Волонтеры атомной фиесты

Дирижабль — вот он, уже висит над самой головой.

- Хэй, Джонни Ди! Ты как?

- Что? — переспросила Джоан Смит, с трудом вспомнив, что ее, согласно легенде, зовут Джонни Ди Уилсон, и что пилота, симпатичного парня, зовут Стайнер.

- Хэй, Ди! Помощь нужна? — вновь спросил он.

- Уф-уф… Спасибо, Стайнер. Я в порядке.

- А мне так не кажется, — заявил он, — давай-ка я тебя вытащу и отвезу на медпункт.

- Стайнер! Ты замечательный, но давай ты меня вытащишь и отвезешь на яхту моего ковена. Мы, кйоккенмоддингеры, восстанавливаемся магией своего живого кольца.

— Вы удивительные девчонки, но странные, — кажется, искренне сказал пилот, и через мгновение, Джоан (или Джонни Ди?), почувствовала, как сильные руки, как будто без особенного усилия вытаскивают ее из воды в гондолу дирижабля.

- А ты здоровый конь, хотя по виду даже не скажешь, — сделала она комплимент.

- Конь, говоришь? — Стайнер артистично издал конское ржание, — Ну, так поскакали!

Уже на полпути к яхте, Джоан (Джонни Ди) глянула на автоматический таймер. Ого! Подводный заплыв-съемка длился 316 секунд. Перебор. Интересно, как удался клип? Сработала ли идея? Через несколько минут будет понятно. Хотя, понятно будет только, когда маршрут пройдут самые медленные участницы, жюри просмотрит все 24 клипа, и выставит баллы.… Самое изнурительное интеллектуальное занятие — ждать.

…

Через несколько минут — на яхте-катамаране «Лунный лед».

Катамаран был небольшой, 10x7 метров, но для команды из трех женщин, двух детей и одного мужчины — достаточный. Четыре каюты (по одной в носу и в хвосте каждого поплавка), большая центральная кают-компания с камбузом, душ и сортир — что еще?

Сейчас героиня дня лежала на диванчике в кают-компании, уже без бикини, а просто завернутая в тонкий, но теплый шерстяной плед, и пила сладкий чай. Ощущения после пресного душа, в тепле и расслабленности были восхитительные. И только одна мысль назойливо крутилась в голове «я выиграла гран-при, или нет?».

- Слушай, Ди, — окликнула Лета, — тебе что, правда это очень важно?

- Очень, — подтвердила Джоан Смит (считающаяся Джонни Ди Уилсон), — только ты не спрашивай меня, почему. Это тайна, причем не моя. Так получилось.

- Тогда не спрашиваю, — сказала 20-летняя мулатка, — а клип просто классный!

- Реально хорошо получилось, — подтвердила Гута, — даже Руперт уже оценил.

- А Ирин оценила? — в шутку поинтересовалась спецагент Смит.

- Да, — невозмутимо отозвалась австрало-германка, — но у Ирин пока словарный ресурс недостаточный для профессии кинокритика.

Джоан Смит улыбнулась. Видимо, надо было понимать так, что у 4-летнего Руперта достаточная квалификация, чтобы работать кинокритиком, а 2-годовалая Ирин только учится на кино-эксперта, но уже подает большие надежды в этой сфере.

- А где, кстати, дети? — спросила Джоан (точнее, по легенде, Джонни Ди).

- Играют с кэпом на палубе, — сообщила Гута, и посмотрела на Лету.

- Я посмотрю, как там они, — отреагировала юная мулатка, вставая из-за стола.

Проводив ее взглядом, Джоан (Джонни Ди) спросила:

- Хочешь посекретничать, Гута?

- Хочу. Ты не возражаешь, Ди?

- Не возражаю. А о чем?

- Скир фон Вюрт, — сказала австрало-германка, — он твой напарник в этой игре.

- Да, можно сказать и так. Хотя, там где я училась, это называется «куратор».

- Понятно, — Гута кивнула, — напарник, куратор. А если не секрет, у тебя с ним что?

- Только работа, — ответила Джоан-Джонни, — вообще-то, он интересный парень, но по обстоятельствам, мне совсем не хочется смешивать бизнес и секс. Здесь случай, когда служебный роман все осложнит. Скажу прямо: после этой игры я надеюсь исчезнуть.

- Ляжешь на дно, так, Ди?

- Да, на полгода примерно.

- Правильно, — одобрила Гута, — хотя, если что, стучись ко мне по OYO-net, мы, все же, команда, пусть временная, но… Ты понимаешь?

- Понимаю. Спасибо тебе. А что ты хотела спросить про Скира? Только это, или?..

- Не только, это. Ты его лучше знаешь, Ди. Может, поделишься соображениями?

- Да, Гута. Но соображениями о чем? На какую тему ты к нему присматриваешься?

Австрало-германка сделала паузу, налила чая в чашки, произнесла:

- У меня двое детей, и работа на Центральных Каролинских островах. Это не очень-то удобно для жизни. Если бы я была реальная кйоккенмоддингер, то договорилась бы в ковене. Ну, как девчонки в «Карибском кризисе» договариваются. У них почти у всех маленькие дети и параллельно работа. Только я не кйоккенмоддингер, у меня обычная сексуальная ориентация, короче, неплохо бы мужика в дом. Вот я и присматриваюсь.

- В ковене «Карибский кризис», — сказала спецагент Смит, — тоже ориентация обычная. Просто, они у себя в Канаде обожглись на этой стратегии.

- На какой стратегии? — спросила Гута, передавая «героине дня» чашку чая.

- На стратегии «неплохо бы мужика в дом». У них это сработало в минус.

- Понятно, и что? У меня в Австралии тоже в минус, и закономерно, по ходу. Как учит марксизм: брак — это узаконенная форма проституции. А реально, брак даже хуже, чем проституция, потому что дети. Но Меганезия, это другая страна, институт брака здесь запрещен, и такая стратегия здесь естественная, без минусовых побочных эффектов.

Джоан (Джонни Ди), сделав пару глотков, и поставила чашку на стол. Прислушалась к ощущениям, потом откинула плед и уселась на диване, скрестив ноги по-индийски.

- Знаешь, Гута, это чертовски странно. В Австралии, видимо, действуют национальные программы поддержки семьи и брака, и все же у тебя эта стратегия дала минус. Как ты надеешься, что эта стратегия даст плюс в Меганезии, где брак запрещен Хартией?

- Ди, все очень просто. Национальные программы поддержки семьи, это трехспальный сексодром, на котором государство извращенно трахает и женщину, и мужчину. Да, за терпение в процессе, государство позволяет им брать кредиты под меньшие проценты, сравнительно с тем, как если бы они трахались вдвоем, но это слабая компенсация.

- У вас, — заметила спецагент Смит, — уже обычай во всем винить государство. Но если мужчина и женщина по глупости испортили себе жизнь, то при чем тут государство?

Гута покачала ладонью над столом, будто взвешивая тезис собеседницы.

- Бывает, что люди сами дураки. Но чаще проблемы идут от государства. Вот ты скажи: почему при государственной власти, при оффи-режиме люди регистрируют брак?

- М-м… Странный вопрос. Известно, что брак бывает или по любви, или по расчету.

- Хэх! Скажи, Ди, при чем тут любовь? Зачем для любви нужна регистрация?

- Зачем регистрация? Я так понимаю, что для уверенности. Мало ли как дальше будет. Желательны гарантии закона при разводе. Например, гарантии алиментов на ребенка. Вообще, с регистрацией это как-то надежнее выглядит. И общество понимает, что это настоящая семья, а не просто ребята переспали раз-другой. Женатые люди, по мнению общества, более основательны, чем неженатые. И религия тоже одобряет брак.

- Ди, я тебя спросила про любовь, а ты на какой вопрос сейчас ответила?

- Э-э… Черт! Я вообще ответила о браке. Мы ведь с этого начали, не так ли?

- Ты ответила, — согласилась Гута, — теперь отбросим алименты, потому что это вопрос гражданских компенсаций, как говорят адвокаты в Австралии. И получается, что брак нужен не мужчине и женщине, а хозяевам общественного мнения, попросту — оффи.

Спецагент Смит кивнула и немного иронично улыбнулась.

- Доктор Метфорт опубликовал брошюру «Позитивная риторика анархизма» — сборник доказательств того, что все зло от оффи. Но мужик-то тебе в доме нужен, или как?

- Нужен, — невозмутимо подтвердила австрало-германка, — но брак тут не при чем.

- Ладно, Гута, черт с ним, с этим спором. Что ты хотела спросить про фон Вюрта?

- Один вопрос, Ди. Ты ведь разведчик-профи, значит, все детали подмечаешь.