Заклятие короля-колдуна

Ольгерхан снова попытался броситься на мага, но Атрогейт в очередной раз помешал ему.

– Она – основа этого замка, – пояснил чародей разъяренному полуорку. – С ее смертью разрушится и это адское строение!

Ольгерхан, не слушая, с ревом рвался к нему, но дворф подсечкой опрокинул его, и здоровяк рухнул лицом на каменный пол.

– Не суйся, – предостерег Атрогейт. – Выбора нет.

Полуорк вскочил и замахнулся на него дубиной.

– Ну как знаешь, – спокойно промолвил дворф, легко уклоняясь от удара. – Раз уж ты такой упертый…

– Скорее разберись с этим упрямцем, – приказал Кантан и снова послал серию разрядов в бедняжку Аррайан.

Она вновь заслонилась с помощью чар, но отступила еще дальше – силы явно покидали ее.

Ольгерхану пришлось еще хуже. По меркам своего городка, Ольгерхан считался ловким, опытным воином, но перед Атрогейтом, да еще сильно ослабев, он был все равно что безнадежный новичок. Полуорк еще раз махнул дубиной, но все без толку.

Атрогейт раскрутил оба кистеня. Он ударил почти одновременно по обоим коленям полуорка, тот обмяк, но, не дав ему упасть, неистовый дворф прыгнул вперед и ударил парня головой в пах.

Ольгерхан согнулся пополам, а Атрогейт, раскрутив кистень, сделал так, что цепь обвилась вокруг шеи, а шар на ее конце шмякнул полуорка по лицу. Потом дворф резко дернул в сторону, хрустнула кость, и здоровяк со стоном растянулся на полу.

– Ольгерхан! – отчаянно вскрикнула Аррайан, ноги ее подогнулись, и она упала на колени.

Кантан наблюдал за ними, откровенно забавляясь.

– Они связаны, – задумчиво произнес он. – Я имею в виду, физически. Может, у замка есть не только правительница, но и правитель.

– Там этот идет, – заметил Атрогейт, кивнув вглубь коридора за спину Кантана.

Чародей воспользовался мгновением слабости девушки и, быстро произнеся заклинание, послал в Аррайан дротик, наполненный кислотой. Он прошел сквозь ее хлипкую защиту и вонзился несчастной в живот. Она закричала от боли и обхватила крошечную стрелу трясущимися руками.

– Убей его, как только он здесь появится, – велел маг дворфу, а сам убежал в боковой коридорчик как раз в тот момент, когда Энтрери ворвался в комнату.

Убийца обвел взглядом Атрогейта, Ольгерхана и Аррайан, потом снова посмотрел на дворфа, который неторопливо приближался к нему, поигрывая кистенями.

– Наверное, это должно было случиться, – пожимая плечами, проговорил Атрогейт почти извиняющимся тоном.

Эллери стояла опустив руки, не зная, что ей теперь делать.

– Давай-ка бери оружие, и бежим отсюда, – сказал Джарлакс.

Она медленно нагнулась, не сводя с дроу взгляда, боясь, что он нападет на нее.

– Да ладно тебе, скорее, – поторопил он.

Но Эллери медлила.

– Времени нет. Будем считать этот поединок недоразумением, думаю, ты со мной согласишься. К тому же теперь мне известен твой фирменный трюк – надо сказать, он впечатляет! – и я убью тебя, если ты еще раз поднимешь на меня руку. – Помолчав, он окинул ее масляным взглядом. – Может, позже я и потребую от тебя некоторой компенсации, но сейчас надо покончить с адским замком Женги.

Эллери подняла топор, Джарлакс повернулся и двинулся вслед за Энтрери.

Женщина чувствовала полнейшую растерянность. Она уже не знала, что думать и чему верить. Она шагнула за дроу, сосредоточившись на единственном желании – покончить поскорей со всем этим и вернуться в Дамару.

Но пол вдруг покачнулся и как будто подпрыгнул к самому лицу.

Услышав глухой звук падения, Джарлакс круто обернулся и сразу понял, что оружие ему не понадобится. Он ринулся к Эллери и потряс за плечо, потом низко склонился к ее лицу, пытаясь определить, дышит ли она, и осмотрел крошечную ранку, оставленную кинжалом наемного убийцы.

– Видно, он достал до самого сердца, – с горестным вздохом проговорил темный эльф.

То ли Атрогейт был действительно непревзойденным бойцом, то ли дело было в его необычной тактике и странном вооружении – Энтрери никогда не слышал, чтобы кто-то пользовался двумя кистенями одновременно, – но убийца принужден был передвигаться совершенно беспорядочно, чувствуя себя при этом крайне неуверенно.

Он понимал, что дела его плохи. Беглый взгляд на Аррайан сказал ему, что с ней все обстоит и того хуже. И почему-то ее судьба волновала его сейчас больше, чем собственная.

Отмахнувшись от этой назойливой мысли, он взмахами меча создал несколько черных завес, надеясь хоть слегка остановить наступление разъяренного дворфа. Но Атрогейт, как и следовало ожидать, не обратил ни малейшего внимания на эти призрачные препятствия. Он с ревом размахивал своим жутким оружием, так что Энтрери не мог к нему даже приблизиться.

Убийца приглядывался к неистовому коротышке, пытаясь обнаружить хоть какую-то лазейку в его стиле защиты. Но Атрогейт орудовал своими кистенями настолько ловко, что не давал противнику ни малейшего шанса ранить себя. А Энтрери, учитывая силу дворфа и мощные заклятия, наложенные на его оружие, не рискнул бы подставляться под удар ради возможности ударить самому, даже несмотря на то, что тоже владел не менее грозным оружием.

Блокировать кистени он также опасался, поскольку Атрогейт легко мог опутать цепью и вырвать из рук один из клинков. К тому же кистени покрывала эта гадость, вызывающая ржавчину. Что, если она испортит острейшее лезвие Когтя Шарона?

Поэтому Энтрери решил полагаться лишь на собственные ноги и носился перед дворфом, как заяц, делая ложный выпад и тотчас же снова срываясь с места. Колоть он даже не пытался, хотя, представься ему для этого хоть малейшая возможность, мигом бы ею воспользовался. Главной его целью было заставить Атрогейта сбить ритм – он принуждал его следовать за собой боком или быстро менять направление, к чему этот боец, обычно шедший напролом, не привык – так, по крайней мере, надеялся наемный убийца.

Конечно, он понимал, что с такой тактикой потратит очень много времени, прежде чем добьется какого-то результата, а времени как раз было в обрез – в этом он убедился, снова искоса взглянув на Аррайан.

Переживая за девушку, он решился внезапно броситься на дворфа и попробовать убить одним ударом.

Взмахом одного кистеня Атрогейт без труда отбил Коготь Шарона, а махнув вторым, заставил противника сделать быстрый кувырок. Энтрери едва успел увернуться от следующего удара, который наверняка раскроил бы ему череп.

– Ничего… время у нас есть, – издевательски проговорил Атрогейт.

Значит, дворф с самого начала раскусил его тактику – да это и неудивительно, ее наверняка применял всякий мало-мальски стоящий воин, с которым дворфу приходилось сражаться. Надо было придумать что-то новое. Энтрери внезапно бросился на противника, но не успел Атрогейт издать торжествующий рев, как убийца отбежал уже в другой конец комнаты.

Дворф замер и озадаченно посмотрел на противника.

– Ты че, сбежал или думаешь достать меня оттуда? – спросил он. – Если ты бежишь, как трус, знай: до тебя я доберусь! А-ха-ха-ха!

– Хоть ты мне и омерзителен, дворф, но не думай, что я когда-либо бегал от таких, как ты!

Атрогейт снова зашелся в приступе смеха, а потом ринулся на противника, но вдруг между ним и Энтрери, словно кем-то брошенное, появилось продолговатое черное пятно. Быстро разрастаясь, оно опустилось на пол. Атрогейт остановиться уже не успел и полетел вниз головой в межуровневую яму.

В полете он ревел и сыпал проклятиями, после чего с грохотом приземлился, преодолев десять футов. Последовала новая череда проклятий, но уже рифмованных.

Энтрери повернулся и увидел стоящего у выхода из туннеля Джарлакса, который, пожав плечами, бросил:

– «Волчья яма».

Убийца промолчал. Он ринулся через всю комнату к Аррайан и вырвал отравленный дротик. Мгновение ой смотрел на подлое орудие, из обломанного кончика которого продолжала толчками сочиться кислота, но, глянув на девушку, понял, что успел вовремя: рана хоть и тяжелая, но несмертельная. Вот только выражение лица Аррайан говорило совсем о другом – видно было, что она умирает, можно сказать, стоит одной ногой в могиле.