Страница 6 из 70
— Я Мелинда, — сказала Мелинда и покраснела.
— О, простите, я думал, что это черная королева. Мне сказали, что Иоланда — наиболее красивая из сестер, и я, конечно, подумал, что это вы… Извините, ради бога, меня неправильно информировали.
Мелинда еще больше покраснела. Это был тот момент, когда она безраздельно отдала свое сердце Джереми.
После происшествия с Бруно праздник проходил уже не так весело, как было запланировано. И хотя все гости, кроме Адальберта фон Хоенлое и его матери, оставались до конца, настроение было довольно унылое. Во время игр, танцев или охоты люди украдкой поглядывали на небо. К тому же размолвка между Гаем фон Гайлсбери и Джереми Безземельным могла в любую минуту перерасти в дуэль. Только благодаря находчивости министра развлечений они редко пересекались в оставшиеся дни.
Королю тоже никак не удавалось сосредоточиться на роли хозяина. Ему не давала покоя мысль о том, что следует предпринять, чтобы в будущем предотвратить подобные появления дракона.
Когда гости разъехались, он собрал ближайших советников в зале, приказав никого туда не впускать. Они совещались три дня и три ночи и в результате опять вернулись к рисунку «Классическая ловушка для драконов по модели профессора Флоризеля» из детской книжки короля Феодора.
— Железные обручи, приводимые в движение сложной дробильной установкой, подавляют огонь в груди дракона, — объяснял король Мелинде и Иоланде, с удивлением изучавшим рисунок. — Огромные насосы качают воду, которая поступает по шлангам и со всех сторон бьет по дракону, а с помощью этой катапульты каждые две секунды дюжина стрел обрушивается на его голову. — Он удовлетворенно потирал руки. — Если дракон еще раз осмелится появиться здесь, мы будем готовы. Мои люди обещали, что построят аппарат к зиме.
— А если он прилетит раньше? — спросила Иоланда.
— Если он прилетит раньше, то нам не повезет, — сказал король и закусил губу. Потом, чтобы подбодрить дочерей, он позволил себе небольшую шутку: — Надеюсь, мои девочки, вы выбрали себе в мужья не одного и того же?
Иоланда подумала о Гае фон Гайлсбери и вздохнула. День, когда он и Мелинда поженятся, будет самым грустным в ее жизни. Она страшно обрадовалась, когда Мелинда, собравшись с духом, объявила отцу, что не выйдет замуж ни за кого, кроме Джереми фон Беррифилда.
— Безземельного?! — в ужасе воскликнул король. — Дитя мое, у этого человека нет ни одной золотой пуговицы. Его владения меньше, чем ничто!
— Зато у него светлая голова, — ответила Мелинда и начала плакать. — И меч-рассекатель скоро опять будет у Беррифилда.
— Рассекатель! — Король возмущенно пожал плечами. — Я вообще не принимаю всерьез эти старые легенды. Меня устраивает любой муж, кроме Безземельного. Феодонии нужны сильные союзники, например Гай Гайлсбери, — выговаривал он дочери, не обращая внимания на ее слезы.
— Если я не могу выйти замуж за Джереми, тогда ни за кого не выйду, — произнесла в конце концов Мелинда и объявила голодовку.
— В нашей оружейной более пятисот мечей, — рассказывал министр обороны, когда вместе с Гаем и Джереми начал поиски меча-рассекателя драконьих языков в замке Гайлсбери. — Я не знаю, как мы его вообще найдем.
— Он меня сам найдет, — уверенно сказал Джереми и похлопал рукой по плоским ножнам, висящим на поясе. — Эти ножны меча-рассекателя — единственное, что оставил мне отец.
— Ценное имущество, — насмешливо сказал Гай, — похоже, они из бычьей кожи. А еще говорят, что в Беррифилде не хватит места, чтобы пасти даже пару коров!
На самом деле по дороге из Феодонии в Гайлсбери Гай все время думал о проклятом мече: вдруг это ценная вещь? Вдруг его рукоятка украшена драгоценными камнями? Но его страхи оказались напрасными. Рассекатель оказался самым простым мечом, немного длиннее, чем тогда было модно; рукоятка без украшений, а сталь в некоторых местах покрылась ржавчиной.
— Вот этот, — сказал Джереми, отложив в сторону меч с огромным рубином на рукоятке, и достал рассекатель. Ножны у него на поясе, как маятник, начали раскачиваться тем сильнее, чем ближе были к мечу.
Гай презрительно улыбнулся. Этот Безземельный еще глупее, чем он думал. Вот если бы он взял один из ценных мечей, утверждая, что это рассекатель, и выручил за него хоть какие-то деньги, чтобы поправить свои дела! Кажется, он правда верил в волшебную силу этого меча.
Джереми действительно был несколько разочарован. Меч выглядел слишком просто. Зато он очень удобно лежал у него в руке, и сталь была приятно теплой на ощупь. Когда Джереми вложил меч в ножны, они перестали раскачиваться.
— Я бы тебя пригласил на ужин, но ты, наверное, как можно скорее захочешь отправиться в путь, чтобы покончить с тем драконом, — с сарказмом произнес Гай.
— Угадал, — спокойно ответил Джереми и вскочил на лошадь. Он и в самом деле расспросил людей Феодора, как проехать к пещере дракона.
Гай отвратительно рассмеялся:
— Ну что ж, будем надеяться, что он тебя поджарит, прежде чем проглотит. Очень неприятно живьем оказаться в пасти дракона, доложу я тебе.
Джереми улыбнулся:
— Еще ни один Беррифилд не попадал к дракону в зубы. — Он похлопал рукой по мечу. — Будь уверен, рассекатель драконьих языков оправдывает свое название.
— Счастливо, Безземельный! Вполне возможно, что, не застав дракона на месте, ты вернешься живым и успеешь на мою свадьбу с принцессой Мелиндой.
Джереми побледнел:
— Это решено?
— Король Феодор и я едины в своих намерениях. А эта веснушчатая дылда, пардон, моя будущая жена, будет просто счастлива.
— Она не дылда, — процедил сквозь стиснутые зубы Джереми. — И она не выйдет за тебя!
— Да ты что, Безземельный! Неужели ты думаешь, что король Феодор отдаст ее за тебя? За нищего, за сына горького пьяницы?
Джереми едва удержался, чтобы не спрыгнуть с лошади и не ударить Гая.
— Когда я убью дракона, король Феодор даст мне все, что я захочу, — решительно произнес Джереми, пришпорил коня и, не оглядываясь, поскакал прочь.
— Когда рак на горе свистнет! — прокричал ему вслед Гай. — Идиот! — прибавил он, когда Джереми скрылся за поворотом дороги. И тут ему в голову пришла ужасная мысль: а что если Безземельный действительно убьет дракона и представит доказательства королю Феодору?
Гай обернулся к своим приближенным:
— Завтра на рассвете мы выезжаем за ним. Я хочу лично убедиться, что дракон сожрет его с потрохами.
После своего выступления на празднике Брунофилакс прямиком полетел домой. Всю дорогу он разговаривал сам с собой. Несмотря на то что он вышел из этой переделки целым и невредимым, все-таки не нужно было так легкомысленно отправляться на прогулку.
Прилетев домой, он забился в пещеру и проспал четыре дня. Ему снились кошмары: вишневые торты превращались в мечи, а паштет из куропаток был украшен драконьими зубами.
Проснувшись, он страшно обрадовался, что опять находится в своей уютной пещере. Вид сокровищ, и прежде всего алмаза Озрама, настроил его на благодушный лад.
«Как хорошо, что я опять дома. Главное, я остался жив. Прояви я на минуту слабость, и тот парень набросился бы на меня. Возможно, сейчас мои зубы украшали бы его камзол. Отвратительно! Если в следующий раз на меня нападет такое легкомыслие, я останусь дома. Но паштет был изумительный, — подумал он, доедая на завтрак овцу, которая лежала у него с прошлой недели. — И тяжесть на душе прошла. Так что, можно сказать, прогулка окупилась».
Однако позже, загорая на площадке перед пещерой, он поймал себя на том, что оглядывается по сторонам и принюхивается. «Им может прийти в голову нанести мне ответный визит. Со своими мечами. Ведь они знают, где я живу», — подумал он про себя.
Печально посмотрел дракон на вход в свою пещеру:
— Живу тут четыреста лет, столько труда вложил в обустройство жилища. От одной мысли о переезде становится дурно!