Страница 4 из 124
— Восьмая секция. Понятно.
Но Гротон, конечно, не понял и на этот раз.
Иво послушно проследовал к лифту, который служил для спуска на нижние уровни. Замелькали цифры, обозначающие номера уровней, когда кабина проходила их — точно как номера этажей в небоскребе. Ему показалось, что его вес увеличился, и что ноги тяжелее, чем голова, принимая во внимание специфическую гравитацию. Интересно, действительно ли притяжение изменяется столь резко?
Загорелась лампочка под номером 8, и он нажал кнопку «Стасис».
Панель скользнула в сторону, и за ней оказалось помещение, очень похожее на станцию метро. По центральному коридору тянулись два рельсовых пути, а в стороне стояли несколько четырехколесных тележек. По направлению ветки колеи он определил, что путь справа для движения вперед, относительно его случайной ориентации, а левый — для движения в обратном направлении. Где же комната 19?
Он решил не беспокоиться об этом. Взобрался на тележку, уселся в массивное кресло и осмотрелся в поисках органов управления мотором. Но их не было, перед ним был пустой корпус, словно начинку выбросили в космос, чтобы облегчить станцию.
У одного из колес был укреплен простой механический тормоз. Иво пожал плечами и отпустил тормоз. Тележка начала двигаться по ветке в сторону главного пути, и Иво понял, что она движется гравитацией.
Очевидно, рельсы были наклонены вниз или, точнее, к внешней стороне станции, позволяя тележкам катиться, пока их не остановят.
Замечательно, что еще лучше можно придумать для передвижения на станции, где энергия, скорее всего, весьма дорога.
Он увидел цифры: 96, 95, 94 — каждая, несомненно, обозначает номер жилой комнаты либо офиса. Те, которые справа, обозначены буквой «П», а слева — буквой «Л». Правый и левый борт, очевидно[5]. Должно быть, сейчас он направляется к корме.
Тор? Могут ли вообще быть нос и корма у пустой баранки, вращающейся в космосе? Половину, видно, он уже проехал, направление было верное, так как номера комнат уменьшались.
Сам пол уровня был ровный, в то время, как колея была наклонена. Точнее, оболочки уровней были изогнуты так, что строение станции напоминало устройство луковицы, а колея пути была изогнута с большим радиусом. Таким образом, он двигался к правильному номеру, но на другом этаже. Фактически, он был уже на полпути к девятому уровню.
Ну вот, еще одна проблема. Он отказался от помощи Гротона и теперь будет выбираться сам, как это обычно бывает. Приходится мириться со своим стремлением к независимости.
Между номерами семнадцать и восемнадцать находилась вертикальная шахта, и он свернул на ветку, ведущую к ней, осторожно манипулируя тормозом. В этом месте путь пошел на подъем, так что почти не нужно было тормозить.
Он оказался на восьмом уровне. Ему пришло в голову, что то, что он проделал, было фактически переходом с орбиты с меньшим радиусом на орбиту с большим радиусом, правда он набрал скорость, вместо того, чтобы потерять ее. Так ли это? Как минимум, сейчас он весил больше обычного, если полагаться на свои чувства.
Шахта была двустороння: одна сторона для подъема, другая для спуска. Скорее всего кабины были связаны, уравновешивая друг друга, в целях опять же экономии энергии. Он сошел на восьмой уровень и проследовал по коридору к комнате номер 19, правый борт. На табличке было написано: «Брадли Карпентер», как он и ожидал. Никто другой не мог послать Гротона с подобным поручением. Он отодвинул дверь и вошел.
На звук к нему повернулся молодой человек: высокий, каштановые волосы, карие глаза; он был по-мужски красив. Черты лица выдавали в нем острый ум.
— Иво!
— Брад!
Брад вскочил, они обнялись, принялись тузить друг друга, ерошить волосы, буйно радуясь встрече; два подростка, которые по-дружески дурачатся.
Но через минуту оба превратились в молодых взрослых людей.
— Боже, как я рад, что ты приехал, — сказал Брад, подвесил гамак и плюхнулся в него. Он указал на другой гостю. — Ты меня просто в детство вернул.
— Чем я тебе могу помочь? Ты послал шпионить за мной этого кабана… — шутливо пожаловался Иво. Он решил, что лучше оставить серьезный разговор на потом. Он тоже подвесил гамак и принялся в нем качаться.
— А мы тут свиньями торгуем.
Оба рассмеялись.
— Но у меня есть один важный вопрос…
— Попробую отгадать: где находится корма?
Иво кивнул:
— Точно.
— Я тебе удивляюсь, дружище. Неужели ты до сих пор не знаешь, что твоя корма находится за твоим пенисом?
— Мой мозг недостаточно порнографичен для подобных ассоциаций.
— Тогда возьмем твой форштевень. Это же неизбежно[6]!
Иво дружески улыбнулся, понимая, что теперь его очередь отпустить какой-нибудь каламбур. Ну ничего, со временем он войдет в колею.
— Пойдем — должен тебе показать одну мадам[7]. Вначале дело, потом развлечения.
— Мадам? — Иво проследовал за ним в некотором замешательстве.
Брад остановился на секунду перед дверью девушки:
— У нее интеллектуальный коэффициент 145. Я ей сказал, что у меня 160, понял?
— Это что, уровень интеллекта, необходимый для романа?
— Я от нее без ума. А что еще можно ожидать от простого дерьма[8], вроде меня?
Иво пожал плечами:
— Дерьмо на ступнях Господа.
Брад понимающе улыбнулся и позвонил. Тут же дверь скользнула в сторону, приглашая их войти.
В обстановке явно чувствовалось женское присутствие. Гофрированные занавесочки украшали вентиляционные люки, стены были пастельно-розового цвета. Щеточки и кремы выстроились на поверхности стола, за которым висело зеркало, придавая всему несколько напыщенный вид. Здесь, подумал Иво, живет тот, кто хочет чтобы вся станция знала, что среди них есть леди. Либо тот, кто не уверен в себе?
Много ли женщин на станции макроскопа? Каков их статус здесь, оставляя в стороне официальные должности? Отношение Брада к этой женщине было несколько двойственным.
Она появилась из соседней комнаты. Чуть выше среднего роста, тонкие шея, талия, икры; груди и бедра как у статуи. Типичная старлет[9], подумал Иво, удивленный поверхностным выбором Брада.
Она взглянула на Иво, и он отметил, что ее голубые глаза резко контрастируют с ярко-рыжими волосами до плеч.
— Афра, это Иво Арчер, мой старый друг по прошлому проекту.
Иво улыбнулся, чувствуя неловкость, так как сказать ему было нечего. Что это, все для него разыгрывается?
— Иво, это Афра Глинн Саммерфилд.
Она улыбнулась. Казалось, солнце взошло над трясиной: Брад продолжал говорить, но Иво уже ничего не слышал. В один момент, короткий, как вспышка фотоаппарата, ее образ запечатлелся в его памяти.
Афра Глинн Саммерфилд: потрясающее впечатление, потрясающие романы — все не в счет.
На ней было отливающее серебром платье, которое придавало ее виду необъяснимый аромат старины, на ногах — белые туфельки.
Вот строки о ней:
Афра: прелестные упругие ножки, волосы цвета заката в Джорджии.
Глинн: сотканный из серебра друг его друга.
Саммерфилд: неудержимый полет фантазии.
Афра Глинн Саммерфилд: после этого взгляда и навсегда Иво влюблен в нее.
Раньше он размышлял об увлечениях практично, дисциплинируя свои мысли. Он принимал как должное, что любовь есть нечто недоступное человеку в столь уникальной ситуации. Но жизнь подарила ему эту возможность.
5
В ориг. starboard и portboard.
6
Игра слов bow — нос корабля и пригибаться, сгибаться, т. е. второе толкование каламбура «Пригнись, и сам увидишь», есть ссылка в гл. III.
7
В ориг. фр. femme — женщина.
8
В ориг. clay — глина, прах.
9
В ориг. starlet — звездочка, т. е. молодая начинающая актриса с большими амбициями.