Страница 2 из 26
В сорок лет я чувствовала себя неплохо. В конце концов, в банке у меня лежали кое-какие денежки, и было с кем поговорить о совместной поездке весной в Египет. Сорок лет – это, конечно, веха, но в данный момент она для меня не так уж много значила. Хотя я уже подумывала о себе как о даме младшего среднего возраста, но у меня было хорошее здоровье и хорошие – еще какие! – перспективы начать пятый десяток.
– Ты подстриглась!
– Тебе нравится?
– Ты выглядишь очень по-французски.
– Да, но тебе нравится?
– Пожалуй, да. Нужно привыкнуть. Проходи.
Мы сидели в гостиной и ели. Элбоу, их бультерьер, положил голову мне на колени и не спускал глаз со стола. Закончив обед, мы убрали тарелки, и Ленна протянула мне маленькую красную коробочку.
– Надеюсь, тебе понравится. Я сама их сделала.
В коробочке лежала пара самых прекрасных золотых сережек, какие я только видела.
– Боже, Ленна! Какие изысканные! Ты сама их сделала? Я и не знала, что ты ювелир.
Она, казалось, была смущена и обрадована.
– Нравится? Хочешь верь, хочешь нет, это настоящее золото.
– Верю. Это просто чудо! Ты сама их сделала, Ленна? Не могу прийти в себя. Это настоящее произведение искусства; с виду – прямо работа Климта. – Я осторожно вынула их из коробочки и надела.
Ленна, как девочка, захлопала в ладоши.
– О Джульет, они тебе и правда идут!
Наша дружба действительно важна для нас и длится уже с давних пор, но это был поистине царский подарок – такое дарят супруге или кому-нибудь, кто спас тебе жизнь.
Прежде чем я успела сказать это (или что-либо другое), свет погас, и два юных сына Ленны внесли подарочный торт на сорок свечей.
Через несколько дней, когда я прогуливалась по Мэдисон-авеню, мое внимание привлекла одна вещь на витрине ювелирного магазина. Это были они – подаренные мне на день рождения серьги. В точности они. Разинув рот, я рассмотрела их повнимательнее и увидела ценник. Пять тысяч долларов! Я стояла так, наверное, несколько минут. Как ни крути, это было потрясение. Получается, Ленна соврала, что сама сделала их? И потратила пять тысяч на подарок ко дню рождения? Раньше за ней не водилось врать, и она была не так богата. Ладно, пусть она сделала копию из бронзы или чего-то еще и только сказала, что они золотые, чтобы сделать мне приятное. Но и это не в ее стиле. Что за чертовщина?
Недоумение придало мне смелости зайти в магазин. Точнее, подойти к двери и нажать на кнопку звонка. Через какое-то время мне открыли. Появившаяся из-за шторы продавщица выглядела так, будто закончила Рэдклифф, защитив диссертацию по синим чулкам. Возможно, только таких и брали на работу в этом магазине.
– Чем могу быть полезна?
– Я хотела бы посмотреть серьги, что у вас на витрине.
От одного взгляда на мои уши в ее отношении ко мне как будто поднялся занавес – то есть, когда я вошла, я была просто очередным нулем в клетчатой юбке, просящим о дозволении хоть немного подышать воздухом их заведения. Но то обстоятельство, что на моих мочках висели знакомые пять тысяч долларов, все полностью изменило: эта женщина будет моей рабыней – или подругой – на всю жизнь, мне стоило лишь сказать кем.
– Да-да, конечно, «Дикси».
– Конечно что?
Она улыбнулась, словно услышала что-то очень смешное. До меня быстро дошло, что я, по ее мнению, наверняка прекрасно знаю, что такое «Дикси», раз ношу их.
Продавщица взяла с витрины сережки и осторожно положила их передо мной на бархатную подставку. Они были так прекрасны, что в восхищении я на какое-то время забыла, что на мне точно такие же.
– Я так удивилась, увидев у вас такие же. Мы получили их всего неделю назад.
Быстро сориентировавшись, я сказала:
– Мне купил их муж, и они мне так нравятся, что я подумала, не купить ли такие же сестре. Расскажите мне о мастере. Его зовут Дикси?
– Я сама немного знаю, мадам. Лишь хозяин знает, кто такой Дикси и откуда они пришли… Но кто бы это ни был, он поистине гений. И «Булгари», и люди из группы «Мемфис» уже интересовались, кто это и как с ним связаться.
– Откуда же вы знаете, что это мужчина? – Я положила серьги и прямо посмотрела на нее.
– О, я не знаю. Просто работа выглядит так по-мужски, и я предположила… Может быть, вы правы: возможно, это действительно женщина. – Она взяла одну сережку и поднесла к свету. – Вы заметили, что они не столько отражают свет, сколько усиливают его? Золотистый свет. Вы можете любоваться им в любое время, когда захотите. Никогда не видела ничего подобного. Завидую вам.
Они были настоящие. Я отправилась к ювелиру на 47-й стрит, чтобы оценить их, а потом в один из двух городских магазинов, где продавались «Дикси». Об авторе этих изделий никто ничего не знал, или просто они не хотели говорить. Торговцы держались почтительно и любезно, но на вопрос о происхождении украшений отвечали молчанием.
– Этот джентльмен просил не разглашать о нем каких-либо сведений, мадам. Мы должны уважать его желание.
– Но это мужчина?
Профессиональная улыбка.
– Да.
– Могу я связаться с ним через вас?
– Да, я уверен, это возможно. Могу быть полезным чем-нибудь еще, мадам?
– Что он еще делал?
– Насколько мне известно, только серьги, авторучки и вот этот брелок.
Он уже показывал мне авторучку, в которой не было ничего особенного. Теперь он принес маленький брелок с женским профилем. Профилем Ленны Роудс.
Я вошла в магазин, звякнул колокольчик. Майкл был занят с посетителем и только улыбнулся мне, давая понять, что подойдет, как только освободится. Он открыл «Чернила» почти сразу же по окончании колледжа, и с самого начала дела пошли успешно. Чернильные авторучки – капризные, не дающие спуску вещи, требующие полного внимания и терпения. Но они также полны блеска и обаяния старины: эта восхитительная медлительность, не предлагающая никакого иного вознаграждения, кроме вида блестящих чернил, влажно стекающих на сухую страницу. Посетители «Чернил» были богаты и не очень, но у всех в глазах горел огонек коллекционера и неутолимое желание наркомана. Пару раз в месяц я работала там, когда Майклу не хватало рабочих рук. Это научило меня восторгаться старыми детальками из бакелита и золота – страсть не хуже всякой прочей.
– Привет, Джульет! Утром заходил Роджер Пейтон и купил тот желтый «Паркер» – «Дуофолд». Знаешь, на который он несколько месяцев любовался?
– Наконец-то. Заплатил полную цену?
Майкл усмехнулся и отвел взгляд.
– Родж не может себе позволить полную цену. Я продал ему в рассрочку. А у тебя какое дело?
– Ты когда-нибудь слыхал о ручке «Дикси»? Она слегка напоминает «Сантос» Картье.
– «Дикси»? Нет. Похожа на «Сантос»? – По его лицу я поняла, что он говорит правду.
Я достала брошюру, которую взяла в ювелирном магазине, и, открыв на странице с фотографией авторучки, протянула ему. Реакция Майкла была незамедлительной.
– Вот ублюдок! Сколько мне еще терпеть этого типа?!
– Ты его знаешь?
Когда Майкл оторвал глаза от фотографии, на лице его боролись злоба и замешательство.
– Знаю ли я его? Еще бы не знать. Он живет в моем доме, и я знаю его прекрасно! Значит, «Дикси»? Милое название. Милый человек… Погоди. Я кое-что покажу тебе, Джульет. Только оставайся здесь. Не двигайся! Вот дерьмо.
В «Чернилах» за прилавком висит зеркало. Когда Майкл вышел в служебное помещение, я взглянула на свое отражение и сказала:
– Ну вот ты и добилась своего.
Он тут же вернулся.
– Вот, полюбуйся. Хочешь увидеть что-то красивое? Посмотри вот на это.
Он протянул мне синий бархатный футляр. Я открыла и увидела… авторучку «Дикси».
– Но ты же сказал, что никогда не слышал о них.
Его голос звучал обиженно и громко.