Страница 91 из 153
Ответ: Совместно с Драгомировым я завербовал в „добровольческую“ армию и отправил из Киева в Новочеркасск несколько эшелонов офицерского состава. В то время в Киеве власть находилась в руках Петлюры. Поэтому вербовочную работу мне приходилось выполнять нелегально, хотя Петлюра и искал контакта с „добровольческой“ армией.
Вопрос: О каком контакте вы говорите?
Ответ: Когда генерал Драгомиров познакомил меня с представителем французской дипломатической миссии в Киеве Сент-Олером, последний заявил, что Петлюра один не в силах бороться с большевиками и поэтому желает получить помощь от „добровольческой“ армии. Я передал через Сент-Олера, что, если Петлюра хочет получить от „добровольческой“ армии вооруженную помощь, он должен, прежде всего, отказаться от „самостийности“ Украины и признать „единую неделимую“ Россию. Переговоры с Петлюрой закончены не были, так как в январе 1918 года Киев был занят частями Красной армии и Петлюра бежал к немцам»[353].
24 января (нов. ст.) 1918 года была провозглашена независимая Украинская Народная Республика (УНР).
26 января после нескольких дней артиллерийского обстрела в Киев вошли красноармейцы.
Шульгин был арестован одним из первых. (Всего за свою долгую жизнь он пережил шесть арестов.)
Миновала ночь, в течение которой, как он вспоминал, было расстреляно несколько тысяч человек, в том числе младший сын М. В. Родзянко Георгий, недавно женившийся на княжне Яшвиль.
Шульгина спасли евреи. Евреи его арестовывали, они же и спасали.
«Некто Гинзбург, гласный городской Думы от партии большевиков», узнав его в арестантском помещении, сообщил о нем его семье и наказал, чтобы не называлась его фамилия при передаче еды. Вторым спасителем стал адвокат Соломон Ахманицкий (Амханицкий), левый эсер, самочинно организовавший «трибунал» из киевских адвокатов, тоже евреев — для спасения арестованных. Не забудем и о Георгии Пятакове.
Выйдя на волю, Шульгин скрывался до ухода большевиков из Киева.
1 марта 1918 года в город вошли немецкие военные части. Германия на переговорах в Брест-Литовске признала УНР и получила право действовать на основании межправительственного договора, хотя, конечно, это было условностью.
В признании Германией УНР была одна неприятная для «украинствующих» деталь. Командующий германским Восточным фронтом генерал Макс Гофман в интервью английской газете «Дейли мейл» пояснил: «Россия, подписавшая Брест-Литовский договор, не может оставаться расчлененной, она найдет свое государственное единство. Украина и другие государственные образования не более как эфемерное создание… В действительности Украина — это дело моих рук, а вовсе не творение сознательной воли русского народа. Никто другой, как я, создал Украину, чтобы иметь возможность заключить мир, хотя бы с одной частью России…»[354]
Об интервью Гофмана говорилось в шульгинской газете «Великая Россия» (1919. 14 (27) июня), выходившей в Екатеринодаре и Ростове и распространявшейся на территории, контролируемой Деникиным.
На появление в Киеве немцев Шульгин отреагировал статьей в «Киевлянине», в которой объявлял, что отказывается выпускать газету, потому что Российская империя продолжает войну с Германией. Он не признал ни Октябрьскую революцию, ни Брестский мир.
«Карта Европы будет вычерчена на кровавых полях Франции, где произойдет последняя решительная битва… Так как мы немцев не звали, то мы не хотим пользоваться благами относительного спокойствия и некоторой политической свободы, которые немцы нам принесли. Мы на это не имеем права… Мы были всегда честными противниками. И своим принципам не изменим. Пришедшим в наш город немцам мы это говорим открыто и прямо. Мы — ваши враги. Мы можем быть вашими военнопленными, но вашими друзьями мы не будем до тех пор, пока идет война. У нас только одно слово. Мы дали его французам и англичанам, и пока они проливают свою кровь в борьбе с вами за себя и за нас, мы можем быть только вашими врагами, а не издавать газету под вашим крылышком».
«Статья вышла 10-го марта в шестнадцатом номере „Киевлянина“.
Не знаю, плакал ли весь Киев, как предсказывали, но бум был произведен ошеломляющий. И, несомненно, мальчишки, продававшие газеты, не плакали. Через час после того, как номер вышел, и мальчишки помчались с криками: „Па-аследний номер ‘Киевлянина’!“, — этот последний они начали продавать по двадцать пять рублей за штуку. Это дает достаточное представление о впечатлении, произведенном на киевлян. В течение дня ко мне врывались всякие люди с выражением своих чувств и опасений, но этого всего я не помню в подробностях, так как все это заслонил ночной визит.
Пришел один из сотрудников „Киевлянина“, обрусевший бельгиец, для которого русский язык стал родным, но и французский также не был забыт. Я не знал, что он находится в связи с французской разведкой, находившейся в Киеве. Тут он объяснил мне, что капитан Эмиль Энно, тайно уже некоторое время живущий в Киеве, просит его принять.
Капитан Энно пришел. Это был человек средних лет, мало похожий на француза, и это было понятно, так как он был из Эльзаса, как я потом узнал. Его лицо было необычайно энергично, но приятно, а голос такой, что я немедленно попросил его так не кричать, потому что могут услышать на улице. Сжав мои руки, он загремел:
— Этого Франция не забудет, этого Франция не смеет забыть.
И так далее в этом роде. Затем, несколько успокоившись, он объяснил, что ему надо бежать отсюда (немцы нащупали). Он находился в подчинении графа Сент-Элера, который в это время был в Бухаресте. Ему, Сент-Элеру, поручено контролировать Восток, то есть Россию. Сент-Элер находится в непрерывной связи с „Тигром“ (премьер-министром Клемансо). Статья по прямому проводу из Бухареста будет передана в Париж. И хотя он сам, Энно, уедет, но постарается держать со мною связь, если это будет возможно…
На следующий день пришел англичанин. Этого я знал. Он тоже должен был немедленно уехать, но не в Румынию, а в Москву, в британскую миссию. Конечно, он, как и Энно, благодарил меня, правда, не так оглушительно, а чисто по-английски сдержанно. Но прибавил определенно, что устроит связь из Москвы. На этом мы и распрощались.
Я ушел из дому, а когда вернулся обратно, то Екатерина Григорьевна, моя жена, сказала:
— Был англичанин опять. Оставил вот этот пакет.
Я вскрыл пакет. Там оказалось двадцать тысяч рублей. Я понял, что это на устройство связи. Кроме того, там был еще и какой-то московский адрес»[355].
Так Василий Витальевич стал агентом сразу двух западных разведок.
Возможно, союзники натолкнули его на мысль создать разведывательную сеть для Добровольческой армии.
«Через некоторое время я по своей инициативе создал и возглавил конспиративный орган контрразведки деникинской армии, который был назван „Азбука“».
Она занималась отправкой офицеров в Добровольческую армию и политической разведкой. Ее целями обозначались разведка, борьба с большевизмом и украинским сепаратизмом, содействие союзникам, выяснение политических настроений солдат, офицеров и населения. Шульгин сформулировал программу: «1. Против большевиков. 2. Против немцев. 3. Против украинствующих. 4. За Добрармию. Кому это было недостаточно, пояснялось: Газету „Киевлянин“ читали? Так вот и вся программа».
Каждый сотрудник был зашифрован под определенной буквой русского алфавита, всего в «Азбуке» работало около пятидесяти офицеров, она имела резидентуры в Москве, Киеве, Одессе, Екатеринодаре, Харькове, Воронеже, Саратове, Кишиневе, Львове, Холме, Варшаве, Вильне. Ее агенты работали в Ростове, Таганроге, Донбассе, Софии, Белграде, Бессарабии, Константинополе, Чехословакии, Галиции, Берлине, Минске и других городах.
С 18 ноября 1917 года, когда Шульгин вернулся из Новочеркасска в Киев, по январь 1918 года на Дон было отправлено около полутора тысяч офицеров. Началось формирование 1-го Георгиевского полка, в который до захвата Киева красными частями записались около трехсот человек. В Киеве «Азбука» сотрудничала с подпольным центром Добровольческой армии; роль Шульгина при генерале Драгомирове можно назвать идеологическим и политическим лидерством. Кроме того, «Азбука» должна была организационно объединять всех, кто независимо от партийной принадлежности хотел восстановить русскую государственность и поддерживал Добровольческую армию.
353
Тюремная одиссея Василия Шульгина. С. 260.
354
Цит. по: Бабков Д. И. Государственные и национальные проблемы в мировоззрении В. В. Шульгина в 1917–1939 годах. М., 2012. С. 187.
355
Шульгин В. В. Тени… С. 190–191.