Страница 14 из 14
– Объясни.
– А что тут объяснять. Сказали ему, что я нанят на это дело и должен принести фотографии.
– А ты?
– А я об этом ни сном ни духом.
– А она?
– А она пришла выяснить ситуацию.
– Ничего не понял... – поморщился мент.
– Я не удивляюсь. Если уж сам я тоже ничего до сих пор не понял. И решил разобраться в ситуации. Кто и где меня нанимал и с какой целью. Если нанимали, то пусть заплатят.
Лоскутков долго и сосредоточенно молчал, уставившись прямо перед собой рассеянным взглядом.
– Ты удостоверение «Аргуса» никогда не терял?
– Нет, не терял.
– А паспорт?
– И паспорт не терял. И ничего я не терял.
– Тогда и не знаю, что предположить.
Очень он меня этим удивил. А то я надеялся...
– Я тоже не знаю. Ну что, позвонишь коллегам в ГИБДД?
– Ни к чему, – сказал он. – Все материалы у меня.
– А ты тут при чем?
Лоскутков раскрыл папку, которую от меня прятал.
– Эти двое, – он показал мне фотографии, которые я уже рассматривал накануне, – и вот этот, – теперь на стол была брошена еще одна стопка фотографий (снимки наверняка делал фотограф-садист. У погибшего Широкова была снесена половина головы), – были близкими друзьями и партнерами по бизнесу. Погибают все трое один за другим. В течение пяти дней.
– Но Широков-то погиб по собственной неосторожности? Так в ГИБДД говорят?
– Так. Ты словно бы вчера родился, сыщик... Не будь наивняком. Они всегда будут так говорить. А мне вот очень хочется проверить, потому что не бывает таких совпадений.
– И мне... – поддакнул я.
– На одиннадцать ноль-ноль я вызвал ту девушку, которая была с Широковым в машине. Можешь поприсутствовать на допросе.
– Если успею разобраться с Асафьевым. Мне хотелось бы самому посмотреть на фоторобот. Все-таки эта киллерша охотится и за мной. Если не успею, то ты дашь мне потом посмотреть материалы?
– Договорились.
– Еще просьба.
– Денег взаймы не дам.
– Переживу. Машину свою на пару часов выдели. Я буду предельно аккуратен. Боюсь, что моя кое-кому мозоль на глазах натерла.
В этом отношении Лоскутков не жадный, машина – не сахар. Он знает, что езжу я, как правило, без происшествий. Наоборот, происшествие может случиться, если он не даст мне машину.
– Что, за тобой опять кто-то увязался?
– Пока не заметил, но должны были бы, по ло-гике.
– Бери. – Он протянул ключи. – Бензин за твой счет. Заправь. И сильно не гоняй, у меня что-то временами тормоз начал проваливаться. Осторожнее.
ГЛАВА 5
1
Лоскутков прав – асфальт скользкий, движение интенсивное. Приходится за рулем быть очень внимательным. А у меня еще и другая забота. По дороге к областному управлению ФСБ я тщательно следил за всем, что творится позади меня. Для этого даже зеркало заднего вида тщательно протер, чего хозяин транспорта не делал, пожалуй, уже больше месяца – то ли времени у мента не было, то ли просто ленивый он. Но сейчас я остался уверен, что «хвоста» за мной пока нет. И не было, кажется, когда я добирался от дома до ментовки. А это, признаться, странно. Такое неуважение к персоне частного сыщика вызывает у меня только недоумение. И даже слегка обижает. Или они имеют другие способы слежения? Другие источники информации? Деньги, как правило, дают много таких источников. А с деньгами у чеченских волков, насколько я могу сориентироваться в нынешней обстановке, обычно проблемы не бывает. Их финансируют богатые иностранцы, да и сами они не против взять все, что под руку подвернется.
Солдат с ярко-голубыми погонами соскребывал снег с полукруглого крыльца Конторы. Интересно мне знать – есть ли у управления ставка дворника настоящего или его зарплату привычно получает сын коменданта здания? Как раз задача для частного сыщика. Самый, надо сказать, подходящий уровень, хотя и из крутых. Чекисты не любят вообще, когда в их дела суются посторонние, а уж в финансовые тем более. Но я бы за такое дело взялся с удовольствием. Это более безопасно, чем дело, которое без моего ведома и согласия на меня падает. Пока еще только слабый звук доносится и едва ощутимое движение ветерка. Но я опытным ухом альпиниста улавливаю, что где-то вверху начался сход лавины. Что такое попасть под снежную лавину – объяснять надо только ребятам детсадовского возраста. Я ни сном ни духом, а тут – нате вам, получите скандал и распишитесь в получении! – такое в руки и в душу лезет, что не знаешь, с какого конца подступить и кем чувствовать себя – частным сыщиком или «агентом 007». Кашлять хочется, когда знаешь, что Чечня для развлечения на горизонте замаячила.
Майор Асафьев, нехороший человек, опаздывал. Что с него возмешь – выучка КГБ... Я успел уже две сигареты выкурить, когда он наконец-то появился на крыльце в вальяжно расстегнутой куртке, осмотрелся, отыскивая взглядом мою «тройку», но и лоскутковскую «пятерку» тоже узнал. Заулыбался красным солнышком и махнул мне приветственно рукой. В отличие от ментовского майора майор ФСБ хотя бы внешне старается быть приветливым.
Я открыл дверцу машины. Он сел.
– А что к нам заглянуть не желаешь?
– Пропуск долго оформлять. И неизвестно, кто получает данные из вашего бюро пропусков о визитерах.
– Подозреваешь?
– Предполагаю. Обжегшись на молоке, на водку дуют.
– Ты что, у кого-то «под колпаком»?
Очень проницательный фээсбэшник.
– Боюсь, что так. А сам «колпак» еще и колючей проволокой, кажется, обмотан.
– Серьезная заява! Выкладывай!
Я выложил. Все, начиная с просьбы мента Лоскуткова отыскать подполковника-инвалида и кончая собственными предосторожностями по дороге сюда. С подробностями. О больной голове, таблетках аспирина и пониженном артериальном давлении. История с сотовым телефоном и подменой пистолета при этом прозвучала просто эпизодом. Незначительной, оттеняющей ситуацию мелочью.
Асафьев кивал в такт моим словам с удовлетворенным вдохновением. Его, казалось, такое дело даже радовало. А я бы с удовольствием поменялся с ним местами. И даже против его собственного желания.
– Что скажешь?
Он посмотрел торжествующе, словно это не я ему шрам на лбу оставил, а он мне.
– Я примерно этого и ждал. Только не знал, что и ты тоже в историю влипнешь.
– Конкретнее, пожалуйста, господин майор. Мне сейчас не до загадок.
– У нас были сведения из других городов, что чечены срочно пытаются развернуть активную вербовку отставных спецназовцев, бывших десантников, афганцев и вообще всех, кто успел где-то повоевать. Они надеются, что на зиму наши войска застрянут в предгорьях, а они к тому времени создадут ударные отряды наемников, которые смогут ударить по армии с тыла, разорвут коммуникации и сплошную линию контроля. И повторится то же, что было в прошлую войну. То есть накроется санитарный кордон, все смешается, и невозможно будет понять, где боевики, а где мирные жители. А в таких условиях они воевать умеют. Это не линию фронта держать.
Я посмотрел на него с легким укором:
– Спасибо. Утешил. Я так понял, что ты уже обеспечил мне прописку в Чечне? И что ты рекомендуешь конкретно? У меня не так много времени на раздумья.
– Я рекомендую пустить дело на самотек.
– То есть?
– То есть согласиться на вынужденные условия. И пойти в «партизаны». У тебя опыт большой, воевать ты умеешь квалифицированно...
– Значит, посылаешь меня партизанить... Но для того, чтобы такие отряды создать и обеспечить их жизнедеятельность, надо время. С чего вдруг чечены взяли, что армия застрянет в предгорье? Я новости по телевизору тоже иногда смотрю, но, похоже, наших уже не остановить.
– А это боевики собираются обеспечить своими методами. Опыт у них есть.
– Рассказывай.
– Нет. Я как раз и распинаюсь здесь перед тобой для того, чтобы ты мне обо всем этом сам рассказал. Чуть попозже. Когда узнаешь.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.