Страница 20 из 21
«– Бабка, бабка, что делаешь?
– Перепекаю младенца Алексия.
– На что?
– Выгоняю из него собачью старость.
– Перепекай же и выгоняй собачью старость, чтобы не было отрыжки».
Знахарка, еще не снимавши ребенка с лопаты, приказываешь поймать щенка и посадить его под плетуху, сзади знахарки. Когда это сделают, тогда знахарка говорит: «Перепекла младенца. Алексия, выпекла из него собачью старость. На собачью старость дую и плюю, а младенца Алексия целую». Потом, обратясь задом к младенцу, начинает плевать и дуть на щенка, а затем три раза целует ребенка. После этого, на плетухе, под которой лежит щенок, купают ребенка в теплой воде, настоенной на соломе, поднятой с перекрестка дорог. Выкупав ребенка, щенка выгоняют из избы, приговаривая: «иди, ты, собака, и разноси свою собачью старость от младенца Алексия по буграм, по лугам, по буеракам, по пашням, по лесам, по садам, по кустам и прочим местам, чтобы твоя старость не сушила младенца Алексия и не крушила его отца с матерью». На младенца надевают свежее платье, а старое сжигают в печке и золу развевают по воздуху, воду же, которая осталась от купанья, выливают под печку. Потом бабка берет младенца на руки, подносит его к печке, поднимает три раза вверх, приговаривая: «будь теперь, мой внучек, со столб вышины, с печь толщины», передает младенца матери и лечение кончается.
В некоторых местах Владимирской губ. такое перепекание производится не только над больными детьми, но в видах профилактики, над каждым ребенком, для чего, тотчас по окончании родов, нарочно затопляется печь. При запекании ребенок или просто кладется на лопату во что-нибудь завернутый, или, как в некоторых местах Костромской г., обертывается тестом.
Очень остроумное видоизменение этого способа составляет так называемое перерождение ребенка, предпринимаемое в тех случаях, когда он рождается недоношенным и слабым. Для этой операции мать с ребенком идет к знахарке. Та берет ребенка, кладет на пол и покрывает корытом, в котором стирают белье. Затем она выбирает какой-нибудь хрупкий камень и изо всей силы ударяет им по дну корыта, так что камень весь рассыпается вдребезги. Сделав это, вынимает ребенка из-под корыта и приказывает матери снять с себя верхнее платье и остаться в одной рубашке. Раздевает также донага ребенка и продевает его сверху вниз, через ворот рубашки матери (д. Мал. Новинка, Тихвинск. у., Новгородск. г.). Иногда перерождение совершается при посредстве мешка. Для этого берут мешок, распарывают на нижнем конце его шов и трижды продевают ребенка, из конца в конец, через середину мешка (д. Званка, Тихвинского у., Новгородск. г.).
Как ни просты все эти лечебные способы, есть еще более простой способ избавиться от болезни – это напугать болезнь[74]. В Череповецком у. существует даже особое слово «запуги», для обозначения тех суеверных приемов, которые употребляются для этой цели. Такие запуги, в некоторых случаях, сопровождаются выполнением довольно-таки грозной операции.
Вот как в Новгородск., Вологодск. и Орловск. гг. лечится «запугом» поясничная боль (утин). Больной ложится на пороге избы с обнаженной поясницей. Производящей операции знахарь становится по одну сторону, с топором в руках, свидетель по другую, первый замахивается топором и прикасается его острием к пояснице больного, второй спрашивает: «что ты делаешь?» – «утин рублю». От свидетеля получается приказание: «руби его больше, чтобы и близко не было» – и тот начинает махать топором над поясницей. В Юхновском у. (Смоленск. г.) операция эта для верности действия, совершается непременно на трех порогах, а в Сарапульском у. (Вятск. г.) ее могут производить только первенцы и последыши в семье.
Видоизменение этого способа в некоторых местах заключаемся и в том, что знахарка кладет больного ничком на лавку и начинаете кусать поясницу: «грызи, грызи, – поощряет знахарку больной, – чтобы не было отрыжки».
В одном из таких приемов, где также видно стремление передать и вместе «запугать» болезнь, обнаруживается замечательная дикость и бессердечие. Для лечения «грызи» у детей некоторые орловцы ловят полевую мышь и привязывают к задней ноге ее нитку. Раздев ребенка, садят его на стол и дразнят пойманную мышь, чтобы она укусила ребенка за больное место. После того, как укусит, мыши прокалывают иглой глаза, протаскивают через них суровую нитку и подпоясывают ею ребенка, а мышь пускают в ноле, приговаривая: «неси ты, мышь, Андрееву грызь. Зато тебе прокололи глава, чтобы не воротилась с грызью назад».
В зависимости от представления о «волосатике», как причине кариесного поражения «костей», существуют особого рода хитрецы, специальность которых «гнать волос». Гонять они волос следующим образом: в горшок или кадку, на дно, кладут песку, наливают теплой воды, после чего знахарь «наговаривает». Больной опускает руку или ногу в воду и накрывается одеждой. Гной, вытекающей из свища, располагается в воде и на песке нитями и хлопьями. Это дает повод знахарю указать больному: «посмотри, дескать, сколько у тебя волосу-то вышло, так и свернулся клубками».
Курская знахарка Н-я К-ва, большая специалистка по части выливания волоса, прямо уверяет своих пациентов, что при вскрытии нарыва, вместе с материей, вылезают волосы, либо седые, либо черные, смотря по тому, на что выливать волос – на рожь или на нехворощу[75]. Операцию выливания волоса, при ногтоеде она начинает с того, что обводит острием иглы вокруг ногтя, вскрывая таким приемом абсцесс, кладет на больной палец нехворощи, выливает на больное место 30 горстей теплой воды и читает соответствующий заговор.
В других случаях, для выливания волоса, приготовляют в кадке особого рода щелок, опуская в него 12 накаленных камней, взятых с 12-ти разных полей. Когда щелок остынет, погружают туда больную часть тела, соблюдая строгую тишину в доме: волосатик боится шуму и не пойдет из тела в щелок.
Иногда приемы знахарей и содержание заговоров так же необычайны, бессмысленны и фантастичны, как необычайны и не оправдываются никаким здравым смыслом воззрения народа на причины болезней. В Черепов – м у., для снимания «кил», знахарь кладет дрожжей в какой-нибудь маленький сосуд и, заставив больного наклониться над печным шестком, приказывает три раза проговорить: «от кил каменных, чугунных, железных, стеклянных и деревянных, от мертвых, сонных и живых», – и всякий раз плюнуть в сосуд. Потом знахарь мажет этими дрожжами килу и она «присыхает».
В Саратовской г., от кил, одна балашовская знахарка наговаривает на вино. Взяв полбутылки вина и прочтя заговор, она обводит вокруг бутылки лошадиной костью и дует в сосуд. Водку эту больной пьет по зорям. Магические свойства кости знахарка сообщает очень простым и несложным способом: найдя кость, она обводить кругом нее безымянным пальцем и прочитывает по три раза «Отче наш» и «Богородицу».
По словам крестьян, очень удачно лечит килы знахарь Л-в, из дер. Заречья, Черепов – го у. Система его лечения заключается в том, что он берет кусочек глины из устья печки, обращенной на восток, опускает в деревянное масло или водку и произносить: «во имя Отца… не от килы мозга, не от камени плода, не от петуха яйца, во веки веков, аминь», а затем читает молитву «Отче наш». Слова заговора и молитву произносит трижды и наговоренным маслом или вином смазывает килу, которая сейчас же, будто бы, прорывается и проходить.
При хрипоте у ребенка, вследствие сильного бронхита или коклюша, а по соображениям некоторых крестьян, оттого, что в нем «младенчик стоит», знахарки ставят мать этого ребенка против солнца, вертят на левой пятке, берут из-под нее землю и растирают ею ребенка (Псковск. и Орловск. гг.). Совершенно непонятные также приемы проделывают знахарки при лечении от «стыя»[76]. Когда взрослый человек или дитя «сохнет», знахарки выбирают из него «стень».
74
Подобное представление, очевидно, создалось под влиянием воззрения, что в свою очередь, некоторые болезни происходят от испуга.
75
Artemisia campestris.
76
Исхудание, сухота, иногда то же, что собачья старость. (Духовщинск. у. Смоленск, г.).