Дао Кенгуру

– Сайпанский пакт в конце января, – ответил он, – когда туземцы узнали, что Косраэ по договору передается Конвенту, и не будет больше ни кредитов, ни продовольственных пакетов, ни всеобщих воскресных сборищ, они попросились на Американские Гавайи. Военный комиссар Конвента согласился оформить им бумаги, что они – политические беженцы. Это должно дать им преимущество при натурализации в США.

– Грустная история, – сказала магистр Кэо-Ми, – но, я надеюсь, они там счастливы.

– Я тоже на это надеюсь, – отозвался Корвин, – они по-своему приятные люди, просто больные. Может, на Гавайях их подлечат за счет бюджета.

Кэо-Ми помолчала немного и спросила:

– А что тут было в период германской колонии?

– Обычное колониальное свинство, – ответил он, – миссионеры, уроды и рабовладельцы. Христианство, принудительный труд, подавление бунтов, и массовые повешения. Та же система, что при испанцах до этого. Германская власть была с 1899 по 1914 год, потом японская власть до 1945-го, а потом янки. Но, тот факт, что здесь была часть Германии, настраивает современных германских неохиппи на позитив. Как-то так.

– Забавная штука психология, – оценила магистр, – а что у тебя с этим FPE-движком?

– У меня документация по движку Франка Штельцера. История почти детективная. Ты представляешь себе букет проблем с FPE?

– Разумеется, – она кивнула, – свободный поршень в гладкой трубе, та еще задачка. И я интересовалась случаем Штельцера. Или, можно сказать, балладой о Штельцере.

– Почему баллада? – удивился Корвин.

– Потому, что история о самоучке, сделавшем на коленке из обрезка стальной трубы и индукционной катушки автомобильный мотор, вдвое экономичнее и в сто раз надежнее лучших мировых образцов, это уже не история, а баллада.

– ОК, магистр Кэо. Допустим, это баллада, но есть фактография. В 1981 году Штельцер показывал свой движок на экспозиции во Франкфурте, и есть отзыв группы инженеров «Opel GmbH» на эту машинку, из семи неподвижных деталей и одной движущейся.

– Да, кэп Корвин, это правда. Но чертик сидит в глубине. Мотор Штельцера имел одну рабочую частоту где-то между 300 и 400 циклов в секунду. На такой частоте все было прекрасно, но на любой другой – увы и ах. Вот почему Штельцер так и не нашел себе инвесторов, чтобы как-то запатентовать свой чудо-движок. Не все в мире объясняется интригами транснациональных концернов, душащих свободную инженерную мысль.

Слушая магистра физики, штаб-капитан прикурил флотскую сигару-самокрутку.

– Так. Значит, ты полагаешь, что движок был неинтересный?

– Нет, я этого не говорила. Просто, он не было супер-чудом. Я уже декаду общаюсь по видео-связи с нашими будущими германскими колонистами – неохиппи, которые пока расположились в Ганновере, и думают, когда вылетать к нам. Так вот, они успели мне набросать несколько дюжин хиппи-машин, вполне работоспособных, иногда в чем-то уникальных, но не волшебных. Не бывает чудес ни в физике, ни в инженерии.

– Обойдемся без чудес, – сказал он, – пока что интересует вопрос: можно ли выполнить масштабный переход для движка Штельцера?

– Во сколько раз и в какую сторону? – спросила магистр Кэо-Ми.

– Вдвое, на уменьшение от 80-сантиметрового прототипа, показанного в 1981 году.

– Не знаю… – она покрутила головой, – надо, хотя бы, погонять модель на компе. Как я догадываюсь, ты и сам это понял, и решил впрячь в это дело племянников Норны.

– Да. Им это интереснее, чем считать что-то типичное.

– Тут ты прав, – согласилась магистр, – но, пожалуйста, следи, чтобы они понимали, что делают, а не просто барабанили по клавиатуре.

– Даже не сомневайся, – ответил штаб-капитан, – так, по-твоему, есть шанс на успех?

– Шанс, конечно, есть, но, для авиамодели придется кое-что переделать в этом движке.

Джон Корвин Саммерс кивнул и улыбнулся.

– Ты угадала, это для авиамодели. Мы хотим построить небольшую летающую тарелку с индукционным импеллером, и пойти на штурм звукового барьера.

– С импеллером через звуковой барьер? – переспросила магистр, – Ты с пальмы упал?

– Ты еще схему не видела. Вот, посмотри, – он положил на стол включенный элнот.

– Хм… – произнесла Кэо-Ми, разглядывая картинку на экране, – …Смешная штука.

– Сам смеюсь, – ответил Корвин, – а как ты думаешь, сработает?

– Ну, даже не знаю… Надо рисовать диаграмму объем-давление-скорость, и считать. А прежде всего, надо разобраться, зачем тебе такая машинка? Не просто же по приколу.

– Да, это не прикол, а психическое оружие: великий ужас малобюджетного класса.

– Звучит красиво, – оценила магистр, – ОК, считай я в твоей команде на эту тему.

…

7 мая, Нью-Йорк. Штаб-квартира ООН.

Неофициальное совещание.

Иоганн Вензее, специальный представитель ООН в Тихоокеанском регионе, полистал страницы, сшитые в синей обложке с белой эмблемой, изображающей глобус. Потом пожал плечами и повернулся к советнику Комитета по разоружению Заккери Крауду.

– Вы не могли бы объяснить, что это значит?

– Разумеется, да, – ответил тот, – это данные, которые прислали нам из Госдепа США по вашему запросу, мистер Вензее. Здесь краткие характеристики персоналий только что сформированного правительства Меганезии. Я могу прокомментировать.

– Да, – специальный представитель ООН покивал головой, – прокомментируйте.

– В таком случае, – сказал Крауд, – я начну по порядку. Согласно Лантонской хартии, по конкурсу назначаются пять координаторов: один – координатор правительства, или топ-координатор, и четыре специальных координатора. Номер первый: координатор фондов и природных ресурсов. Этот пост заняла Джой Прест по прозвищу Норна, ей 25 лет, она родом с острова Косраэ, Микронезия.

– Такая молодая? – удивился Вензее.

– Да, – подтвердил Крауд, – но она уже многое успела. Норну называют среди соавторов нелегальной сети OYO, «теневого Интернета», где вместо спутниковых серверов особые ретрансляторы на маленьких любительских стратостатах. В Лантонском Конвенте Норна отвечала за инновацию флота экстремистов. Номер второй: военный координатор. Этот пост занял Визард Оз, он даже моложе Норны. Если верить информации американским спецслужб, то Визард Оз австралиец, и его имя Осбер Метфорт, а его профессией было создание компьютерных игр в жанре «звездного десанта». Еще когда Угарте Армадилло возглавлял Конвент, перед Зимней войной, Визард Оз получил ранг проконсула – шефа стратегический штаб флота в ходе Зимней войны. Есть данные, что он ассистент Сэма Хопкинса, известного под прозвищем «Демон войны».

Иоганн Вензее скривился, будто жевал лимон, и махнул рукой.

– Мистер Крауд, давайте обойдемся без мистики. Существование Сэма Хопкинса пока вообще не доказано. Продолжайте по существу.

– Да, мистер Вензее. Далее номер третий. Координатор полиции. Им стал Редер Мастерс, новозеландец, ему 35 лет, он был шефом полуофициальной полиции на атолле Уилимо, Острова Кука. На Уилимо более 150 лет существовала семейная колония Мастерс, но в новогоднюю ночь почти все погибли при американской бомбардировке. Редер Мастерс оказался среди немногих уцелевших. Говорят, после этого он пошел на фронт и крайне эффективно управлял командой снайперов «банши».

– Ну, что опять за мистика, мистер Крауд?

Советник Комитета по разоружению сделал отрицающий знак ладонью.

– Нет, мистер Вензее. Банши в данном случае не дух из шотландских сказок, а название партизанского отряда, который охотился за бойцами анти-террористического батальона «зеленых беретов» США на Гуадалканале.

– Это плохая биография, – произнес специальный представитель ООН в Тихоокеанском регионе, – но, продолжайте, мистер Крауд.

– Да, – советник кивнул, – далее номер четвертый. Координатор преторианцев, спецназа, подчиняющегося непосредственно Верховному суду. Этот пост занял Нсви-Фиси, ему примерно 30 лет, он банту из Мозамбика, возглавлял сектор коммандос в нелегальном вооруженном формировании «Нормандия-Неман» капитана Ури-Муви Старка. Осенью капитан Старк перебрался из Африки на Палау. Эти боевики несут ответственность за геноцид мусульман на Палау, и за взрыв газового танкера в Сингапуре. Тогда погибло несколько тысяч моряков, направленных из Европы для наведения порядка в Океании.