Кощеевы земли

– Чего ждать? – заголосил бесенок. – Сошмякают в антрекот и не заметят. Даешь атаку!

Ситуация начала становиться угрожающей. Деревья-загонщики, затаившиеся в темноте умертвия, некто приближающийся в ночи, начало психоза в самом отряде – в любой момент все могло покатиться в тартарары. Никита посмотрел на беснующегося Глузя и перевел взгляд на неподвижного Рудольфа. Уловив утвердительный кивок боярина, оборотень схватил бесенка за шкирку и слегка приподнял.

– Ты тут панику не наводи. Разобраться надо, а уж потом верещать.

– Потом поздно будет, – полузадушено засипел Глузь, его верткое тельце изгибалось в немыслимых позах, стараясь вывернуться из крепкой руки человека-волка.

– Не суетись под клиентом, а то раньше времени устанешь, – добродушно упрекнул Рудольф, – потом на драку сил не хватит.

В бессмысленных препирательствах были утеряны те секунды, которых могло хватить на прорыв или отход из опасного места. Прижатые к шершавому монолиту, они уже приготовились к бою – ждать, когда медленно пододвигающаяся масса живых стволов подомнет под себя и разотрет по острым камням крепкими подвижными сучьями, смысла не было.

Никита набрал в легкие воздуха и собрался выкрикнуть команду для начала прорыва, но внезапно деревья замерли, ветви, до этого больше напоминавшие щупальца гигантского спрута, уныло повисли, толчковые корневища нелепо задрались покореженными веерами. Отпущенный оборотнем бесенок осторожно подкрался к ближайшему дереву, но никакой реакции не последовало. Ни одна из ветвей не среагировала на его приближение. Набравшись смелости, Глузь осторожно коснулся повисшего тряпкой на самом конце ветки листа. От прикосновения тот оторвался и упал на камни, по ветке пробежала легкая дрожь, и она поникла еще сильнее.

– Сдохло дубье! – радостный крик Глузя прервал хлесткий удар по камням.

Острые осколки брызнули шрапнелью во все стороны и забарабанили по гранитному монолиту, стоящим у скалы спутникам Никиты и по самим деревьям. Бесенок, чудом увернувшийся от удара и умудрившийся не попасть под летящие осколки, попискивая от пережитого страха, пополз к отпрянувшим к стене сотоварищам. Деревья опять застыли неподвижными завалами, оставив лишь узкий проход, ведущий к черному ночному лесу, откуда приближался злобный вой и осторожные шорохи множества шагов.

– Эй, дурни! Так и будете стоять? – Хриплый прокуренный голос донесся откуда-то сверху. – Залезайте сюда быстрее, пока нежить вас там не пожрала.

Хлипкая на вид деревянная лестница с легким стуком уперлась в подножие каменного массива. Первой на нее взлетела додолка и почти сразу послышался ее голос:

– Давайте сюда! Быстрее! Никита в несколько прыжков влез по шатким тонким поперечинам последним. Уже на широком уступе он глянул вниз. По проходу, образованному деревьями, к лестнице приближались ясно видимые даже в ночной темноте десятки белесых вихляющих фигур.

– Что ждешь? Тяни дробинку вверх! – Все тот же хриплый голос ударил почти в ухо.

– Что? – От неожиданности Басанов чуть не выпустил лестницу из рук. Очутившийся рядом оборотень перехватил ее за верхнюю поперечину и с силой дерганул вверх.

– Сюда укладывай, – распорядился все тот же голос.

Обернувшись, Никита увидел его обладателя. Невысокий, можно сказать приземистый, где-то метр с кепкой, мужичок, с заросшим седыми курчавыми волосами лицом, протянул руку, показывая на глубокий желоб, куда, по его мнению, нужно было уложить лестницу. За его спиной угадывался темный проем пещеры. Удовлетворенно кивнув бородой и не дожидаясь каких-либо ответных слов, мужичок ловко развернулся на месте и скрылся в чернеющей пещере. Спасенные походники, не раздумывая, ринулись следом.

Вырубленные в камне ступени вели вниз, в непроглядную темень. Уже пройдя несколько шагов, Басанов услышал, как за ними с шелестом сдвинулась часть стены и стало еще темнее, то есть вообще ничего не видно.

– Теперь можно не спешить, сюда никто не доберется. Ворота закрыты надежно. Смотрите под ноги и идите за мной. – Специфический голос неожиданного спасителя послышался снизу и перешел в глухой кашель.

Загибающийся спиралью ступенчатый спуск закончился обширным, как показалось, выдолбленным в скальном массиве, помещением. Масляные светильники, расставленные вдоль стен желтыми, слегка колеблющимися пятнами, обрамляли круглый зал. Света хватало на то, чтобы охватить взглядом все: уходящие ввысь и теряющиеся в темноте стены, множество статуй и скульптурных композиций, размещенных на массивных пьедесталах. Казалось, что они попали в музей мадам Тюссо, только вместо восковых фигур, и это сразу бросалось в глаза, все изваяния были сделаны из другого материала, более напоминающего мрамор. Несколько пьедесталов оказались пустыми, на их ровных поверхностях никаких скульптур не наблюдалось.

Возле одного из возвышений, на раскладном стульчике, восседал абсолютно лысый старик, закутанный в серый просторный балахон. На его морщинистом лице выделялись яркие блестящие глаза, с любопытством смотрящие на ночных посетителей. Оглядевшись, Басанов понял, что, кроме этого старика и скульптур, в помещении больше никого и ничего нет, даже их спаситель, который привел отряд сюда, куда-то исчез.

– Что встали? – молодым звонким голосом, явно не соответствующим внешнему облику, прокричал старик. – Подходите ближе и рассказывайте.

– О чем рассказывать-то? – с наивным видом поинтересовался Рудольф, но Никита боковым зрением заметил, что, несмотря на разгильдяйские интонации, прозвучавшие в лающем голосе, морда оборотня оставалась настороженной, а глаза внимательно осматривали все помещение.

– Интересно узнать, что за глупые создания блуждают по нашим местам, да еще к тому же по ночам, когда нормальные люди носа из-за зачарованной ограды не высунут. Особенно в декаду мертвых, когда Триглав, владыка Дасу, хозяйничает в своих владениях. – Рука старика небрежно показала на один из пустующих пьедесталов. Затем его взгляд пристально уставился на ночных гостей. – Да и компания ваша очень странная – всякой твари по паре. Человек, от которого за версту змеиным духом несет; женщина с повадками перуницы; застывший в перевоплощении невр и младший дух из свиты Вельзевула. Каждый из вас сам по себе странен, а вместе – такого просто не бывает.

Старик закудахтал, то ли кашлял, то ли смеялся. Так продолжалось несколько минут. Когда он успокоился, его глаза продолжили внимательно ощупывать стоящих перед ним гостей, Никита решился:

– Мы здесь по делу. Пришли для выполнения данного нам поручения и, возможно, скоро уйдем.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился старик, – а вот здесь поподробнее.

Глаза хозяина капища блеснули ярким желтым цветом и неподвижно уставились на Басанова. Никита замялся: учитывая конфиденциальность поручения, говорить о Кощунниковой книге не хотелось, кроме того, непонятный старик, хозяином восседавший в середине зала, доверия не вызывал. По повадкам он тянул на священнослужителя высокого ранга и, по всей видимости, возложенная Кощеем миссия без его помощи могла бы остаться невыполненной. Интуиция, вложенная при посвящении в сознание не одним поколением предков, молчала.

Пауза затянулась. Лицо старика начало менять выражение от насмешливо-начальственного до строгого, рот его приоткрылся, но в тот же миг подал голос Рудольф:

– Надо нам вещь одну оставить здесь. Наш хозяин поручил это дело нам. Вреда от нее местным богам не будет, а мы после этого уйдем обратно, туда, откуда пришли. Так что давай, старик, или помоги нам, или скажи прямо, что ты нам не помощник, и выгони на смерть в ночной лес.

Выпалив все на одном дыхании, оборотень замолк и в ожидании уставился на хозяина пещеры. Никита заметил, что в глазах человека-волка потихоньку разгорается огонь предстоящего боя.

– Хозяин сказал, хозяин послал, – неожиданно хихикнул старик, – а имя этому хозяину – Кощей. Чего вздрогнул, волчара? Угадал? А разве вам не рассказывал этот страхолюдный тип обо мне? Или, как он всегда это делает, использовал вас втемную? Ничего толком не объяснил, сам не пошел, но задание поручил. С него станется. Ну а про меня вы должны были слышать, во всяком случае, среди людей мое имя известно. Зовут меня Иуда. Иуда Искариот.