Слияние душ

- Мне ясно, о чем идет речь. Я сам всегда желал именно любовь-дружбу. Она у меня была. Это прекрасное чувство. Я никогда о нем не забуду… Ничто не сотрет из памяти, что было между мной и Ниной. Для меня это святое... По-другому не скажешь... Я обещал тебе всё рассказать, и я обязательно это сделаю. Знаешь, выслушав тебя, я понял, насколько ты открытый и искренний человек. Ты не боишься говорить о своих ошибках, заблуждениях. Ты доверяешь мне, а это очень приятно.

- Костя, как же я могу не доверять своему другу всё, что меня волнует? Я не просто хочу общаться. Я хочу именно дружить. Если бы ты знал, какова у меня потребность с кем-нибудь поговорить… Со мной мало разговаривают в семье; чаще - на бытовые и другие темы, которые, конечно же, нужны, я не отрицаю. Но у родителей нет на меня даже кусочка времени, когда я хочу поговорить о чем-то для меня интересном, о том, что меня волнует. Я ни в чем их не виню, потому что мне видно, насколько трудна взрослая жизнь. Я стараюсь не беспокоить родителей. Мне приятно с тобой разговаривать. Я, словно, исповедуюсь тебе.

Говоря всё это, я взяла руки Кости в свои руки и продолжила:

- Я вижу, как ты устаешь, изматываешься, не высыпаешься. Спасибо тебе за то, что ты всегда находишь на меня время. Если совсем не до меня, то сразу говори. Ладно?

Костя нежно сжал мои руки, посмотрел мне ласково в глаза.

- Ты говоришь мне такие душевные слова, что я не осмелюсь тебя ослушаться, - сказал он, улыбаясь. – Ты обо мне так заботишься... Приходи к нам чаще. Мне тоже очень приятно с тобой разговаривать. Ты – единственный мой друг, тебе я могу довериться, и как ты говоришь, исповедаться. Ты мне не надоедаешь, а, наоборот, скрашиваешь последние две недели моего здесь пребывания.

Услышав последние слова, я удивилась и расстроилась.

- Как? Так значит, ты скоро уезжаешь?! И мы больше не увидимся?.. – спросила я Костю, охваченная полным отчаянием. – Как же быстро я теряю друга…

Я опустила глаза, и мне стало больно в сердце, там что-то защемило. Я больше не могла терпеть эту боль... Костя всё понял по моему виду и, наверное, подумал в этот момент, что его слова сильно меня потрясли. Он взял меня за руку, позвал Альберта, и мы пошли к подъезду. Больше я сдерживаться не могла, и как только мы зашли в подъезд, я начала плакать...

14 глава.

У меня было какое-то странное состояние, потому что я чувствовала и телесную, и душевную боль, не понимая, какая из них причиняет мне большие страдания. Я забилась в один из углов подъезда, уселась на корточки и закрыла лицо руками, чтобы Костя не видел моих страданий. Но было поздно, он ещё на улице всё понял. Костя дал Альберту ключи от квартиры, чтобы он открыл её и ждал нас там. Наверно, он предполагал, что я сама вряд ли захочу идти. Костя присел на корточки, как и я; он спокойно раздвинул мои руки и открыл моё лицо, чтобы я могла его видеть. Я ему не сопротивлялась, у меня на это не было никаких сил.

- Оль, давай пойдем в квартиру. Здесь тебе лучше не станет. Я помогу, держись за меня…

Дальше я не дала ему договорить. Слабым голосом, совершенно мне незнакомым, я проговорила ему, жестом показывая «молчать»:

- Хорошо. Только, прошу, не надо слов. Сейчас я не могу тебя слушать...

Костя быстро поднял меня на руки и, как будто я ничего не весила, побежал по порожкам. В висках у меня ужасно гудело.

Зайдя в квартиру, Костя усадил меня в кресло и начал спрашивать, что меня беспокоит, есть ли у меня недомогания.

- Может, давление поднялось.

- Почему так думаешь?

- Как будто волна жара обдала. Чувствовала, что голова вся пылает. Похоже и на температуру.

- Оль, может быть «Скорую» вызвать? Как думаешь?

- Нет, не нужно. Принеси мне воды. А я просто посижу потом. Ладно?

Не прошло и двух минут, как Костя принес мне воды, таблетку от температуры (на всякий случай) и градусник. Я померила температуру. Оказалось, что я не ошиблась; у меня было 37,5. Запив таблетку, я удобно уселась в кресле. И потихоньку начала успокаиваться. Где-то минут через 20 я задремала, а потом уже меня полностью охватил сон. Я заснула, словно неделю не высыпалась…

Проснулась я отдохнувшая. Чувствовала себя неплохо. В комнате было светло из-за настольной лампы, которая находилась между креслами. Свет её был направлен на место, где отдыхала я. Мне захотелось узнать, сколько времени, и я достала из кармана джинсов сотовый телефон. Было почти девять часов вечера. Я встала с кресла, но, увидев, что на кровати спит Альберт, решила сесть обратно, чтобы каким-либо шумом не прервать его сон. Кости в комнате не было. Мне не хотелось дальше сидеть так одной. Я решилась и пошла на кухню, медленно и тихо ступая по ковру.

Костя сидел на кухне и читал какую-то книгу. Судя по выражению лица, она была не из легких, потому что взгляд его был предельно серьезен, глаза, словно впивались в слова, написанные в книге, а на лбу выступили морщины от долгого обдумывания. Я села напротив него. Костя оторвался от своего занятия и посмотрел на меня.

- Оля, зачем же ты поднялась? Тебе легче? - спросил он строгим голосом и все его волнения за меня сразу стали видны на его добром лице.

- Да, легче. Спать я больше не хочу. Я с тобой посижу. Или помешала? Ты так увлеченно читал.

- Конечно, сиди. Я вижу, у тебя даже румянец появился, но это не из-за температуры. Этот румянец нормальный, здоровый. Я в этом понимаю. А книгу я потом успею почитать! Чаю хочешь?

- Хочу. Давай попьем.

Костя поставил чайник на плиту, а я в это время насыпала по чашкам заварку с сахаром. Мне так захотелось узнать продолжение рассказа о Нине, что я, не колеблясь, задала вопрос Косте:

- Нина осветила твою жизнь?

Костя отошел от плиты и направился к стулу, чтобы сесть. Немного поразмыслив, он сказал мне:

- Да, можно сказать и так. Но ещё и согрела.

- Кость, если ты не очень устал, расскажи мне о Нине...

- Хорошо, но недолго. Завтра я рано утром должен отвезти Альберта к моей маме. Она безумно скучает по нему. Эти две недели он будет у неё, а я буду готовиться к отъезду. Тем более, надо ещё квартиру в порядок привести, ведь после моего отъезда она будет сдана квартирантам.

- Я помогу тебе прибраться. Не беспокойся.

Чайник закипел. Костя налил воду в кружки и продолжил своё повествование.

- Как ты помнишь, Нина вышла от подруги подавленной и обеспокоенной. Я спросил у неё, что произошло.

« - Моя подруга – Лена – хороший человек, добрый, понимающий. У нас с ней всегда были прекрасные отношения, мы поддерживали друг друга во всем, ничего не скрывали, делились самыми сокровенными своими тайнами… Но сейчас между нами всё переменилось. Лена попала в плохую компанию, где курят, пьют, матерятся... Костя, если бы ты знал, как я долго пыталась вытащить её оттуда, сколько нервов потратила и времени… Да мне и не жалко своих нервов! Я бы многое отдала, если бы Ленка стала прежней. Но она ничего не хочет слушать. Даже сейчас, за эти несколько минут, которые я у неё провела, она обматерила меня, сказала не лезть не в свои дела и спокойно пошла курить на балкон. Если б она могла понять, что за годы нашей дружбы она стала мне почти сестрой… И после этого она так отвергает меня! - рассказала она, отвечая на мой вопрос.

Какие же печальные были глаза у Нины… Мы уже подходили к дому, где я жил, как я услышал, что у неё плохо дышит нос. Я подумал, что Нина заплакала.

- Нина, ты плачешь? – спросил я, задержа её руку, чтобы она не шла дальше. Ответа мне не последовало, вместо него я услышал рыдания. Это было что-то похожее на крик души. Я обнял её за плечи. Мы направились к лавочке, стоявшей неподалеку. Нина спрятала лицо, уткнувшись мне в плечо, и продолжала плакать. Я пытался её успокоить, но ничего не выходило.

- Послушай, давай поплачем вместе. У меня вообще нет друга, с которым я могу поговорить. Расскажи мне всё, что тебя сейчас беспокоит, что у тебя творится в душе. Ты не думай, что я тебя не понимаю, у меня у самого не очень-то всё хорошо.