На крючке (ЛП)

- Вряд ли. Но так как я голоден, то не откажусь от его супа.

- Я шокирована, - у нее наглое выражение лица, словно Анна уже съела свою порцию супа. - А я занималась выпечкой.

- Вы только подумайте, она умеет печь, - усмехаюсь я, глядя на потолок, в ответ Анна закатывает глаза. - И что же ты испекла мне, Джонс?

- Яблочный пирог.

- Здорово. Приноси и его, - сейчас, когда я не в больнице и не должен есть эту отвратительную безвкусную еду, я чувствую такой голод, что думаю, мог бы съесть весь пирог. А то, что его приготовила для меня Анна, лишь делает ситуацию более приятной. Как бы там ни было, она неплохо постаралась: убралась в моем доме, испекла мне пирог и остается рядом.

Звуки того, как Анна хозяйничает на моей кухне, пока греет суп и сервирует поднос, вызывают у меня сонливость. Я расслабляюсь на диване, а мои веки тяжелеют. Ее присутствие делает мою хижину настоящим полноценным домом. Глупо так думать, учитывая, что Анна здесь только на время. Но где-то глубоко я знаю, что хочу, чтобы она осталась тут навсегда. Мне двадцать три года, моя карьера, над которой я трудился почти всю жизнь, развалилась на части, но я четко знаю, что никогда не хочу расставаться с Анной Джонс.

Я наблюдаю за тем, как она идет мне на встречу, и моя грудь сжимается. Ее кожа бледна от недостатка сна, рыжие волосы растрепались во все стороны, она не в лучшем виде, однако для меня она все еще самая прекрасная женщина, которую я видел.

- Предполагается, что твоя нога должна быть приподнята, - она ставит полный поднос на журнальный столик до того, как хватает диванные подушки и подсовывает их под мою сломанную ногу. Не то чтобы ей это очень хорошо удавалось. С ее уст срываются фыркающие звуки, когда девушка пытается осторожно приподнять мой гипс.

- Иисусе, она словно ствол дерева, - ворчит Анна.

Я фыркаю и помогаю ей приподнять мертвый груз в виде моей ноги, так, чтобы она могла подложить под нее подушки.

- Это означает, что ты не отнесешь меня в кроватку?

Она качает головой, сдерживая улыбку, но затем ловит мой взгляд.

- Ты устал?

- Ага, - усталость накатывает на меня. Если бы я мог себе это позволить, то отключился бы и проспал несколько недель. - Но все, что я делал за последние дни, так это спал.

Она кивает, понимая, о чем я, и подсовывает еще одну подушку мне за спину.

- Тогда мы какое-то время потусуемся здесь.

До того как пойдем в постель. Вместе. И хотя я дерьмово себя чувствую, сама идея о сне в одной постели с Анной стягивает мои внутренности. Мне нужно прикоснуться к ней. Просто почувствовать ее рядом.

- Садись, - говорю я. - Ты и так уже достаточно сделала.

Анна передает мне тарелку с супом, а затем берет свою собственную, после чего подчиняется и садится. Без колебаний она устраивается поудобнее, а ее плечо прижимается к моему, словно ей тоже нужен комфорт. Прежде чем могу сказать хоть слово, она подает мне пульт дистанционного управления, и я усмехаюсь.

- Ты знаешь, как позаботиться о парне.

- Нет, - возражает она, - не знаю. Я никогда не делала этого прежде.

Суп неожиданно становится мне поперек горла.

Анна съедает еще одну полную ложку со своей тарелки, прежде чем добавить:

- Я просто знаю, что парни любят смотреть телевизор.

Но я не включаю ТВ. Пока что нет. Если честно, я боюсь, что попаду на спортивный канал, а я не думаю, что прямо сейчас готов к просмотру спортивных новостей. Я чертовски уверен, что не хочу увидеть запись того, как была сломана моя нога, по национальному ТВ, или услышать мнение спортивных критиков на счет моих шансов на восстановление и о том, каково оно - оказаться за бортом.

Когда суп оказывается в моем желудке, я нагибаюсь вперед, чтобы поставить тарелку на столик. Вот только я не могу дотянуться до стола, так как моя нога торчит прямо вверх. Я стискиваю зубы и борюсь с желанием бросить миску через комнату.

Однако Анна забирает ее с моей руки и аккуратно ставит на стол.

- Ложись обратно, - говорит она мягко.

Я слушаюсь, потому что альтернатива не лучше - впасть в гнев и со всей силы ударить по стороне дивана.

Анна включает ТВ, выключает звук, а затем переключает канал, прежде чем я понимаю, что изображено на экране. Она так хорошо меня знает. И мне это нравится. Когда она вновь включает звук, на экране идет какое-то кулинарное шоу, и Анна устраивается у моего бока. Я обнимаю ее за плечи и притягиваю ближе. Опустив свою голову мне на грудь, она кладет теплую ладонь на мой живот.

Мы едим и смотрим кулинарное шоу, и я ощущаю, как ее вес на мое тело увеличивается, как ее тело становится мягче, по мере того, как девушка расслабляется. Так тихо, тепло и умиротворяюще я никогда себя не чувствовал. Кончиками пальцев я рисую узоры на ее руке и изгибе бедра. Она так молчалива, что я гадаю, может Анна задремала, но затем ее пальцы вторят моим, вырисовывая круг у меня на животе. Похоть словно фитиль разгорается во мне, но я ничего не делаю с этим. Просто держу ее в своих объятиях.

И когда она мягко и сонно зевает, я целую ее в макушку.

- Почему ты не ложишься? Клади голову мне на колени.

Ее зеленые глаза смотрят на меня с неуверенностью.

- Обещаю вести себя хорошо, - в некотором роде это правда.

Она ложится.

- Ты говоришь это так, словно это хорошая затея, - затем она опускает голову на мои колени, довольно вздыхая. - Забудь, что я сказала это. Я хочу остаться здесь, на твоих коленях, еще недель на сорок, если ты не против.

- Все что пожелаешь, детка, - я хотел, чтобы это прозвучало как поддразнивание, но мой голос звучит хрипло. Я откашливаюсь и хватаю пульт управления, намереваясь переключить канал.

Рассеяно, я поглаживаю волосы Анны. Дикие густые и гладкие как шелк локоны, они подпрыгивают между моими пальцами, словно живут собственной жизнью. Темно-рыжая масса волос такая густая, что я могу сосредоточить свои движения лишь на участке ее головы. Я могу позволить себе это удовольствие; мне хотелось прикоснуться к ее волосам кажется в течение века.

- Ты хочешь сделать меня похожей на чучело, - говорит она тихо, но не двигается.

- Хочешь, чтобы я остановился? - пряди приятно трутся о кожу между моих пальцев.

- Нет, - ее веки трепещут. - Никогда.

К счастью для меня. Моя любимая девушка и мое любимое шоу. Иногда жизнь прекрасна. Она становится еще лучше, когда Анна улыбается, радуясь началу новой передачи.

- Top Gear Идеально.

- Тебе нравится Top Gear? - я продолжаю проводить пальцами по ее волосам.

Ее губы изгибаются, от чего нижняя губа становится более полной, это сводит меня с ума.

- Ага, - она немного поворачивает голову, чтобы взглянуть на меня. - Разве это так удивительно?

- Типа того, - я пожимаю плечами. - До тебя я не встречал ни одной девушки, которой бы нравилось это шоу.

- Ммм, - ее зеленые глаза прищуриваются, но в них все еще светится и тепло и искорки веселья. - Что в нашей ситуации наталкивает тебя на мысль, что я вообще похожа на других девушек, с которыми ты знаком?

Я мягко смеюсь  и тепло растекается по всему моему телу.

- Хорошее замечание.

Она сильнее вжимается в мои колени; я любою это ощущение, словно я защищаю ее, дарю ей безопасное место для отдыха.

- Дай угадаю, - говорю я. - Джордж подсадил тебя на эту передачу?

- Вообще-то, Айрис.

Кожа скрипит, когда Анна переворачивается на спину, сейчас ее голова полностью накрывает мой пах, что производит ожидаемый эффект на мой член. Он вздрагивает, и я, как полный ублюдок, становлюсь твердым там внизу. Если она это замечает, то не подает вида. Вместо этого, Анна смотрит на меня широкими зелеными глазами, напоминающими по цвету листья дуба.

- Эван МакГрегор был звездным гостем в одном из эпизодов, когда Айрис включила тогда это шоу.

- Его документальная передача Длинный путь вниз была прекрасной.

Глаза Анны блестят.

- Откуда, по-твоему, берет корни мое желание ездить на маленькой Vespa?