами все кончено, Элен. Я об этом больше не думаю. Зачем ты поступаешь так со мной?

— Как?

— Спрашиваешь меня об этом. Заставляешь меня произносить все это.

— Не знаю, — удивленно ответила она. — Я встречаюсь с тобой уже несколько недель, но я ничего о тебе не знаю. Я хотела узнать, только и всего.

— Это одна из тех вещей, из-за которых я чувствую себя размазней, — сказал он. — Я боюсь. Ты первая женщина, с которой я могу говорить об этом. У тебя есть смелость, которой не хватает мне. Ты ведь никогда не жалеешь себя?

— Разумеется жалею. Иногда.

— Но не все время. Не так, как я.

— Я делаю это когда на меня находит. Я борюсь за выживание каждый день.

— Боже, — выдохнул он, потупившись.

— Что?

— Я такой несчастный.

— Тебе совсем необязательно быть несчастным.

— Я не могу справиться с этим сам.

— Чего ты хочешь от меня?

— Ты жестокая.

— О, ну разумеется.

— Я хочу научиться быть таким. Я хочу быть жестоким.

— И всегда держать хвост трубой.

— И всегда держать хвост трубой, — повторил он.

— Ты действительно этого хочешь, Юк?

— Да.

— Правда?

— Да. Да.

— Ты можешь добиться этого.

— Как? — взмолился он. — Скажи мне как?

— Просто сделай это и все. Ты слишком толстый. Ты слишком много ешь и слишком много пьешь. Ограничь себя в этом. Избавься от своих привычек. Не играй больше в «червонку». Скажи штангисту, чтобы он исчез. Скажи это Эдит. Не проси ее — скажи ей.

— Бог мой.

— Не все сразу. Постепенно.

— Бог мой… Ты думаешь, у меня получится?

Она пожала плечами.

— Ты этого хочешь?

— Да, клянусь, я хочу этого.

— Я помогу.

— О, Элен, это будет божественно.

Она выругалась.

— Прости, пожалуйста, — торопливо сказал он. — Больше никаких «Божественно».

Она кивнула.

— Хорошее начало.

— Могу я остаться?

— На ночь?

— Да.

Она обдумала это.

— Нет, пожалуй не стоит. Может быть, в следующие выходные.

— Ладно.

— Ладно, — опять передразнила она его. — «Элен, можно я останусь на ночь? Нет? Ладно». Вот что я имею в виду. Тебе предстоит многому научится, детка.

— Да, — рассерженно сказал он. — Я научусь.

Она смягчилась.

— Все будет хорошо, Юк. Увидимся как-нибудь, пообедаем вместе. Затем придешь ко мне в пятницу вечером. Скажешь об этом Эдит.

— Хорошо.

— Ешь побольше всякой морской пищи.

— Ладно.

— И перца.

Он рассмеялся.

— В нем много углерода, — объяснила она. — Бифштекс с кровью, ну и тому подобные штуки. Я тебя многому научу.

— Да, — радостно сказал он. — О, да.

— Но обещай: штангиста больше не будет.

— Я завтра же скажу ему.

— Позвони ему. Не встречайся с ним.

— Спасибо тебе, Элен.

— За что? Давай подождем и посмотрим. Бог мой, я умираю от усталости. Проваливай, Юк.

Он поднялся, выпрямился, расправил плечи, втянул живот, задрал подбородок.

— Какой увалень. — Она улыбнулась. — Ну ничего. Не все сразу. Доброй ночи, милый.

Большими шагами он пересек комнату, рывком поднял ее на ноги и крепко поцеловал.

— Уоу, — сказала она.

— Учительница, — сказал он.

— Еще разок.

Он поцеловал ее еще раз.

— Уоу два раза, — сказала она.

— Элен, я люблю тебя.

— М-м-м-м. Повтори.

— Я люблю тебя.

— С конца.

— Тебя люблю я.

— С середины.

— Люблю я тебя. Люблю тебя я.

Смеясь и держась за руки, они дошли до двери.

— В пятницу, — сказала она.

— Я принесу тебе салфетки, — пошутил он.

Она сказала ему два слова. И отнюдь не «Большое спасибо».