Дом шалунов

Миколка вскакивает, как встрепанный, с постели. Вскакивает вслед за ним и Кудлашка.

Шестеро мальчиков стоят вокруг Миколки и торопят его. Они все до одного босы и в одних рубашках. Миколка разом узнает их всех: Павлик Стоянов, Алек, Вова Баринов, Арся Иванов, Антоша Горский и Витик Зон, – все самые отчаянные шалуны перед ним налицо. Правда, Алек как будто и не шалун: он степенный, серьезный на вид мальчик, но большой выдумщик на всякого рода проделки, а это стóит любой шалости. Хорошо, что Жираф и Кар-Кар непробудно спят каждый в своей комнате, как сурки, и не видят, как семь небольших фигурок в длинных ночных рубашках неслышно движутся по спальне и коридору, по столовой и оттуда на крыльцо, прямо в сад…

Впрочем, если бы Жираф с Кар-Каром, чего доброго, и проснулись бы, то все равно не ушли бы далеко. Витик Зон предусмотрительно вылил четыре бутылочки гуммиарабика[17] около постелей обоих гувернеров. Как только вскочили бы с кроватей воспитатели, их ноги приклеились бы к полу, к огромному удовольствию маленьких шалунов. Но после «посвящения» мальчики намеревались тщательно вытереть пол мокрой тряпкой, чтобы уничтожить все следы своей выдумки.

Ночь… В саду ни шороха, ни звука… Только семь мальчиков белыми тенями скользят по длинной аллее. Впереди всех Алек, позади Миколка. Кудлашку оставили в сенях. Она могла помешать торжественной церемонии.

Мальчики незаметно подошли к какому-то забору и уперлись в него. Дальше идти некуда. Чиркнула спичка… Ветер задул ее… Вторая… Опять задул… Экий противный! Наконец с трудом зажжен маленький огарок в фонаре, прихваченном Алеком. Миколка оглянулся с любопытством. Кругом них чаща огромного сада.

Деревья и кусты. Вдали белеют пансион и флигель директора. Над головами развесистые сучья огромного старого дуба. У мальчиков лица серьезные и важные. Не узнать их даже Миколке.

Алек поставил всех в круг, сам вошел в середину, потянул за руку и Миколку, затем сунул руку за пазуху и вытащил оттуда небольшой деревянный, оклеенный серебряной бумагой кинжал.

– Встань на колени! – коротко и властно приказал он Миколке.

– Для чего? – удивился тот.

Ему не ответили.

Вова и Арся приблизились к нему и поставили на колени.

Миколка, широко раскрывая удивленные глаза, покорился невольно и ждал с любопытством, что будет дальше.

– Раз!

Что-то сильно ударило его по спине, немного ниже шеи. Рассерженный Миколка вскочил на ноги. Перед ним был тот же Алек с поднятым кинжалом. Рукояткой кинжала он, видно, и ударил по спине Миколку.

– Ты того… не дерись!.. А не то и сам получишь по шее! – грозно сжав кулаки, подступил к нему Миколка.

Но тот только глазами сверкнул в ответ.

– Ничего, Миколка, молчи! Теперь ты рыцарь! – хлопнув по плечу мальчика, произнес он дружески. – Выдержал удар, не заревел. Зато мы теперь тебя принимаем в свою среду… В наш рыцарский кружок, понимаешь? Только раньше ты должен произнести еще одну клятву. Повторяй ее за мной… Что я буду говорить, то и ты… Слышишь?

Миколка слышал отлично, но ничего не понимал из того, что ему говорили… Какой такой рыцарь? Какая такая клятва? Бог весть!

Между тем Алек положил ему руку на плечо и произнес:

– Ты не бойся, здесь нет ничего дурного… Рыцарями назывались самые благородные люди в прежние времена… Они всегда заступались за обиженных, особенно за вдов и сирот, никогда не лгали и всегда свято держали данное слово. Они были храбрыми, смелыми воинами и не задумываясь шли на врагов… Вот в память этих рыцарей всех вновь поступающих в наш пансион мальчиков, которые окажутся достойными этого, мы тоже посвящаем в рыцари. Понял? Ну, а теперь клади руку сюда, на кинжал, вот так, и повторяй за мной: «Клянусь защищать всех слабых и беззащитных».

– Клянусь защищать всех слабых и беззащитных! – повторил Миколка, которому начинала нравиться ночная затея.

– «Клянусь быть храбрым и смелым в битвах!»

– Клянусь быть смелым и храбрым в битвах! – повторил Миколка.

– «И мудрым, как змея!..»

– И мудрым, как… Ну это ты врешь! Змея подлая, лукавая… Я одну-то пришиб камнем… – вдруг спохватившись, с азартом заговорил Миколка.

– Молчи!.. Ты глуп и ничего не понимаешь! – выскочил вперед Вова Баринов. – Повторяй за Алеком, и баста!

– Повторяй за Алеком, и баста! – эхом откликнулся Миколка.

– Ха-ха, ха-ха-ха! – развеселились мальчики. – Этого не надо!.. Это лишнее!..

Но велико же было их изумление, когда и Миколка загоготал во все горло и рявкнул во всю мочь:

– Ха-ха, ха-ха-ха! Этого не надо! Это лишнее!

– Ха-ха-ха! – тут же раздалось откуда-то сверху, с ветвей дуба. – Вот так рыцарь!

Мальчики подняли головы. Поднял голову и Миколка. Алек взял фонарь и старался осветить ветки дуба.

Миколка ахнул и разинул рот от удивления.

Глава XXII

Воздушное видение

У самого ствола дуба, на крепком могучем суку его, стояло какое-то маленькое очаровательное существо – не то мальчик, не то девочка. Миколка еще не видывал такого. На очаровательном существе были надеты широкие штанишки и высокие сапоги, на узеньких плечах сидела широкая матроска, какую носят мальчики. На голове была лихо заломлена маленькая фуражка с козырьком, опять-таки совсем мужская фуражка, а из-под фуражки спускались две толстые пепельные косы ниже пояса.

Лицо у странного существа было очень хорошенькое, но почти коричневое от загара, а на этом загорелом лице сверкали серые глаза, огромные, яркие и живые, от взора которых, казалось, ничто не могло укрыться… Миг… хрустнула ветка, и очаровательное существо, тряхнув толстыми косами и крошечной фуражкой, едва державшейся на макушке, очутилось среди мальчиков.

– Вот и я! – прозвучал звонкий, веселый голос. – Видела, как вы посвящали в рыцари нового мальчишку. Здравствуй, мальчишка! – весело кивнула она головкой Миколке.

И черная загорелая ручка протянулась к нему. Миколка не протянул своей. Он преважно засунул обе руки за спину и, серьезно взглянув на странное создание, проговорил:

– Ты меня, того, мальчишкой звать не моги, потому как теперича я лыцарь. Поняла?…

– Ничего, Миколка, это свой человек! – успокоил его Витик. – Это наш друг и приятель Женя. Она хоть и девочка, а любого мальчугана в удальстве и прыти заткнет за пояс…

– А коли ты девчонка, зачем в штанах ходишь и по деревьям лазишь? – снова степенно обратился Миколка к таинственной Жене.

– А вот почему, – весело ответила она. – Во-первых, хотя я и девочка, но совсем не умею сидеть сложа ручки, как девочка, и носить узкие платья и сапоги на каблуках. Во-вторых, я больше всего на свете хотела бы быть мальчиком… Понимаешь? Мое самое большое удовольствие – это прыгать через заборы и лазать по деревьям. Дядя Саша меня любит больше всего в мире, гораздо больше Маруси и всех вас, и ни в чем мне отказать не может, потому что я ему страшно напоминаю его покойного брата, то есть моего папу… Понимаешь? У других девочек должны быть иголка и ножницы в руках, а у меня – хлыст или палка… Вот я какая девочка! Понял?

Миколка, очевидно, понял и улыбнулся во весь рот. Женя решительно нравилась ему.

– Хочешь быть моим другом навеки, как Алек, Вова, Арся, Павлик, Антоша и Витик? – спросила она, видя произведенное ею впечатление.

– Ладно! – ответил тот и пожал протянутую руку.

Вслед за этим снова захрустели ветки, и Женя одним прыжком очутилась на суку. Затем она исчезла куда-то, и через минуту ее белая матроска замелькала в самом конце дорожки. Мальчики побежали за ней.

Глава ХХIII

Новый пансионер и его жизнь

Прошла неделя. Целая неделя. Миколка исчез с лица земли. То есть собственно не Миколка, а тот босоногий, рваный деревенский мальчуган, которого звали Миколкой. Теперь и в классе, где учились понемножку во время летних каникул маленькие пансионеры, и в столовой, где они сидели за завтраком, обедали и ужинали, всюду с ними находился совершенно новый, чисто одетый и причесанный мальчик по имени Котя.

17

Гуммиарáбик – клей из коры акации, употреблявшийся раньше для канцелярских нужд.