Гиперборейский Ключ

Спустя несколько ударов сердца некоторые из них рискнули поднять глаза. По рядам прокатился изумленный вздох. На площадке, где только что стоял глава культа, никого не было. Только пустой треножник сиротливо возвышался в середине круга, очерченного в центре Лабиринта, да рваные клочья переливающегося перламутром тумана медленно рассеивались в воздухе.

Так родилась еще одна легенда.

Измученные жаждой гоплиты, медленно переставляя ноги, брели по выжженной жарким солнцем пустыне. Изнурительный переход длился уже не один день. Еще недавно непобедимые воины великого полководца копьями и мечами пробились к краю Ойкумены. В теплом океане они омыли усталые тела. Казалось, еще немного, и весь обитаемый мир ляжет к ногам македонской пехоты. Еще чуть-чуть, и все. За той горой, за этими холмами, за рекою, за лесом… и каждый раз обитаемый мир не кончался. Новые народы бились до последнего на вожделенных рубежах, новые земли открывались глазам, но конца этому не было видно. Некогда могучая и непобедимая армия несла большие потери. Добыча уже не радовала воинов – все не унесешь, да и к чему все эти богатства в бесконечной череде битв. Все ощущали страшную усталость – опустошающую, выматывающую, подавляющую дальнейшей бессмысленностью похода.

И был бунт. Бескровный и пассивный. Войска отказались идти дальше. Недавние жители городов, крестьяне, соблазненные предстоящей добычей, патриоты, желающие навсегда избавиться от страха перед персами, искатели славы и приключений, старые опытные воины, еще помнящие Филиппа II, – все перестали понимать, куда и зачем они идут. Дарий разгромлен, Палестина и Египет также под жесткой рукой ближайших сподвижников правителя. Чего еще надо? Индия? Ну, дошли. Дальше-то что?

Александр все понял. Но затаил мысль о наказании непокорных подданных. Хотите домой? Ладно! Направляемые волей повелителя греческие войска двинулись обратно, на запад, напрямую в родные края, минуя плодородные, уже покоренные земли, засушливые пустыни и полупустыни, жалкие стойбища воинственных и гордых кочевников. Пусть боги сами покарают предателей и трусов. Обратно дойдут только достойные. Такое решение принял Александр Великий, царь Македонский.

Высохший до твердости камня такыр отозвался сухим стуком башмаков. Воины воспряли духом – по уверениям проводника, за высохшим глиняным полем ожидался источник воды, а через два дня пути они выйдут к большой реке, на плодородные земли Вавилона. Передовой отряд пехоты ускорил шаг, как вдруг возле пешей колонны закружился пыльный смерч. Серый столб пыли с перламутровым отливом взметнулся к небу и осыпался с сухим шелестом. Глазам насторожившихся воинов предстало странное существо. Маленького роста, в однотонном матерчатом халате, с длинным уродливым носом, оно казалось пародией, насмешкой над человеком. В руке карлик сжимал белую палку, похожую на короткий костяной жезл.

– Колдун! – раздался испуганный возглас седого десятника из первой шеренги.

Прошедшие полмира воины не оплошали. Свистнула праща, и странный предмет вылетел из руки карлика. Тренькнули тетивы боевых луков, и ярко-красное оперение расцвело диковинными цветками в груди очутившегося на пути отряда колдуна.

Два копьеносца неспешно подбежали к распростертому телу. Пока один из них бдительно оглядывался по сторонам, другой ткнул наконечником копья в живот карлика и, удовлетворенный увиденным, крикнул:

– Мертв.

Командир отряда махнул рукой, подзывая воинов, а отряд, не обращая внимания на простертое на земле тело, продолжил движение. Солдаты спешили домой, и какой-то местный то ли колдун, то ли демон не стоил того, чтобы делать задержку на этом пути. О том, что путь к родной Элладе лежал чуть севернее, еще никто не знал.

Ночью со стороны ушедшего на запад войска к присыпанному пылью телу странного карлика подскакали два всадника. Слух об убитом демоне дошел до Александра. Великий царь-завоеватель послал соглядатая осмотреть убитого. Вместе с ним увязался проводник из добровольцев – последователь индуизма, жаждавший лицезреть воплощение Ганеши, появившееся в этих забытых богами землях. Увиденное их не разочаровало.

При свете факела убитый карлик показался греку воплощением уродства, но темнокожий индус ужаснулся другому. Солдаты убили и бросили, как падаль, ожившее воплощение бога. У кого еще могут быть трехпалые приплюснутые руки, такая комплекция и, главное, хобот? Нос? Нет, длиною в два вытянутых пальца и с ноздрями на конце – это хобот. А что такое лежит рядом? Неужто волшебный жезл бога? Рука добровольца нащупала засунутый за пояс кинжал.

Обратно в лагерь никто не вернулся. Понятно – ночь, чужая страна. Все может случиться. Уже потом, после возвращения домой, в разговорах иногда упоминали странного уродца, а те немногие, кто вернулся на зеленые холмы Эллады, рассказывали о странном народе, живущем на краю Ойкумены.

Развалины древнего Баальбекского храма давно никого не привлекали. Наполовину занесенные песками колоннады сиротливо возвышались над пустынной местностью. Никто из местных жителей уже не помнил о великом городе, правившем окружающими землями. Остались лишь торчащие из песка обломки стен, колонны, обрушившиеся каменные блоки, легенды и сказания. И еще запрет на посещение полных зловещих чудес развалин. Много любопытных и охотников за сокровищами сгинуло в этих краях. Когда жаркий ветер с юга и юго-запада сделал окрестные земли непригодными для жизни, большинство обитателей покинули здешние места. Убогие поселения людей теперь находились в стороне от развалин некогда великого города.

Халиф Харун ар-Рашид поудобнее откинулся на мягкие подушки. Из-под натянутого рабами полога посмотрел на копошащихся среди развалин людей. В первый раз великий правитель халифата так далеко уехал от дома. Какой шайтан заставил его в спешке бросить все дела, когда война с неверными не за горами, и нестись в малом сопровождении охраны и нескольких десятков рабов в сердце пышущих зноем песков. А может, это знамение Аллаха? Не соврали под пытками палача заброшенные бурей к берегам халифата контрабандисты – древний город, полный чудес, сам являлся чудом света. Даже обломки его поражали своим великолепием.

– Осмелюсь отвлечь от мудрых размышлений, но в стороне от развалин мы нашли нечто непонятное, – голос Джабара, начальника охраны великого халифа, прозвучал несколько растерянно.

Харун ар-Рашид поощрительно кивнул головой. Джабар не отличался большими познаниями, но умел наблюдать, сопоставлять и делать правильные выводы. К тому же не одно поколение сородичей верного служаки являлись самыми преданными предкам халифа людьми. Поднятые из городских трущоб, приближенные к венценосной особе, они на протяжении веков служили роду Аббасидов. Не питая честолюбивых замыслов, не за страх, а за совесть. Джабар Резви вобрал в себя лучшие черты своих предков и не отделял своей жизни, своей судьбы от жизни и судьбы венценосного владыки. И он умел думать. Именно за это визирь ценил преданного до мозга костей воина.

– Я велел никому не трогать и никого не подпускать. Это нужно посмотреть самому, – преданно глядя на халифа, промолвил Джабар.

Великий халиф со вздохом приподнялся и спустил ноги с мягкого ложа, которое за все время путешествия он покидал считаные разы. Идти по пышущему жаром песку желания не было, но именно поэтому Харун ар-Рашид и стал великим, что умел слушать и никогда не поддавался слабостям. Просто образ изнеженного правителя очень подходил для внимательного наблюдения за всеми, с кем приходилось коротать время в этом непонятном походе.

Каменная плита прикрывала спуск в подземную усыпальницу. Халиф недоверчиво посмотрел на Джабара, но верный охранник заверил, что свод крепок. Сложенная из камня комнатка находилась чуть в стороне от длинного и темного туннеля. Несколько шагов в ширину и столько же в длину. Посередине на плите лежал скелет маленького существа. То, что это останки не человека, ар-Рашиду стало ясно с первого взгляда. Охранник приподнял факел, осветив на стене изображение трехпалого существа с длинным хоботообразным носом.