Страница 35 из 45
9 ноября 1917 г. на другом краю России, в Иркутске, патриот и государственник, сибиряк-автономист, умеренно симпатизирующий в то время революции, видел ровно то же. «Фанатики ослеплены и не видят, в какую пропасть они валят Россию. Думаю, что их сподвижники, славные революционеры-большевики, солдаты и рабочие, через месяцы будут избивать «жидов». Вспомянет когда-нибудь еврейский народ, какие услуги им оказали такие люди, как Бронштейн, Розенфельд, Апфельбаум и другие» [И.И. Серебренников «Претерпев судеб удары. Дневник 1914-1918» Иркутск: Издатель Сапронов, 2008, с.388].
Французским офицером в начале 1918 г. был написан такой документ, совпадающий по содержанию с дневником Серебренникова. «Еврейская молодёжь играет значительную роль в политических событиях Сибири. Среди большевиков евреев очень много. Иркутское большевистское правительство, носившее полуавтономный характер, состояло почти исключительно из евреев» [«Союзническая интервенция на Дальнем Востоке и в Сибири. Доклад Пишона» М.-Л.: Госиздат, 1925, с.39].
В Ярославле комиссаром военного округа был С.М. Нахимсон, председателем исполкома горсовета Д.С. Закгейм – их убили в июльском восстании 1918 г., а ВРК возглавил Я.Д. Ленцман, который и подавил мятеж [Ф.Д. Волков «Тайны Уайтхолла и Даунинг-стрит» М.: Мысль, 1980, с.65].
Бывший бригадный командир РККА в 1919 г. писал о красных политкомиссарах: 95% из них «подонки всех классов, в большинстве своём – зелёные юнцы и неудачники, и, конечно, почти все – евреи» [У. Таубман «Хрущёв» М.: Молодая гвардия, 2008, с.69].
Сын писателя Серамифовича в 1918 г. комиссарил на Южном фронте против атамана Краснова в 19 лет: «как услышат, что мне 19 лет, несерьёзно улыбаются» (из его дневника). Погиб при каких-то обстоятельствах, дававших повод обвинять в смерти троцкистов, с которыми он расходился в вопросе о казачестве, т.е. был против еврейских вершителей геноцида казачьего народа [«Воспоминания современников об А.С. Серафимовиче» М.: Советский писатель, 1977, с.46, 50].
Сибирское бюро ЦК РКП (б), которое руководило подпольщиками на территории Белых, сформированное в декабре 1918 г. из 4-х человек, включало еврея Ф.И. Голощёкина (военно-окружной комиссар Уральского округа), латыша А.Я. Нейбута, который до 1917 г. был в эмиграции в США. Дальневосточный областной комитет ЦК возглавлял латыш М.Э. Дельвиг. В комитет входили евреи Иосиф Кушнарев (комиссар Владивостокского порта и ж/д узла), Моисей Губельман (с ноября 1920 г. – председатель Приморского обкома РКП (б)) [И.Ф. Плотников «Во главе революционной борьбы в тылу колчаковских войск» Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1989, с.26, 142].
Аналогичное Донское бюро возглавляли А.А. Френкель и И.А. Дорошев. Но все донесения в ЦК РКП (б) о руководстве партийными ячейками составлял Френкель, он же испрашивал денежные суммы, прямо переписывался с Я.М. Свердловым: «нужны товарищи-интернационалисты, которые своей работой ускорили бы низложение немецких войск», с политотделом Южного фронта: «согласно общему впечатлению, Краснов силён слабой организованностью наших войск» [«Документы героических лет» Ростов н/Д., 1987, с.199, 205, 216, 222, 232].
Агентами Френкеля в Ростове были Р. Гордон, Ольга Горбачик, Мария Малинская, Романа Вольф, Павел Моренец [«Вопросы истории», 2012, №9].
По опубликованным документам, именно Френкель руководил Донбюро, и он же стоял за расказачиванием вместе с целой еврейской командой. Это отмечал Казачий отдел ВЦИК: «курс советской политики резко сменился: от огульного и бесшабашного террора и бестолкового расказачивания, как это делали Плятт, Гие и Френкель». 9 февраля 1919 г. вышел такой документ: «Необходимы концентрационные лагеря с полным изъятием казачьего элемента из пределов Донской области и полосы фронта. Ревоенсовет Южфронта: Гиттис, Ходоровский. Управдел В. Плятт» [«Тихий Дон в 1917-1921» М.: МФД, 1997, с.147, 367].
Самуил Цвиллинг был председателем Челябинского совета депутатов и правительственным комиссаром Оренбургской губернии после октябрьского переворота 1917 г. [Б.М. Мещеряков «Самуил Цвиллинг» Челябинск: Южно-Уральское кн. изд., 1967].
Закрытие ряда церквей в Енисейске в 1923 г. осуществлял товарищ Пельтман [Протоиерей Геннадий Фаст «Енисейск православный» Красноярск, 1994, с.77-79].
Правило Ленина, по которому разгром Церкви следовало проводить русским именем Калинина, а не еврейским Троцкого, на исполнителей погрома и присвоения церковного имущества не распространялся.
Сверху большевики прямо распространяли ненависть к русским. М.И. Калинин, именем которого покрывались преступления интернационалистов, держался общих с ними антинациональных взглядов: «слово “русский” стало ненавидимым для огромнейшего числа людей» [В.Г. Мосолов «ИМЭЛ – цитадель партийной ортодоксии. 1921-1956» М.: Новый хронограф, 2010, с.468].
Белый герой М.Г. Дроздовский во время похода на Дон указывал на создание вокруг добровольческого отряда отрицательного информационного фона: «прочли о себе в одесских газетах о Дубоссарах – беглые евреи пропечатали и всё наврали – ни слова правды» [«Дроздовский и дроздовцы» М.: Достоинство, 2012, с.67].
Разумеется, евреи участвовали и в Белом Движении, заслуги таких отличившихся героев по справедливости отмечались в эмигрантской литературе [«1918 год на Востоке России» М.: Центрполиграф, 2003, с.315].
Однако чаще евреи принимали сторону красных. Так, советский писатель из евреев Вениамин Каверин даже в неподцензурной рукописи, написанной в стол, зовёт революцию замешанной на полноте «желания добра». В отличие от русского подхода к истории Владимира Солоухина в «Последней ступени», Каверин не интересуется разгромом русской культуры и величиной русских жертв революции, для него всего важнее, что Ленин боролся с антисемитизмом, вот Каверин и ставит его всем в пример как основоположника советского государства [В.А. Каверин «Эпилог» М.: Вагриус, 2006, с.405].
К. Ковальский 26 мая 1919 г. писал из Нью-Йорка о поддержке большевизма евреями в США: «советский представитель здесь, в Нью-Йорке, некто Людвиг Мартенс и проф. Ломоносов, бывший монархист [в действительности – активный участник февральского переворота], обладают громадными средствами, позволяющими им нанимать агитаторов, снимать под редакцию помещение на Бродвее». Эмигрантское «еврейство» питается «всей этой большевистской макулатурой» [«На страже свободы» (Орган 1-й сибирской стрелковой дивизии), 1919, 10 сентября, №14, с.4].
Действительно, в США большевики имели поддержку среди евреев. В Ист-Сайде вышла демонстрация тысяч рабочих с приветствиями Октябрьского переворота, включая как американских рабочих, так и рабочих-эмигрантов «русских, украинцев, евреев, поляков, литовцев и других» [Б.С. Шапик «Гонец из Нью-Йорка» // «Дипкурьеры» М.: Политиздат, 1973, с.47].
А. Коллонтай произнесла речь в феврале 1916 г. в Нью-Йорке перед 500-ми «русских и еврейских рабочих» [«Большевики. Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 год» М.: Политиздат, 1990, с.264].
К тому времени в Нью-Йорке уже сосредоточилось более 1 млн. евреев – четверть населения города. Это «вызывает в евреях соответствующие опасения по почве возможных расовых конфликтах» [«Россия и США. Дипломатические отношения 1900-1917» М.: МФД, 1999, с.173].
Тогда-то некоторые остряки считали уместным New York именовать Jew York.
Как можно убедиться, приведённые данные подтверждают рассказ американским сенаторам А. Саймонса 12 февраля 1919 г.: «нам стало известно, на фронте были сотни агитаторов, последовавших за Троцким-Бронштейном; они ранее жили в нижней части Ист-Сайда в Нью-Йорке» [«Октябрьская революция перед судом американских сенаторов» М.: Профиздат, 1990, с.12].
Еврейская солидарность с советским террористическим режимом проявлялась и в других странах. В сводке военно-политического департамента Венгрии за февраль-март 1922 г. отмечалось, что в стране большевицкую агитацию ведут «главным образом» венгерские евреи [«Российская белая эмиграция в Венгрии» М.: КНИЦ, 2012, с.58].