Страница 56 из 63
Голос умолкает. Среди приунывших слушателей начинается тихий ропот.
Господин Педе хнычет, Эдгар Слабуш просит соединить его со своим правительством, королеве Мелании срочно требуется возвратиться домой, а генерал фон Дряхлер потирает ручонки при мысли о том, что именно немецкая подлодка потопила ту проклятую субмарину.
Толстяк, забыв об осторожности, подходит ко мне и спрашивает:
— Это что, бред или как?
— Боюсь, что нет, Толстяк.
— Полагаю, самые умные из вас уже поняли, о чем идет речь, — вновь гудит голос. — Вам пришла в голову не слишком удачная идея, господин Окакис, построить свой дворец из «Тысячи и одной ночи» на этом острове. (Снова прокашливание, так что из люстры с красивым звоном сыплются хрустальные подвески…) Все, кто слышит меня, сосредоточьтесь и не впадайте в истерику. Сейчас я сообщу вам главное.
В настоящий момент вы все находитесь над атомной бомбой. Мощность ее не меньше той, что была сброшена на Хиросиму. В течение долгих месяцев под покровом ночи мы, со своей стороны, также готовились к приему. Но по-своему! Господин Окакис, это будет самым большим фейерверком, поскольку мы заминировали бомбу и установили взрыватель с дистанционным управлением, поэтому можем взорвать ее с большого расстояния.
Вопль пробегает по нашим рядам, будто на стадионе, когда из тоннеля на дорожку выскакивают марафонцы.
Слабонервная Алоха Келебатуза падает в обморок. Ла Кавале ищет глазами диван пошире, чтобы сделать то же самое. Господин Педе прижимает к груди свою высохшую бабушку, давно потерявшую нить происходящего, и кричит о своем нежелании отдавать Богу душу за просто так, у него-де слишком высокий пост, чтобы позволить себе подобные шутки, не говоря уже о связях в высших сферах и паре долматинов дома, которые без своего хозяина помрут от тоски.
— Спокойно! Спокойно! — призывает громкоговоритель. — Послушайте меня! Если мы взорвем бомбу, то остров будет буквально стерт с лица земли. Не будет ни вас, ни шикарной обстановки, которая вас окружает.
Бежать вам тоже не удастся, поскольку в вашем распоряжении осталось лишь несколько маленьких лодочек, на которых мы испортили моторы. А на веслах вам понадобится не меньше суток, чтобы достаточно удалиться от эпицентра взрыва… Итак, если не договоримся, то ровно через сорок пять минут мы нажимаем на кнопку и остров прекращает свое существование.
Это называется разогреть атолл, как говаривали в эпоху ядерного испытания на атолле Бикини. Грустное дело, честно говоря! Думайте что хотите, но осознавать себя сидящим задницей на атомной бомбе не очень весело. Вот вам, пожалуйста, и новая ситуация. Если б я хоть на секунду мог представить, что со мной такое случится! Поспешно пытаюсь ухватиться за малейшую надежду, повторяя про себя, что, наверное, это чья-то чудовищная шутка, фарс! Но мой природный ум уверяет меня в обратном. Параллельно со строительными работами проводились и другие, и обнаруженный на дне труп интенданта в сетке-рабице служит тому доказательством! Ящики, найденные на дне, очевидно, не что иное, как звуковое оборудование, обеспечивающее работу микрофонов, тайно установленных прямо в зале приемов. Вы подумайте только, подводная лодка! Мощь организации «Зет» приведет в трепет кого угодно!
Нервозность достигает своего апогея. Все кричат, плачут, умоляют, протестуют, угрожают, сквернословят и выкрикивают: мол, я принц, я королева, я богат, я генерал, а я просто светлость, аристократ или звезда! И никто из них не хочет отправляться к благородным праотцам.
Есть такие, кто предлагает немедленно поднять восстание, бороться и не сдаваться, а некоторые советуют вступить в переговоры с противником, обвести врага вокруг пальца, заставить отступить или перековаться в мирных граждан. Слабаки рвутся утопиться, амбициозные — возвыситься.
Одни затягивают «Отче наш», другие грозят кулаком в горизонт, уверяя, что «им это так просто не пройдет!». Каждый за себя и сам по себе в общем бедламе. Но нависшая катастрофа скоро объединяет всех в какофонический хор: протестанты и католики, мусульмане и израелиты (из элиты), буддисты, ученики Конфуция, страдающие за Далай-ламу печенью, запорами, простатитом, литературным поносом, европейцы и вегетарианцы.
Нестройный хор империи страха! Паника среди крыс тонущего корабля!
Свергнутые со своих тронов через черный ход монархи всех мастей чувствуют себя брошенными, отвергнутыми, бредущими в страшном болоте с задранными штанинами. Конец династиям, господа! Голубая кровь свертывается, как и всякая другая. Если эта проклятая бомба чихнет, сливки вселенной и их услужливые рабы моментально объединятся в форме одного атомного гриба.
Я смотрю на Антигону. Уткнувшись лицом в мой смокинг, она дрожит, как птенчик, которому показывают мультфильмы «Том и Джерри». Глория в задумчивости закуривает сигарету — она обмозговывает свою дальнейшую карьеру спец агента. Я подмигиваю ей и говорю:
— Зато мы теперь знаем, что к чему, а, куколка?
Что касается Берю, то он находит момент вполне подходящим, чтобы налить себе большой бокал шампанского. Пьет с шумом спускаемой в унитазе воды, затем громко отделывается от излишнего углекислого газа и так же громко заявляет, как всегда к месту:
— Господа и дамы, похоже, морская прогулка их величеств закончится на облаках! — Потом радостно улыбается и развивает свою демократическую мысль:
— Хорошо бы, эти облака пролились дождем на Париж! Тогда бы вновь зацвела резеда в садах!
Некоторое время голос молчит, давая возможность коллективным страстям во дворце как следует накалиться.
Несчастный Окакис хватает микрофон и кричит:
— Но что вы от нас хотите? Снова с треском включается громкоговоритель, и усиленный киловаттами голос изрекает:
— Мы как раз собирались вам это сказать, господин Окакис. Но вам придется прибыть к нам на борт… В точности следуйте нашим инструкциям. Возьмите лодку в порту и гребите к нам. Пусть вас сопровождает или ваша жена, или кто-либо из ваших детей. Не пытайтесь предпринимать самостоятельных действий, потому что мы будем за вами следить. На вас будет направлен прожектор, а заодно и пулемет. Один неверный шаг — и мы будем стрелять.