Страница 64 из 117
Угрюмые коммандос уже загружались в свои БТР. Угрюмые – понятно почему: кроме полноценных бойцов они увозили трех раненых, пристегнутых к носилкам и, видимо, накачанных обезболивающим наркотиком до бесчувствия. Офицер коммандос скупо буркнул «осторожнее ходите, заминировано, ступите не туда, и будете без ноги». Так, напутствовав смену, коммандос укатили куда-то.
Молодые бойцы только что выгрузившегося пехотного батальона проводили их слегка удивленными взглядами. А минутой позже, офицеры, не давая бойцам слишком сильно задумываться на невеселые темы, начали командными окриками распределять всех по будущим боевым позициям (эти позиции следовало немедленно оборудовать). Часа не прошло, как батальон на практике познакомился с противопехотными минами…
…Бум! Как взрыв новогодней петарды. И следом вопль, резанувший по нервам.
Этот вопль продолжался, и даже не верилось, что человек может так долго кричать.
Параллельно – вполне вербальные командные окрики:
«Быстро врача и носилки сюда!».
«Доложите, кто и как ранен?».
«Боец из первой роты, на мину наступил, пальцев нет, нога до колена, как фарш».
…Еще полчаса, и снова: бум!
Снова вопль, и окрик «Быстро врача и носилки сюда!».
…Еще через полчаса в третий раз: бум! Все то же самое по новой.
Затем, по мегафону, приказ комбата: «Всем бойцам прекратить работу и оставаться на местах, кроме водителей! Всем экипажам бронетранспортеров - по машинам. В целях разминирования расположения батальона, начать движение в следующем порядке…».
Начинается движение. Бронетранспортеры ездят кругами, и утюжат грунт тяжелыми колесами. Иногда слышны уже знакомые «бум!». Армированная резина колес, обычно, выдерживает попадание поражающих элементов маленькой противопехотной мины. Но не всегда. Несколько машин останавливаются. Экипажи, ругаясь сквозь зубы, проводят замену критически-поврежденных колес…
…Проходит три часа - и разминирование завершено. Территория поселка выглядит как после извержения грязевого вулкана: гигантское пятно вязкой мокрой глины, а поверху лениво колышется дизельный дым от двигателей. С неба на эту красоту льется дождь...
…Солнечный диск, только иногда подмигивающий из-за низких туч, между тем, успел сползти почти к самому западному горизонту. Возобновлять работы – поздно. На театр потенциально-боевых действий падают сумерки, быстро переходящие в ночь. Никакое оборудование территории не выполнено. Даже армейские шатры приходится ставить в темноте, при свете прожекторов, пока полевая кухня греет жратву из «бомж-пакетов».
…
После ужина (или обеда - непонятно) большинству бойцов стало чуточку веселее.
И, когда последовал приказ «разойтись, оправиться», Жоао, подмигнул Артуро:
- Живем, земляк.
- …Пока, - ответил тот.
- Расслабься, Артуро! – и Жоао, снова подмигнув, вытащил сигареты, - Подымим для пищеварения. Жратва дерьмовая, но ничего, мы и не такое переваривали, верно?
- Верно, - согласился Артуро и, за компанию с земляком, закурил.
- А говорят, - продолжил Жоао, - что если в первом бою не зацепило, то у тебя больше шансов, что вообще не зацепит. Считай, первый бой уже был, и мы целы.
- Это пока не бой был, а только минное поле, - возразил тоже закуривший Родриго.
- А может, - предположил присоединившийся Васко, - никакого боя не будет вообще. Говорят, что полпотовцы трусливые твари. Они только так умеют: сжечь деревню, и заминировать. Еще они могут отравить колодцы. Все в таком роде. А в бой – ни-ни.
- Это по CBR-Prim так говорят? - скептически полюбопытствовал Хиларио.
- Иди к чертям! – обиделся Васко.
- Ты, Хиларио, наверное, даже календарю не веришь, - подколол Овидо.
- По календарю майя, - заметил Габрио, - Конец света еще в 2012 должен был быть.
- Чепуха, - сказал Силвио, - пока знамений не будет, конец света начаться не может.
- Каких, на хрен, знамений? – спросил Тристао.
- Из библии, вот каких!
- Ну, ты деревня! - удивился Тристао, - Ты что, правда, в это веришь?
- По мне, так лучше в библию верить, чем в телевизор, как некоторые - с фирменной латиноамериканской фермерской рассудительностью ответил Силвио.
- А чего ты наезжаешь? – возмутился Овидо.
- Разговорчики! – раздался рявкающий голос подкравшегося сержанта Нереу.
Все резко замолчали, а он добавил:
- Приказ был: оправиться, а приказа звездеть не было. Поняли?
- Да, сеньор сержант! – отреагировал Овидо.
- По имени, балда! Мы в боевой обстановке.
- Да, Нереу.
- Вот так-то лучше. Давайте, оправляйтесь. Нечего тут толпой с сигаретами создавать мишень для снайперов противника! И не вздумайте отползать в сельву! Срите там, где разминировано, а то оторвет вам ноги и жопу вместе с хером. Поняли?
- Да, Нереу.
- Вот так-то. Бегом срать! Отбой через час!
…
Это чудесное слово «отбой». Пусть не в койке, а на тонком поролоновом коврике, не в казарме, а в шатре посреди сгоревшего поселка, пусть не помывшись нормально после чертовски тяжелого дня, но это возможность лечь, закрыть глаза, и отключиться. Этот эффект «желанного отключения», похожего на летаргию, известен всем военспецам, и поэтому, Сторона-1 старается усилить охранение, чтобы снизить риск, а Сторона-2 (как нетрудно догадаться), старается помешать этому, и использовать момент для атаки. В данном случае, выиграла Сторона-2 (которая применила массированное минирование, нарушив планы Стороны-1 по организации периметра и подготовке караульной роты). Конечно, караульная рота была выставлена, но как попало. Просто сотня растерянных уставших мальчишек со штурмовыми винтовками, из которых они умели стрелять (на тренингах, по картонным мишеням, на полигоне, после инструктажа). Такое охранение имеет мало шансов во внезапном ночном бою, когда противник отлично подготовлен, и
фактически незаметен. Огневой контакт длился всего минуту, но под разными углами, и прицельно. Военный аналитик мог бы объяснить, как тактически были устроены атаки небольших профессионально-охотничьих подразделений на целые батальоны. Здесь не случайно применено множественное число – в ту ночь, почти синхронно произошли 8 похожих атак по схеме выученной партизанами муи-муи за прошлые полтора месяца.
Но, для 20-летнего рядового Артуро Риналдо имела значение только одна атака. И она началась для него с внезапного пробуждения. Иногда снятся реалистичные кошмары, и человек, просыпаясь, вздыхает облегченно: «О, черт, это был лишь сон». Но сейчас для Артуро получилось наоборот. Он проснулся, и через несколько секунд с невыносимым ужасом понял: «О, черт, это же происходит в действительности». Спросонья, в темноте крайне трудно было понять, что все-таки происходит. Вокруг что-то свистело, вопило, взрывалось, и иногда вспыхивало сквозь дыры, образовавшиеся в шатре. Тут рефлексы Артуро заставили его выкатиться из шатра, и сразу застыть, вжавшись в лужу на мягкой, липкой глине. Через пару секунд, шатер рухнул от какого-то толчка, и все, кто там еще оставался, запутались в складках брезента…
…Еще полминуты, и атака прекратилась. Хотя, остатки караульной роты, не поняли, и продолжали бессистемно обстреливать сельву из всех видов оружия: из пулеметов, из штурмовых винтовок, из автоматической 90-мм пушки…
…А затем наступила тишина. Хотя нет, не тишина, конечно, а диссонансная гамма из разнородных звуков. Кто-то стонал, кто-то кричал, где-то что-то горело с треском, и с глухими хлопками. Кто-то шипел и ругался, стараясь разрезать брезент шатра, чтобы выбраться наружу. И все это при свете пожаров на месте грузовиков с горючим.
- Отделение, перекличка! – раздался голос сержанта Нереу, - Отзовитесь, кто жив!
- Это Родриго, я здесь, - прозвучал первый ответ, - мне задело плечо чем-то.
- Это Артуро, я здесь, и в порядке.
- Это Силвио, я ранен в бедро, черт… Столько крови...