Драйв Астарты

– Ты хороший, заботливый. Да, мне интересно, но потом. Типа, я же сейчас рулю…

Крылатый зорб ушел в длинное пике с разворотом. Океан наклонился и начал лениво вращаться вместе с солнцем в небе, одновременно приближаясь. На его поверхности стали видны пологие волны, а зеленый пупырышек, окаймленный зеленовато-белой полосой, превратился в миниатюрный островок, похожий на футбольное поле, где по ошибке, вместо травы высадили колючий кустарник, а окружающую разминочную дорожку щедро завалили песком и гравием. Как и положено футбольному полю, этот островок был разделен белой полосой на левую и правую половину. В каждой из них стояла блестящая металлическая конструкция, похожая, впрочем, не на футбольные ворота, а на боевой треножник марсиан из модерновой экранизации «Войны миров» Герберта Уэллса. На беговую дорожку были вытащены два маленьких катера, один гидроплан – тоже маленький, и парусный катамаран с ярко-синими поплавками.

– Лево-право? – спросила Оо.

– Лево, – ответил Леон.

Через четверть минуты крылатый зорб шлепнул своим надувным пузом по воде, прокатился до берега, и выехал на песок, левее разделительной линии. Тут же в ближайшем марсианском треножнике открылся овальный люк и на поле скатился кругленький рыжеволосый и дочерна загорелый парень лет чуть меньше 30.

– Hi! Salute! Aloha! Меня звать Уаго Джаггер, а вы – Леон Гарсиа и Оо Нопи. Ya?

– Iaora! – ответила Оо, – Натурально, это мы. Прикольный у тебя островок.

– Ну так! – обрадовался Уаго, – Трегросс-Ист-Даймонд это форпост австралийской народной дипломатии!

– Чего? – переспросил Леон.

– Того! Вон там, – Уаго махнул рукой на восток, – В двадцати милях, уже Лихоу-риф, спорная акватория Меганезии. А тут фронтир западной, греб её, демократии. Вот!

– Граница на замке? – поинтересовалась Оо.

– Границу уже лет пятнадцать не знают, где проводить, – проинформировал он, – Раз в полгода сходятся наши и меганезийские вояки на боевых корытах, и начинают что-то мерить. Дня три меряют, а потом отваливают на Большой Барьерный Риф, пить пиво. Помоги им бог и дальше заниматься этим добрым делом, и никогда его не закончить, потому что, пока здесь точно Австралия, а Лихоу ещё, как бы, не совсем Меганезия, таможни нет нигде. Вы ребята тертые, и не хуже меня знаете, что это значит.

Леон погладил широкой лапой свой стриженый затылок.

– Круто! А почему тут до сих пор не проторена великая конопляная тропа?

– Ну… – Уаго пожал плечами, – …Полиция Квинсленда попросила, чтобы мы тут не слишком офигевали в атаке. В смысле, чтобы знали меру.

– Прикольно, – сказала Оо, – тропа ганджубаса это, значит, не в меру, а «Каталины» и прочие морские птицы для диктатуры пролетариата, это, значит, в меру.

– Ну да, – подтвердил Уаго, – Ты врубись, красотка, если бы пошел поток травки, то тинэйджеры от Кернса до Брисбена ходили бы укуренные, а шеф-коп получил бы по башке от избирателей. А «Каталины» – они построились, взлетели и растворились в тумане. Австралийского избирателя ни разу не гребет, что они разбомбят и где они высадят десант, ведь те места далеко-далеко от нашего демократического берега.

– А что, кроме «Каталин», у вас на прилавке? – спросил Леон.

– Ну так все посмотрим! Сейчас хлопнем по глотку за береговое братство, а потом метнемся на Лихоу, где Большой Дик отдыхает на киче. Он вам покажет, и что на прилавке, и что под прилавком. Мы для друзей что хочешь соберем, только плати!

С этими словами Уаго извлек из бокового кармана куртки плоскую бутылку джина и протянул её Оо.

– Глотай, сестра! Напиток полезный, даже против радиации помогает!

– А второй домик чей? – спросила она, сделав глоток и вытерев ладонью губы.

– Это? – Уаго бросил взгляд на второй марсианский треножник, – Это вилла Кристы, которая жена Большого Дика. Они с дочкой то в Кернсе, то тут, то у Дика на киче.

…

Лихоу-риф, это атолл в 400 милях от юго-восточного побережья Австралии. Он имеет форму овала, вытянутого на полста миль с востока на запад. Над поверхностью воды выступают только коралловые островки и полосы песка, площадью по пять – десять гектаров. Большая часть огромного рифового барьера лежит не слишком глубоко под водой, и может быть превращена в искусственную сушу. Именно этим занималось на Лихоу меганезийское партнерство «Playa Artificial». Казалось бы, здесь можно было ожидать жуткого скопления тяжелой строительной техники на гигантских стальных кораблях, радужных пятен мазута, машинного масла на поверхности моря, и массы дохлой рыбы, угодившей в эту химию. Но ничего – подобного. Все было иначе.

Над едва выступающими из воды островками и песчаными косами возвышались на тонких ножках легкие прямоугольные и полуцилиндрические домики и ангары, а плавучая техника выглядела безобидно, как тагботы, морские мусороуборочные комбайны и земснаряды в каком-нибудь маленьком курортном порту. При этом, надводная часть атолла стремительно разрасталась. Вдоль естественного рифового барьера со стороны лагуны возникали сегменты платформы, которая должна была в обозримом будущем стать внутренним кольцом атолла, шириной до полукилометра.

Когда до пары легких башенок, отмечающих вход на внутренний рейд, оставалось примерно полтораста метров, Уаго ткнул пальцем вниз, где можно было увидеть собственно тело рифа, обросшее живыми кораллами, и стайки разноцветные рыбок.

– Экология, ребята! Меганезийцы, даже при взрывных работах на дне, никогда не разрушают живые кораллы. Это такие условия эксплуатации рифа.

– По ходу, так выгоднее, – заметила Оо.

– ещё бы! Конечно, выгоднее. Но почему-то другие делают иначе.

Послышался звонкий и гулкий щелчок включаемого мегафона, а затем совершенно детский голос, усиленный до полсотни децибел, сообщил:

– Не тыкай пальцем в воду, дядя Уаго! Акула укусит!

– Вот, маленькая засранка, – проворчал Уаго себе под нос.

– Кто это? – спросил Леон.

– Дочка Большого Дика, кто же ещё? Пошли, познакомлю.

…

На одной из башенок располагался дежурный контрольный пост морского патруля. Полуоткрытая комната, похожая на лоджию, стены которой почти сплошь покрыты мульти-экранными дисплеями. На легком металлическом столике, среди нескольких дистанционных пультов, находился кофейник, несколько чашек и шахматная доска. Дежурный офицер, креоло-маорийский метис, обхватив руками массивную бритую голову, глубоко задумался над ходом. Его оппонент – девчонка лет шести, нахально хихикала. Впрочем, когда Уаго и двое гостей поднялись по трапу на пост, она встала, придала своему лицу серьезное выражение, и протянула им ладошку…

– Я Мэлони-Улисс Пауэл, для друзей – просто Мышка. А вас я знаю, вас тут по TV показывали, вы – Леон Гарсиа и Оо Нопи, которые летели с Южного полюса в таком большом надувном шарике с крылышками. Один рулил, а другой все время поддувал, чтобы шарик не сдулся. А ещё я знаю, куда вам надо. В «Jack Sparrow Club».

– Мышка, – перебил офицер, – Если ты помолчишь ровно тридцать секунд, то будешь невероятно хорошей девочкой. Такой хорошей, что никто даже не поверит.

– Тогда какой смысл? – спросила она.

– Ну, вообще-то, мне надо выполнить пару формальностей, – пояснил он.

– А-а… – она изобразила демонстративно-скучную гримасу, – Ну, понятно…

«Jack Sparrow Club» представлял собой отгороженный пластиковым заборчиком угол одной из недавно построенных платформ. В воротах прохаживался персонаж, вполне соответствующий облику участника команды знаменитого Джека Спарроу, пирата из популярного кино-сериала.