Страница 18 из 19
«Мужицкий царь» – это кличка не Пугачева, а… Павла I. Так презрительно именовали его царедворцы и в конце концов убили, этого странного государя, который мечтал и пытался самовластье уравновесить высокими
Павел I нравственными принципами, соединить светскую власть самодержца и духовность человека, осознающего свою ответственность за данный ему Богом народ и страну.
«Бедный, бедный Павел!» – услышал он и сопровождавший его вельможа однажды, когда, по заведенному порядку, твердым шагом шел через Сенатскую площадь, где еще не был воздвигнут Медный всадник. С ужасом глянул тогда еще не государь, а цесаревич на темную призрачную фигуру, двигающуюся с ними рядом, и узнал в нем Петра I. «Бедный, бедный Павел!» – повторил призрак, и с этой минуты «Русский Гамлет» не сомневался ни в своем предназначении, ни в своей гибели.
Павел, в отличие от своей матери, был государем легитимным, законным, наследовавшим престол по праву.
Дожидался Павел власти долго (при этом заговоров для свержения Екатерины II не готовил и даже не замышлял), порою впадая в отчаяние не столько от того, что он не государь, сколько ужасаясь многому, что сопутствовало царствованию Екатерины II, особенно в последние годы правления.
Павел I грезил о власти, но она все равно неожиданно свалилась на него в его 42 года. По любым меркам, тем более по меркам XVIII столетия, был он весьма немолод и ко времени восшествия на престол уже сильно душевно изломан прожитой, достаточно большой и достаточно трагической жизнью.
Павел I получил прекрасное образование. Правда, ему ставили в вину, что он увлекался, как и Петр III, прусскими военными порядками и личностью короля Фридриха Великого, так ведь великий, как бы мы сказали сегодня, «пиарщик» Фридрих, с которым могла в этом соперничать только Екатерина, создал себе такой образ, что им увлекались все, даже Вольтер. Это всеобщее увлечение, подобное тому, как чуть позже увлечется Европа «злодеем Бонапарте» – Наполеоном. Павел в пристрастиях и во многом ином – сын своего времени.
После всех карикатур на него трудно себе представить, что Павел был ироничным, веселым светским львом, правда, со странностями: временами он впадал в приступы дичайшего раздражения, когда по пустяковому поводу кричал, топал ногами, мог с поднятой для удара тростью погнаться за тем, кто вызвал его гнев. Современные медики предполагают, что, скорее всего, Павел страдал заболеванием, родом мигрени, вызывавшим болевые спазмы – острейшую головную боль и нервные припадки. Резкие перепады настроения породили множество легенд о самодурстве императора.
Первый брак Павла не удался – великая княгиня Наталья Алексеевна[36] скончалась при родах, и на похоронах Павел узнал, что она изменила ему с его же закадычным приятелем графом Андреем Разумовским.
Второй брак с вюртембергской принцессой Софией-Доротеей, ставшей по принятии православия Марией Федоровной, казался вполне удачным – у супругов родилось 10 детей, будущее династии было обеспечено. Обнаруживалось в супругах и родство душ – вся Европа восхищалась этой парой, когда они под именем графа и графини Норд (графы Севера) совершали путешествие по Италии, Германии и другим странам, где приятно удивлялись знаниям Павла в истории и теории искусства.[37]
Устраненный полностью своей матерью от участия в управлении государством, все свое свободное время он посвящал изучению права, экономики, положению дел в государстве. За годы вынужденного бездействия он подготовил продуманную программу реформирования России, которую начал спешно реализовывать при своем восшествии на престол. Реализовывал энергично и стремительно, будто чувствовал, что времени ему отпущено мало.
Всего за четыре года царствования им подписано 2179 законодательных актов, в среднем 42 в месяц (при Петре I – 8 в месяц, при Екатерине II – 12 в месяц, при Александре I – 37). Реформы Павла не были скоропалительны и незрелы.
«Тщетны попытки позднейших историков заслонить единственную цель, важную для Павла, – служить своему Отечеству и народу. Земледелие, промышленность, торговля, искусства и науки имели в нем надежного покровителя. Для насаждения образования и воспитания он основал в Дерпте университет, а в Петербурге – училище для военных сирот (Павловский корпус). Для женщин – институт ордена св. Екатерины и учреждения ведомства императрицы Марии. Была основана Российско-Американская компания, Медико-хирургическая академия. За все царствование Екатерины в солдатских школах выучилось 12 тыс. человек, при Павле – 64 тыс. человек. Был внесен порядок в лесное дело: специальным законодательством казенные леса ограждались от вырубки. Как и при Петре I, возрастает число государственных ведомств, занимающихся экономикой, коммерцией, финансами.
Но самое главное – введены правовые нормы, устранившие наиболее вопиющие беззакония крепостничества. Павел запретил продажу крестьян без земли, ограничил барщину тремя днями. Он пресекал чрезмерную роскошь, увеселения аристократии.
Особым нападкам подвергался император за реформы в армии. Бессмысленной муштрой пытались представить его поистине героические усилия по созданию дисциплинированного современного войска. Средством преодоления разболтанности стал устав. Именно при Павле неукоснительное следование уставу на все последующие времена вплоть до недавнего времени стало основой боеспособности русской армии. Простой народ и солдаты всей душой любили императора. Даже его враги не могли не признать это: „Несомненно, что император никогда не оказывал несправедливости солдату и привязал его к себе, приказывая при каждом случае щедро раздавать мясо и водку“ (Л. Беннигсен)».[38]
Но проблема в том, что изменения предпринимались стремительно и столь же стремительно могли быть отменены. Как из рога изобилия сыпались регламентации – в том числе и мелочные. Чего стоят знаменитые запреты на ношение круглых шляп (признак сочувствия якобинцам, видите ли), на употребление некоторых слов, например «общество». Вместо «клуб» велено было употреблять слово «собрание», «отечество» – «государство», «стража» – «караул» и т. д.
Павел I первым делом поссорился с гвардией (без поддержки и участия которой не обошелся ни один дворцовый переворот). Он пытался отучить офицеров от барских привычек екатерининских времен. Запретил офицерам носить шубы и муфты. (Некоторые из них даже ухитрялись командовать солдатами, сидя в санях.) Гвардия за спиною императора начала роптать. Его обвиняли во всех грехах: мало того, что он ввел униформу по прусскому образцу, он заставил гвардию «служить»! Офицерам вменено в обязанность обучать синхронности всех действий солдат в строю – «артикулов», маршировке. Был введен прусский парадный шаг. Этот парадный шаг жив в российской армии поныне.[39]
«Павел I отменил запрет телесных наказаний для дворянства. Раздача титулов и наград привела к их девальвации. Установлено, что крепостные крестьяне должны работать на барщине не более трех дней в неделю, и в то же время 600 тысяч душ раздарено приближенным…».[40]
При восшествии на престол Павел I объявил: «Все будет, как при бабушке» – имелась в виду Елизавета, и в первую очередь запрет смертной казни. В числе первых указов – распоряжение «Все последствия Пугачевского бунта предать забвению, а всех виновных простить!», что было восторженно воспринято казаками, в первую очередь уральскими, и убедило их в том, что Павел Петрович – государь истинный и сын отца своего, собственно, за возвращение которого и ратовали пугачевцы.
36
Принцесса Гессен-Дармштадская. Повенчана 29 сентября 1773 г. До перехода в православие носила имя Вильгельмина Луиза. Детей в браке не было.
37
Павел был из числа тех, кто разбирался в искусстве. Целый архитектурный стиль «Павловский ампир» назван его именем не случайно. Увлеченность античностью, создание романтичного возвышенного архитектурного направления, следовавшего, как казалось зодчим, незыблемым античным канонам, – это во многом Павел! И уж, конечно, обилие маскаронов, увлечение декоративной скульптурой началось при нем… Любимые детища Павла – Павловск, Гатчина, Инженерный замок – наполнены античностью. Вершиной классицизма стал ампир – торжественный «императорский» стиль, в идеологии опиравшийся на каноны античности, воплощенный в творчестве К. Росси.
38
Генерал Леонтий Леонтьевич (Левин-Август-Теофил) фон Беннигсен (1745–1826) – классический наемник, немец на русской службе с 1773 г., человек Зубовых, участвовал во многих военных кампаниях, ссорился с Суворовым, а позднее и с Кутузовым. Один из активнейших участников событий 11 марта 1801 г. Никогда не принимал Рроссийское подданство, но при этом изображал себя русским патриотом: «Я не колеблясь примкнул к заговору, правда, шагу опасному, однако, необходимому, чтобы спасти нацию от пропасти, которой она не могла миновать в царствование Павла». Какую нацию хотел спасти Беннигсен? Единственная нация, интересам которой угрожали преобразования Павла, – англичане. По сути дела, именно хладнокровие Беннигсена обеспечило успех всего предприятия. Ситуация все время была под его контролем. И когда растерявшиеся младшие офицеры не знают, что делать с Павлом I, Беннигсен аккуратно их направляет – убивать. Он еще успеет покомандовать и поинтриговать во время Отечественной войны 1812 г., закончит свои дни в родовом имении в Ганновере и помотает нервы императору Николаю I слухами о своих мемуарах…
39
«Павловский» прусский шаг в Николаевскую эпоху был доведен до балетного совершенства. Парадный шаг знаменит тем, что верхняя часть тела у марширующего гвардейца оставалась абсолютно неподвижна. Пехотинцам, владевшим этим искусством, ставили на кивера стаканы с водкой, и, пройдя парадным шагом полверсты, они ухитрялись не расплескать ни капли, разумеется, своего приза. При этом следует учитывать, что маршировали они в длинных шинелях, с ружьями и ранцами, по булыжной тогда Дворцовой площади или по грунту Марсового поля. Такая маршировка требовала огромного физического напряжения всех мышц и, вопреки расхожему мнению, чрезвычайно полезна для общего физического развития солдат. Потому и набирали из них натурщиков, что кроме идеальных фигур, безупречного сложения и развития мускулатуры, солдаты могли выдерживать долгое стояние в одной позе и вообще любое статическое напряжение. Работая в Академии годами и часто после выхода в отставку, они, подобно современным культуристам, умели по просьбе художника «показать» ту или иную мышцу. А часто и сами спрашивали: «– Ваше благородие, нонеча нам как стать? В „Ахиллес влачит тело Гектора“, или же в „Диоскуров“, или, наоборот, в „Геракла, удушающего Антея“?» Жалко, что кроме маршировки иным воинским премудростям учили недостаточно. Хотя тоже – как сказать!.. Ведь побеждали!
40
Теплов И. Убийство русского Гамлета. Секретные материалы ХХ века. Спец. выпуск № 5, 2005.