Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 94 из 116



Узнав об этом, бухгалтер поднял страшный крик. Что такое? Что он слышит? Лавочнику не платят по счетам? Где это видано? Что подумают о нем люди? Любой сосед станет говорить, что Михелупы еле сводят концы с концами и покупают в долг. По счетам нужно платить без промедления! Это его принцип, от которого он никогда не отступит! Он не допустит, чтобы его честное имя втаптывалось в грязь!

Бухгалтер бегал по квартире, размахивал руками и возмущенно повторял:

— Отроду такого не бывало! Не допущу! Это возмутительно!

Пани Михелупова возразила: пусть он даст денег, и тогда она сразу же вернет долг. Бухгалтер приуныл, что-то промямлил и умолк. В тот день он попросил на службе аванс. Впервые в жизни.

Директор его выслушал, нахмурился, пробормотал: н-да, н-да, аванс, он не любит, когда служащие берут аванс, и стал задавать неприятные вопросы. Зачем пану Михелупу столько денег? Пан Михелуп не умеет соизмерить расходы с заработком? Он недоволен, н-да, н-да, очень недоволен. Это дурной пример, н-да, н-да, для молодых коллег…

Бывали и такие времена, когда после долгого периода подавленности, Михелупа охватывал приступ веселья и розового оптимизма. Все переменится, откуда-нибудь прилетит освежающая весть. Как в киноопереттах, вдруг войдет в дом счастье и осыплет их своими дарами. Все печали улетучатся, настанет всеобщая радость.

— Только не падать духом, мамочка! Как-нибудь выкрутимся…

То воскресенье вновь обещало хорошую погоду, и Михелуп приказал учащемуся Поху подъехать за ними на мотоцикле прямо к дому. На сей раз испытать прелесть прогулки должна была пани Михелупова. Она долго колебалась: ей вовсе не хочется на прогулку, она не любит многолюдья, шума и толчеи, лучше она посидит дома, что-нибудь почитает, потом будет смотреть в окно; она любит покой, пусть лучше получат удовольствие дети.

Бухгалтер продолжал настаивать. В такой прогулке много приятного. Езда на мотоцикле поднимает настроение. Да и для здоровья мы должны что-нибудь делать, верно? Прочь из тесных городских стен на свежий воздух!

— Увидишь, мамочка, как ты будешь мне благодарна, — горячо убеждал он жену. — Кто бы в такой прекрасный день оставался в городе? Надышишься свежим воздухом и целую неделю будешь в хорошем настроении. Дети один раз могут остаться дома; пускай делают уроки, и так мне кажется — в последнее время они учатся спустя рукава.

В конце концов пани Михелупова согласилась. Принарядилась, напомнила детям, чтобы они никого чужого в квартиру не пускали, и когда под окном послышался гудок мотоцикла, вместе с мужем вышла из дому.

Но ей так и не удалось принять участие в прогулке. Когда они уже собирались садиться, на улицу неожиданно выскочила бабушка. Рокочущая машина смолкла. Появление старухи приморозило бухгалтера к тротуару. Бабушка была одета во что-то переливчато шелковое, вокруг плеч развевалась старомодная мантилья, на голове сидела шляпка — целый райский сад: пестрые цветы, целлулоидные гроздья винограда, а в самом центре свила гнездо птица с пестрым хвостом. Это было точное подобие модной дамы семидесятых годов, собравшейся на прогулку в Кравин, — от ее ветхого наряда пахло камфорой.

Она махала зонтиком с кружевными воланами и дико вопила:

— Вот вы какие! Можете вывезти меня на воздух — да разве от вас дождешься! Я тоже хочу получить удовольствие! Я поеду с вами! Сделаю ландпартию.[36]

Пани Михелупова облегченно вздохнула. И охотно уступила бабушке место в коляске.

— Бабушка права, — сказала она, — сидит дома одна и никуда не выходит. Пусть немного развлечется…

Бухгалтеру ничего не оставалось, как покориться.

— Что ж, бабушка, — заметил он учтиво, — мы с удовольствием возьмем вас. Нам будет очень приятно. Прошу вас, садитесь.

Учащийся Гарри Пох смотрел на бабушку, разинув рот. Виданное ли дело, чтобы мотоцикл, машина, предназначенная для любви и наслаждений, вез на лоно природы этакое допотопное страшилище.

— У нас мало бензина, — угрюмо пробурчал он, — я не знаю, дотянем ли. Надо где-нибудь заправиться…

— Не надо, — решительно возразил бухгалтер, — поедем медленно и дотянем. Нельзя же без конца покупать бензин! Какой карман это выдержит?..

Учащийся пожал плечами и сел в седло. Бухгалтер занял место за его спиной. Бабушка удобно устроилась в коляске. Мотоцикл выпустил черное облачко и тронулся с места.

В этот миг Гарри Пох хотел бы до неузнаваемости изменить свою внешность. Хоть бы не встретить никого из знакомых! Сжав зубы, он решил не смотреть ни вправо, ни влево. Но все же замечал, как пешеходы останавливаются и с удивлением смотрят им вслед. Да и самому бухгалтеру было не по себе, и в его голове роились злые, мутные мысли.



— Стоять! — вдруг взвизгнула бабушка.

Мотоцикл, не обращая внимания на ее крик, несся по улица.

— Я говорю: стоять! Остановите! — кричала бабушка.

— Остановите, Индржих, — приказал бухгалтер и спросил:

— Что случилось, бабушка?

— Я забыла веер, — объявила старуха.

— Для чего вам веер, бабушка? — удивился бухгалтер.

— Так… — упорствовала бабушка, — я должна иметь веер…

Она представляла себя молодой дамой, катающейся по Стромовке в экипаже. Навстречу верхом на рыжем коне едет молодой поручик с навощенными усами. Глаза его сверкают, а грудь покрыта золотой шнуровкой. Поручик бросает на даму в экипаже жгучий взгляд. Она скрывает лицо за веером и с девичьей стыдливостью кокетливо возвращает ему признание в любви.

Вокруг мотоцикла уже собираются люди, из толпы летят ехидные замечания пражан, всегда склонных к насмешливым комментариям.

— Вернитесь! — яростно приказал учащемуся Михелуп. — Если она хочет иметь веер, она должна его иметь, ничего не попишешь…

Позднее мотоцикл можно было видеть на шоссе, в цепочке автомобилей, приобретенных в кредит и по встречному счету; скромных машин с помятыми крыльями, драндулетов, купленных из третьих рук, обшарпанных и покрытых пылью, и невесть что о себе мнящих лимузинов, и тщеславных щегольских авто экстравагантных форм. Вьется лента шоссе. Убегают назад деревья и придорожные столбы. Ветер свистит в ушах. Бабушка сидит в коляске, прямая — точно курица в гнезде, строго глядит вокруг и быстро шевелит черными бровями. Мотор громко тарахтит, безжалостно сотрясая путников. Кружевной зонтик подпрыгивает; бабушка едва удерживает веер в руке; и нигде не видно поручика с навощенными усами, галопирующего на рыжем коне, тем не менее бабушке кажется, что она полулежит на мягких подушках ландо и видит перед собой два потных гармонично покачивающихся конских зада. Со скоростью в семьдесят километров мчатся по шоссе семидесятые годы прошлого столетия.

Путников обволокла лесная прохлада. Край дремучих лесов окаймлен вереницей пустых автомобилей и мотоциклов. Их пассажиры, мужчины и девицы, укрылись в чаще, чтобы предаться любви. Мимо всего этого мчится мотоцикл, оставляя позади рекламные щиты, шарманки, сюсюкающими голосами просящие милостыню, весь род Медленноходящих, прижатых к краю шоссе, глотающих поднятую машинами пыль. Ту-ту! С дороги, ползучие твари! Освободите проезд мотоциклу, несущему на спине бухгалтера и даму семидесятых годов! Ту-ту! Здесь мчится властелин времени и покоритель пространств…

Вдруг мотоцикл забулькал и остановился. Учащийся слез с седла, отвинтил крышку бака и погрузил туда прутик.

— Так я и знал, — возмутился он, — нет бензина….

— Придется купить, — мрачно отвечал бухгалтер.

— Ага. А где? — ворчал шофер. — Деревня еще далеко. Теперь мы на мели. Я вас предупреждал.

— Ну-ну, — бормотал Михелуп, — что-нибудь придумаем…

Он сошел на землю и вместе с Гарри Похом стал толкать мотоцикл. Солнце жгло им шеи. Бабушка как ни в чем не бывало сидела в коляске и спокойно смотрела, как надрываются мужчины. Она прикрыла лицо зонтиком и кокетливо обмахивалась веером. Не говоря ни слова и громко сопя, мужчины толкали мотоцикл в гору.

36

Прогулка на природу (нем.).