Волонтеры атомной фиесты

Сделав паузу, бугенвильский майор долил виски в чашечки и пояснил.

- Если я оденусь, как береговой папуасский фермер, меня хрен отличишь. И, я отследил ситуацию. Правда, я не видел самого начала, когда полевой командир Куа-Кили выбил с Луизиады буржуев австралийцев и их папуасских марионеток, и стал президентом. Но я посмотрел, что было: реальные золотые прииски, всего 10 тысяч жителей на трех крупных островах, и один городок. Силы Куа-Кили всего бойцов двести, и вы бы легко могли его сожрать. А вы этого не сделали, и честно договорились про дележку золота: его доля за место, а ваша доля за работу и сбыт. И все закрутилось, как договорено. А в начале этого года, Куа-Кили сам понял: править страной у него не получается. Не его уровень. И сдал полномочия вашему комиссару. Теперь Куа-Кили живет, как бизнесмен. Доля в золотых приисках Мисима у него, и у его парней-подельников осталась. И что?

- Западная пресса написала: «меганезийская оккупация Луизиады», — заметил Корвин.

- Мне, — произнес Атлари, — трижды насрать, что там написали австралийские буржуи.

Штаб-капитан Корвин сделал глоток и чашки, закурил сигару и сообщил:

- Да, у нас принцип: честно договариваться с адекватными соседями. Договориться о военном союзе для защиты наших стран несложно, тут ясная цель и ясные правила. А договориться об Унии сложнее, потому что надо договориться о единых правилах для граждан внутри каждой из наших стран. А на данный момент правила в Конфедерации Меганезия совсем не такие, как в Автономии Бугенвиль. Ты согласен, майор?

- Вот ни хрена не согласен, — ответил бугенвилец, — ты намекаешь, что у вас Лантонская Великая Хартия, а у нас военная диктатура. Так что ли?

- Я не намекаю, а просто говорю: системы разные, и правила разные.

- Будто, в Меганезии правила везде одинаковые! Я, между прочим, в курсе, что у вас на каждом архипелаге, или даже на отдельном атолле, свои правила. Где-то рулят какие-то партнерства военных резервистов, а где-то полинезийские короли, как в древности.

- Этого никто не отрицает, — сказал Корвин, — но у нас везде, на любом моту, соблюдается Хартия. И Верховный суд может в любой момент где угодно проверить, а, если хоть один артикул нарушен, так врезать тамошнему правителю, что тот улетит в космос! Прикинь?

Бугенвильский майор выразительно выпучил глаза и почесал пятернями шевелюру.

- Ну, я прикинул. И знаешь: ваша Хартия состоит просто в том, чтобы одни канаки не прессовали других канаков. Тоже мне, формула Эйнштейна. Наш адмирал Оуноко, если разобраться, соблюдает то самое, про что и написана ваша Хартия. Да, адмирал Оуноко диктатор. Ну, и хрен ли? У вас мэр атолла Этена подписывается: «Диктатор Йожин».

- Верховный суд, — напомнил Корвин, — по Хартии: независимый проводник воли foa. И действуют общие правила: социальные взносы, конкурсное назначение правительства, запрет торговли землей и морем, запрет финансовых банков и политических партий…

- Стоп-стоп-стоп! — перебил майор Атлари, — не грузи на меня, я не политик. Скажи по-человечески: у нас будет Уния, или мы с этими проблемами завязнем в бюрократии?

- Это не бюрократия, Атлари. Про каждый артикул Хартии ясно, для чего он нужен.

- Может и так, — проворчал майор, — но адмирал Оуноко не захочет, чтобы какой-то суд диктовал ему: это — делай, это — не делай. И я его понимаю. Я бы тоже не захотел.

- Понятно, — Корвин кивнул, — значит, наша Уния в начале должна формулироваться по минимуму. Как на этапе притирки рабочих на мини-фабрике или бойцов в звене.

- Вот! — майор ударил чашкой по столу, — Наконец-то, блин, ты сказал по-человечески! Притирка в команде. А я не мог понять: что у Тринити за «буферный период» такой?

- Я еще не читал текст, который составила Мип Тринити, — заметил Корвин.

- А ты прочти, ладно? — Атлари хлопнул его по плечу и положил на центр стола футляр с оптическим диском, — Прочти-прочти, может, подскажешь что-нибудь.

- Я прочту и подумаю, — сказал меганезийский штаб-капитан, убирая футляр с диском в карман своей армейской жилетки, — а что пишет утренняя вражеская пресса?

- Вражеская пресса сегодня не пишет! — весело сказала бугенвилец, — Вражеская пресса бьется в припадке бешенства и фонтанирует пеной из пасти.

…

То же самое утро 13 декабря 2 года Хартии. Папуа, Порт-Морсби.

Иероним Меромис, 50-летний премьер-министр Республики Папуа — Новая Гвинея, был довольно смелым, но весьма осмотрительным человеком. По причине смелости, он сам остался в столице, хотя переехал из виллы в 5-звездочный отель, надежно охраняемый австралийским спецназом. А по причине осмотрительности, он переправил всю семью в Сидней, а то мало ли что. Политический нюх подсказывал премьеру Папуа, что вся эта грандиозная затея с «наведением порядка» под видом маневров «Sabre diamond» ничем хорошим не закончится. И нюх не подвел матерого папуасского политика. Сейчас, за утренним кофе, принесенным горничной прямо в апартаменты (5 звезд — это сервис!), Иероним листал на экране ноутбука страницы свежих сетевых газет и уже не нюхом, а обычным папуасским здравым смыслом осознавал: ситуация начинает развиваться от плохого к худшему, неудержимо двигаясь к совсем хреновому. Новости были такие:

* Ночью, по необъяснимой причине (возможно, из-за диверсий) сгорел Лаэ, второй по величине и транспортно-экономическому значению город в стране.

* Некто провел точечные бомбардировки аэропортов и морских портов Вевак, Ванимо, Маданг на северном побережье и аэропорта Рабаул на острове Новая Британия.

* Штаб «Sabre Diamond» приказал начать переброску в Папуа 20 тысяч миротворцев из Бангладеш через аэропорт Джаяпура в западной (индонезийской) Новой Гвинее.

* Спецназ Индонезии по санкции штаба «Sabre Diamond» взял под контроль западный сектор большого острова Новая Британия, включая городок Кимби и старый аэродром.

* Командующие маневрами генерал Птижан и адмирал Ламборн убеждены в том, что правительство Папуа поддержит экстренные меры по защите мира и порядка.

…Дочитав до этой новости, премьер-министр Меромис пробормотал вслух папуасское ругательство, суть которого сводилась к тому, что генерал Птижан и адмирал Ламборн появились на свет не так, как свойственно гуманоидам, а вылупились из яиц вонючей многоножки, питавшейся экскрементами казуара. Высказав это замечание, далекое от политкорректности, премьер вытащил из мини-бара бутылку джина, и рюмку, чтобы с помощью пары унций алкоголя снять нервный стресс. И тут раздался звонок.

- Ну, кто там еще? — буркнул Иероним Меромис, подняв трубку телефона внутренней отельной сети.

- Доброе утро, сэр, — ответил дисциплинированный австралийский коммандос, — у нас джентльмен на блок-посту, он назвался Хэлл Зиппо, предъявил сейшельский паспорт и служебный ID транспортного менеджера леспромхоза Муио.

- Хэлл Зиппо? — переспросил премьер, — А спросите от кого он.

- Мы уже спросили, сэр. Он сказал: от Ахава Гобу, директора леспромхоза, и на вашем сотовом телефоне должно быть SMS от мистера Гобу.

- SMS? Подождите, минуту… — премьер взял свой «коммерческий» телефон, и быстро прокрутил список непрочитанных SMS, среди которых действительно нашлось то, что отправлял Ахав Гобу (директор немаленького лесного предприятия, принадлежащего Меромису). Текст был следующий:

«Есть большая проблема но Хэлл Зиппо знает как решить».

Понятно, что после такой вводной, Иероним Меромис распорядился пропустить этого транспортного менеджера с сейшельским паспортом. Хэлл Зиппо оказался этническим европейцем-северянином, лет 40, спортивного телосложения, вероятно с полувоенным прошлым, на что указывал стиль одежд (практичный tropic-military), особый характер движений и глубокий шрам на левой щеке (вероятно, след осколочного ранения).

- Доброе утро, мистер Меромис, — отчеканил гость.

- Доброе утро, мистер Зиппо, присаживайтесь. Хотите выпить?