Возвращение убийцы драконов

Диана почувствовала, что у нее есть возможность сказать что-то важное, и не преминула ею воспользоваться. Она не знала, как велят говорить в таких случаях традиции Волшебноземья, но ей подумалось, что, наверное, во многом они совпадают с обычаями прошлых веков в ее мире. Диана подошла к Гелдиону, взяла его руку и высоко подняла ее.

– Король умер, – провозгласила Диана. – Да здравствует король!

Наступила напряженная тишина. Похоже, даже Гелдион находился в замешательстве, не зная, как вести себя дальше. Поддержат ли все смелое заявление Дианы?

Гэри бросил взгляд на Кэлси, и зеленые глаза встретились с золотистыми, молча напомнив эльфу, сколь значительным может оказаться этот момент для всей страны. Какие бы чувства ни питал к Гелдиону Кэлси, был ли он уверен, что этот человек должен править, или не был, но коннахтская армия, вне всякого сомнения, останется верной сыну Киннемора.

Кэлси в ответ долго смотрел на Гэри.

– Да здравствует король! – наконец громко произнес он, нарушив тишину, и многие в этой комнате, включая и новоизбранного короля Гелдиона, с облегчением вздохнули.

Первые дни правления нового короля оправдали и даже превзошли надежды и чаяния правителей других городов и народов. Гелдион объявил, что новой столицей станет Инис Гвидрин, а не Коннахт и этот остров, равно как и весь Пеннлин, будет открыт и радушно примет любого из людей, эльфов, дворфов и гномов Волшебноземья.

Лорду Баденоху, который в прошлом был, пожалуй, самым ярым противником Гелдиона, новый король предложил графство Коннахтское, и, когда лорд, преданный своему дорогому Бремару, вежливо отказался, а вслед за ним отказался от этого и Дункан Дрохит, так же верный своему родному городу, Гелдион попросил, чтобы они оба представили список кандидатов, которые могли бы достойным образом занять этот важный пост. Такое предложение, несомненно, вызвало доверие со стороны многих, кто находился в Пеннлине, включая и тильвит-тегов. Все были рады узнать, что новый король не посадит в Коннахте марионетку.

Оставался лишь один вакантный пост, и Гэри Леджер был единственным, кого удивило следующее предложение Гелдиона.

– Твой друг, барон Пвилл, умер героем, – сказал Гелдион Гэри в одну из ночей, когда они стояли на берегу Инис Гвидрин. За гладью воды, на другой стороне, светились огни доброй сотни походных костров.

– Да-а, – согласился Микки, который находился рядом с Гэри, ковыряя песок загнутым носом своего башмака.

Когда Гэри не ответил, Диана взяла его руку в свою, выражая поддержку.

– Население Дилнамарры вправе ожидать совершенства от своего правителя, – продолжал Гелдион. – Добрый барон…

Скептический взгляд Гэри мгновенно прервал Гелдиона, напомнив новому королю, что, пока Пвилл был жив, они с бароном находились отнюдь не в тесных дружеских отношениях.

Однако в ответ на этот, полный сомнения, взгляд Гелдион кивнул, молчаливо признавая правду. Похоже, положение изменилось, и Гелдион продолжал:

– Быть может, противники барона Пвилла были введены в заблуждение. Ни один человек не испытывал лучшего мгновения, чем выпало на долю барона Пвилла. Он стоял на помосте в Дилнамарре, окруженный врагами, и говорил правду, хотя и знал, что за эти слова его ожидает смерть. Я молюсь о том, чтобы у меня достало такого же мужества, если случится что-то подобное. Я молюсь о том, чтобы смог оказаться таким же героем, как барон Пвилл из Дилнамарры.

Эти чувства казались вполне искренними, и Гэри понял, что ему предстоит пройти через испытание, схожее с тем, через которое прошли Кэлси и другие, когда Диана первая провозгласила Гелдиона королем. Сейчас Гэри отбросил весь свой гнев и отмел в сторону былые суждения. На протяжении всех тягостных переживаний Гелдион оставался верным Киннемору, или тому чудовищу, которое, как он верил, являлось королем. Вспомнив про своего собственного отца, мог ли Гэри искренне утверждать, что повел бы себя по-иному? Теперь Гелдион потерял своего отца, как и Гэри, и новый король занимал честную позицию, стараясь поступать по справедливости.

Сердитый взгляд Гэри смягчился.

– Мне не хватает барона, – продолжал Гелдион. Кажется, он догадался, что обрел доверие Гэри. – И мне нужен человек, который сможет завоевать преданность многострадального населения Дилнамарры, который займется восстановлением города после всех ужасающих несправедливостей, обрушившихся на эти места.

Гэри лишь сейчас догадался, что имеет в виду Гелдион.

– Я хочу предоставить правление Дилнамаррой тебе, копьеносец, – твердым голосом произнес Гелдион. – Тебе, победителю Роберта, человеку, который во все дни своего пребывания в этой стране действовал на благо добропорядочного населения Волшебноземья. Я предлагаю это тебе и твоей жене Диане, которая разгадала загадку хагга и спасла Волшебноземье от тьмы и бедствий более ужасных, чем когда-либо доводилось видеть этим землям.

Гэри и Диана долго, очень долго смотрели друг на друга.

– Им понадобится какое-то время, – шепнул Микки Гелдиону, и они оба неслышно удалились, оставив супружескую пару на темном и тихом берегу.

Он думал о том, сколько доброго мог бы сделать для улучшения политической системы и общего благосостояния простых людей. Гэри ощущал себя солдатом времен Войны за независимость Америки, который мог бы принести идею демократии в мир, где правят короли, составить проект документа, взяв за основу Конституцию Соединенных Штатов. Возможно, им с Дианой стоило бы остаться здесь на несколько лет, а затем вернуться в свой мир, помня, что там они отсутствовали всего лишь несколько дней.

Предложение, сделанное Гелдионом Гэри и Диане, было очень соблазнительным.

Так в чем же дело? Гэри раздумывал об этом, когда спустя пару недель они вновь оказались на поляне в Тир-на-н'Ог, ожидая вместе с Микки и Кэлси, когда появятся феи и начнут свой танец, переносящий в другие миры. Почему же они с Дианой возвращаются домой?

И Гэри, и Диана, не сговариваясь, пришли к выводу, что они не могут и не должны оставаться в Волшебноземье. При всех волнующих перспективах, которые таила эта страна, то был не их мир, не их родной дом. Был еще один, более настойчивый призыв – веление их сердец. Теперь Гэри свыкся с потерей отца. В битвах за Волшебноземье, увидев то, что произошло у него на глазах между Гелдионом и Киннемором, молодой человек научился вспоминать и думать не об отцовской смерти, а о его жизни. Он свыкся с тем, что существует смерть, и теперь знал, как принимать неизбежное. И ответы ему предстояло искать не здесь, а в своей семье.

Гэри с Дианой решили, что для них пришло время обзаводиться ребенком, а в Волшебноземье они не могли решиться на подобное. Как бы им удалось объяснить в их мире прибавление семейства?

И потому Гэри и Диана с легким сердцем простились на границе Двергамала с Джено, Джербилом и Томми, и с легким сердцем они стояли сейчас посреди Тир-на-н'Ог.

– Ты это решил, парень? – спросил Микки, отвлекая Гэри от его молчаливых размышлений.

По тону Микки Гэри мог сказать, что лепрекон одобряет его решение. За время их обратного пути в Тир-на-н'Ог Микки несколько раз намекал, что, прежде чем даже помыслить остаться помогать в решении проблем Волшебноземья, Гэри нужно многое сделать в его родном мире. У Леджера сложилось четкое ощущение: скажи он сейчас, что передумал, Микки скорее всего попытается отговорить его от этой затеи. Кэлси тоже одобрял их возвращение домой. Как бы эльф ни доверял Гэри и ни любил его, какое уважение он ни привык бы испытывать к Диане, Кэлси все равно считал их чужестранцами, людьми, принадлежавшими иным местам.

– То были несколько удивительных… – Гэри помедлил, прежде чем сказать «лет», вспомнив, что, по понятиям Микки, все это необычайное приключение продолжалось несколько коротких месяцев. – То были несколько удивительных месяцев, – поправился он, усмехнувшись про себя. – Интересно, сколько других людей пережили подобные испытания?

– Волшебноземье всегда нуждается в героях, – загадочно ответил Микки.