Страница 69 из 76
— То есть?
— Ты выглядел очень… внушительно. Я бы даже сказала, жутко. Как будто сейчас сорвёшься и разорвёшь Марата в клочья вместе со всем городом, — честно пояснила я.
— Я, пожалуй, был к этому близок, когда, выбежав на твой крик, увидел… то, что увидел.
— Ты подумал, что он пытается меня убить? Я так и поняла.
— Какое там, — нервно хмыкнул он. — Одного взгляда на тебя хватило, чтобы понять, — никакая опасность тебе не угрожает.
— Тогда в чём дело? — опешила я, слегка отстраняясь.
— Ревность, — с крайне перекошенной физиономией — человеческая мимика оказалась неспособна одновременно отобразить растерянность, усмешку, раздражение, сарказм, смущение и ещё пяток эмоций, звеневших в его грозовой мелодии, — Карт пожал плечом. — Наблюдать, как тебя кто-то обнимает, и при этом ты буквально светишься от счастья, оказывается, крайне неприятно, — мужчина вздохнул. — Я на это обратил внимание, ещё когда ты с Айком любезничала, а сейчас…
Я фыркнула от смеха и укоризненно протянула:
— Ка-арт, что ты глупости говоришь?
— Думаешь, я не понимаю, что это глупости? — философски хмыкнул он. — Однако поделать с собой ничего не могу. Так что, коль уж сделала из меня человека, сама и мучайся, — весело сообщил он, нежно погладив меня тыльной стороной ладони по щеке.
— И что мне теперь делать? — растерялась я. — То есть, я хочу сказать, расстраивать тебя мне не нравится, но… не могу же я перестать общаться с интересными мне людьми!
— Видимо, остаётся только терпеть; и тебе, и мне, — насмешливо откликнулся Карт. — Хотя… Есть у меня одна идея!
— Мне уже страшно, — честно призналась я, потому что синие глаза горели восторгом и предвкушением.
— Это пройдёт. Подожди здесь две минуты, я оденусь, и пойдём.
— А как же уборка? — беспомощно вздохнула я.
— Потом, — уже от двери отозвался катраль. Осталось только молча ждать и трепетать от ужаса. Точнее, не столько от ужаса, сколько от предвкушения и любопытства.
Следователь управился даже быстрее, чем грозился. Мне кажется, на одевание у него ушло секунд десять, не больше. Схватив меня за руку, Аль выскочил на крыльцо, быстро огляделся, перехватил меня поудобнее уже в охапку, и… мы полетели. Правда, полёт был очень недолгий, я даже не успела увлечься процессом, как очутилась в тёмном тесном тупике. Задать хотя бы один из толпящихся в голове вопросов снова не получилось: синеглазый демон поволок меня по переулкам в неизвестном направлении, и я искренне старалась беречь дыхание, пытаясь попутно сориентироваться на местности. Получалось плохо; названия улиц мне не попадались, а район был не из хорошо знакомых.
— Карт, куда мы так бежим?! — не выдержала, наконец, я.
— Почти пришли, — невпопад ответил катраль, и осталось лишь смириться.
Через неприметную дверцу в непонятной стене и пару тёмных коридоров мы выскочили в просторное полутёмное помещение… храма?!
— Жди здесь, — приказным тоном сообщил Карт и растворился в полумраке. Я вздохнула и побрела разглядывать обстановку: вряд ли слова Аля следовало толковать буквально, и ему нужно было, чтобы я изображала статую.
Храм этот был мне не знаком, что не удивительно: я не бывала ни в одном храме, кроме ныне разрушенного храма Ветра, и даже не задумывалась, по какому принципу они строятся, и есть ли он вообще, этот принцип.
Просторное круглое помещение было затоплено сумраком, только в самом центре через небольшое окошко опускался широкий столб рассеянного света, окутывающего серебристым ореолом странное стилизованное дерево четырёх человеческих ростов высотой. Хрупкая скульптура была выполнена из похожего на серебро материала, с чернью и вкраплениями кристалликов, отражающих и ещё сильнее рассеивающих свет. Я не сразу поняла, что кажется мне в нём неправильным; а когда поняла, лишь растерянно покачала головой. Неправильной была его правильность — абсолютно прямые ветки ломались и раздваивались под неестественно одинаковыми углами, через равные промежутки, и ветки, расходящиеся от одного центра, были одной толщины. Геометрически идеальное и недопустимо совершенное, оно, тем не менее, казалось вполне живым.
Ничего кроме этого дерева я увидеть не успела; куда бы Карт ни бегал, обернулся он очень быстро.
— Не успела заскучать? — живой ветер выглядел крайне довольным.
— Я даже ещё осмотреться толком не успела, — улыбнулась я. — Красивое дерево. А что оно изображает?
— Строгую Гармонию, — весело ответил Аль. Заметив моё недоумение, пояснил: — Ты математику в школе проходила?
— Да. А как…
— Напрямую. Математика — самая гармоничная наука, и вот как раз её гармония — строгая, построенная на логике.
— Удивительно, никогда об этом не задумывалась, — растерянно качнула головой. — А зачем мы сюда пришли?
— Как это зачем? — изобразил удивление Аль. — Жениться, конечно.
— А, ну это ладно… Погоди, как жениться?! — опешила я.
— А ты против? — сощурился он.
— Нет, но…
— Тогда какие вопросы? — пожал плечами синеглазый.
— Ты прекрасно знаешь, какие! — проворчала я. — Но почему-то делаешь вид, что не понимаешь!
— Ты просто такая милая, когда смущаешься, — улыбнулось это бессовестное создание, привлекая меня в объятья. — Сама посуди, у тебя нет выбора!
— Но…
— Олея с Сарком поймут. Если тебя смущает поспешность — тоже ерунда, всё равно рано или поздно это должно было случиться, зачем ждать. Наличие роскошного платья и толпы гостей, насколько я тебя знаю, тоже лишнее. Что ещё? О, погоди! Где-то я слышал, что женщинам это принципиально; ты сомневаешься в моих чувствах, потому что я никогда о них не говорил? Так тут тем более нечего бояться, я не просто…
— Карт! — прошипела я, не зная, куда деть взгляд. — Не сомневаюсь я в тебе, и в… чувствах твоих тоже, во имя Ветра, где ты вообще такую глупость услышал?! Я просто… стесняюсь! — выдохнула я с трудом. — И совсем не представляю, каково это. Мы же будем… семьёй? То есть, я хочу сказать… это же значит, дети… в смысле…
— Ау! — Аль искренне рассмеялся, приподнимая моё лицо за подбородок. — А я ещё про свою поспешность что-то говорил! Хотя нет, в твоём случае это скорее не поспешность, а… даже не знаю, как назвать. Прочные ассоциативные цепочки? В общем, так, — построжел следователь. — Ты мне доверяешь?
— Конечно, — вздохнула я, понимая, что внятных возражений у меня нет, а те, что есть, глупы даже на мой взгляд.
Мгновение — и вот мы уже стоим под тем самым деревом, возле тонкого чернёного ствола, начинающего разветвляться на высоте около двух метров.
— Ау Та-Арг Лиел, согласна ли ты впустить меня Ветром в Хаос своей жизни? — серьёзным тоном проговорил Аль.
— Демон мой синеглазый, — вздохнула я. — Давно уже впустила, в первую же встречу.
— И ты стала для меня Гармонией моего существования, — улыбнулся Карт. — И правда! Мы соблюли все ритуалы на практике, а повторять их словами — смешно получается. Тогда, одна небольшая формальность…
Формальность оказалась не такая уж небольшая (вместо короткого поцелуя, каким обычно скрепляли ритуал, мы целовались минут пять), а ствол дерева-алтаря (к которому меня в процессе прижал Карт) — неожиданно тёплый и шершавый, как настоящее дерево.
Откуда, откуда он взял эту глупость, что я могу в нём сомневаться? Да это нужно быть слепой и глухой! Я в себе сильнее сомневаюсь, чем в нём, потому что в голове Хаос воплощённый…
Я даже не испугалась, когда дерево под спиной шевельнулось, и через пару мгновений оплело нас коконом своих тонких угловатых ветвей — осторожно, будто обнимая обоих. И не заметила, когда именно оно нас отпустило.
Из храма мы вышли отчего-то растерянные, рассеянные и задумчивые, трогательно держась за руки. Это состояние накатило, стоило только прервать поцелуй; наверное, специально, чтобы молодожёны не увлекались. На улице уже вовсю светило солнце; если верить ему, мы пробыли в храме не меньше часа, но я совершенно не заметила, как пролетело это время.