Большая Берта

— Ко мне сегодня придут подруги. Думаю, они будут в восторге, если в компании для разнообразия окажется хотя бы один мужчина.

Так вот куда завел меня жар желания — в компанию незнакомых девиц! Какое обширное поле для деятельности! Сборище вертихвосток — это то, что надо! Правда, когда их много на одного, есть опасность стать объектом для гнусных насмешек. Начнут больно хлестать по рукам, звонко щелкать по носу. Стая очумелых обезьян, а не бабы! Спрашиваете, зачем я полез на рожон, если такой умный? Но разве вы меня не знаете? Сан-Антонио обожает риск!

Итак, я оказался в потрясном доме. Мраморная доска у входа извещала, что некая шишка в напомаженном парике во времена Людовика XIV встречалась здесь бог знает с кем. Каменная лестница поражала великолепием, а вот перила из кованого железа резали глаз: не место такой дешевке в самом сердце старого Парижа.

— Надеюсь, дыхалка вас не подведет? — прощебетала моя красотка и ступила на лестницу. Ее бедра прямо у меня под носом описывали восхитительную волнистую линию. — Мы живем на самом верху.

Я вежливо ответил, мол, подагра меня еще не скрутила. Однако физические упражнения не только улучшают самочувствие, но и успокаивают нервы, так что подъем по лестнице пришелся как нельзя кстати. Знаю, многие женщины тоскуют по мужчине-диктатору, но мне не хотелось бы явиться на девичник с алебардой наперевес, это было бы дилетантской оплошностью!

— Вы сказали “мы”, — заинтересовался я. — Значит, вы снимаете квартиру на двоих с подружкой?

— Точно.

Это меня устраивало. Всегда есть чем поживиться у мышек, обитающих в одной норке. Мне случалось взлетать под небеса с одной, а потом качаться на волнах с другой, если не с обеими сразу. В таких случаях не следует робеть. Главное сохранять трезвость мысли, пылать душой и выкладываться с умом. Я знавал обормотов, которые не умели рассчитывать усилия и тем самым вызывали бурные нарекания. Цепные псы любви, едва принявшись за дело, они тут же выдыхались, нимало не заботясь о бедняжках, стоявших в очереди. Эгоисты и придурки! Их неуемное жизнелюбие напрочь разрушало гармонию праздника. Горе-любовники, не обладающие и толикой сдержанности. Трах! бах! — и месье считает себя свободным от дальнейших обязательств. Даже одну партнершу не может как следует ублажить, покидает ее в растерзанных чувствах, ошарашенную. И слова-то по-человечески не молвит, исступление первобытной страсти лишает его дара цивилизованной речи. Таких кретинов надо лишать лицензии на знакомство с девушками. Фаршированные оливки пробовали? Вот и их хорошо бы превратить в нечто подобное и закатать в банку! Но самое ужасное, что в них нет ни капли сострадания! Элементарный физиологический акт переполняет их тщеславием, и эти пентюхи воображают, что совершили великий подвиг или выиграли забег на приз Триумфальной арки. Плевать им на несчастных и их чувства! Удовлетворенные, они бессовестно пыжатся, страшно гордясь собой и принимая позы тореадора. Им нет дела до бедняжек, которые могут рассчитывать только на собственную находчивость. Жалкие уроды! Думаете, они пытаются как-нибудь загладить подлое предательство? Например, исполнить короткое, но замысловатое ариозо или гамму в бодрящем темпе? Не тут-то было! Насыщение делает их безжалостными. Разве что не потешаются над обделенными девушками. Впрочем, как раз потешаются. Клянусь самым дорогим, что у меня есть. Горечь и тоска обманутых вызывает у них смех. А потом еще удивляются, когда им наставляют рога! Странные вы мои, украшение вы честно заслужили своей суетливостью. Халтурщики! Саботажники! Хуже того, вам еще приходит в голову соревноваться в скорости! Кто быстрей доскачет до финиша.

Я слыхал, как один придурок утверждал, что управился за тридцать восемь секунд. Сверялся с секундомером. Так и брякнул: по секундомеру за тридцать восемь секунд! “А что же дама?” — спросили его. Он сделал этакий беззаботный жест, мол, пусть катится ко всем чертям.

Будьте уверены, именно туда она и отправится, чтобы получить желаемое!

Топая по лестнице и размышляя, я укреплялся в похвальном намерении не испортить куколкам вечеринку. Я решил выкладываться потихоньку. Никого не обойти вниманием, ни заливистую врунью, ни скромную мимозу. Раззадорю всех. Стану вездесущим. Легкие касания, шепоток на ушко — отменная стратегия. Как пчела на полянке, я соберу нектар по каплям, но с каждого цветка. Безумная страсть в строго отмеренных дозах. Короче, я взбирался по лестнице в твердой уверенности, что девицы встретят меня с распростертыми объятиями.

Входная дверь потрясла истинным артистизмом — я имею в виду бронзовый дверной молоток в форме женской руки, застывшей в неприличном жесте. У Ребекки точно не все дома.

По ту сторону фасада слышалась серьезная музыка, та, что вгоняет в транс просвещенных ценителей и нагоняет зевоту на всех остальных.

— Похоже, междусобойчик в самом разгаре? — осведомился я у моей спутницы.

Ребекка слегка пожала плечами. Дверь отворилась, и перед нами возникла огромная дама лет сорока с сигарой в зубах, лицо и фигура словно топором вытесаны. Одета она была в потертые джинсы и мужскую рубашку из красной шотландки. Волосы коротко стрижены, грубоватая физиономия цвета купороса, грудь не грудь, а бесформенная глыба. Рукава рубашки засучены, на толстенном запястье мужские часы.

Она угрюмо глянула на нас, особенно на меня, словно увидела агента из похоронной конторы, по ошибке доставившего ей гроб, предназначенный соседу.

— Привет, Нини! — произнесла Ребекка с деланной безмятежностью.

Гренадерша не двинулась с места.

— Кого это ты приволокла? — проворчала она, кивая в мою сторону и роняя пепел с гаванской сигары.

А где же фанфары, цветы и приветственные речи? Мадам — сущая ведьма! Тут-то меня и осенило, недаром я числюсь знатоком человеческих душ. Ужасное открытие! Теперь понятно, почему малышка Ребекка взбрыкнула, не успел я продемонстрировать первую фигуру высшего пилотажа! Воплощение добродетели? Я сейчас лопну от смеха! Не надо заливать мне баки! Серьезные девушки, говорите? Тайком они лакомятся острыми блюдами. Наверняка малышку связывают с этим чудищем тесные узы. Дам не устраивает естественность, они предпочитают изыск!

Из квартиры доносились клекот и щебетание. Да, сомнительные дела творятся в доме на Орлеанской набережной, прибежище жеманных дур! Вряд ли они собрались на занятие кружка по вязанию. Кому-кому, а мне с первого взгляда все стало ясно. А эта наглая корова с сигарой! “Кого ты приволокла?” Ну нет, не для того я тащился на пятый этаж, чтобы меня встретили словно забубенного хлыща в пиджаке наизнанку.

— Простите ее, дорогой месье! — ухмыльнулся я ведьме. — Эта добрая девушка подобрала меня на ступеньках вашего подъезда, я стучал зубами от холода, и она, охваченная жалостью, привела меня сюда, чтобы подать корочку хлеба.

Ребекка расхохоталась, что вовсе не понравилось ее приятельнице.

— Ты находишь это забавным? — спросила она. — А по-моему, образчик площадного юмора, с чем тебя и поздравляю!

Меня тихо распирало от злости.

— У вашего дедули, Ребекка, не слишком приветливый вид, — снова встрял я. — Понимаю, вы поддались соблазну привести в дом кота для разнообразия, но поскольку я не хочу, чтобы вас до конца месяца оставили без сладкого, то удаляюсь. Прощайте, месье-мадам!

Сделав четко, по-военному, разворот направо, я принялся спускаться по лестнице.

Я был уже на третьем этаже, когда сверху раздался голос:

— Эй, вы, стойте!

Я остановился и эффектно запрокинул голову. Пепел от сигары угодил мне прямо в глаз. Клетчатая рубашка Нини, перегнувшейся через перила, расплылась туманным пятном.

— Вы ко мне обращаетесь, мой генерал? — осведомился я.

— А вы в некотором роде забавный придурок, — объявил голос с небес. — Ладно, возвращайтесь, болван, давайте познакомимся поближе.

Огромный бюст в красную клетку исчез. Я недолго колебался. Будучи из породы любопытных, я сказал себе, что ничем не рискую (уж изнасилование мне точно не грозит), и потащился обратно.