Ельцин

Справедливости ради следует отметить, что «книжное дело», или, как его еще называли тогда, «дело писателей», было буквально высосано из пальца. Практика получения авторами гонорара за еще не сданную в издательство рукопись является общепринятой, мировой, в ней нет абсолютно ничего криминального (небольшой аванс от издательства «Молодая гвардия», когда рукопись еще даже не была начата, получил и автор этих строк, например). Список людей, получавших подобные авансы, среди политиков и публичных персон — займет не одну страницу. Но в данном случае следствие и прокуратура проявили особую пристрастность, посчитав обычный издательский аванс «взяткой». В недавнем прошлом вице-премьера российского правительства Альфреда Коха, например, вызывали на регулярные допросы, устраивали в его доме десятичасовые обыски, брали с него подписку о невыезде. Все это сопровождалось валом статей в прессе (особенно постарались тут журналисты «МК» Александр Хинштейн и Александр Минкин), травлей в подконтрольных Березовскому и Гусинскому ОРТ и НТВ. Не каждый нормальный человек сможет выдержать такое.

15 сентября 1997 года в Кремле собрались представители бизнес-сообщества. Ельцин попросил их «жить дружно». Воцарилось молчание. Михаил Фридман, присутствовавший на этой встрече, позднее скажет в интервью Т. Колтону, биографу Ельцина: «Никто ничего не понял. Мы ушли с этой встречи растерянные». Ельцин не хотел устанавливать правила. Он считал, что у этих людей должно хватить ответственности самим отвечать за свои действия. Не хватило. Информационная война продолжалась.

Еще через некоторое время Ельцин скажет Немцову: «Я устал вас защищать».

…Однако сводить всё значение 1997 года к эпизоду с АО «Связьинвест», конфликту олигархов с правительством было бы непростительной ошибкой.

Важность этого года — прежде всего в энергии Ельцина, вновь проснувшейся в нем после операции на сердце. Энергии, которая поражала тогда многих. Это был год его надежд, замыслов и год знаковых, символических шагов. Логика этих шагов настолько интересна, что стоит внимательнее вчитаться в официальную хронику.

Ельцин предлагает провести всенародный референдум по вопросу о захоронении тела Ленина. Результаты социологических опросов: общество по этому вопросу расколото, половина «за», половина «против». Администрация вновь убедила его «не разжигать страсти», тем более что данные социологов подтверждали: практически половина населения не возражает оставить мумифицированного Ленина в мавзолее, сохранить главную советскую святыню, тело «основателя государства». Тем не менее сам Ельцин настаивал, что Ленин как раз не основатель, а разрушитель государства.

В мае — июле Ельцин подписал несколько документов, которые, как казалось ему, должны поставить точку во многих кровоточащих, неразрешимых проблемах постсоветского пространства.

12 мая он подписал формальный мирный договор с вновь избранным президентом Чечни Асланом Масхадовым. Москва, как я уже сказал, признала легитимность свободных выборов в Чечне, Масхадов на первых порах устраивал Москву — казалось, что это наиболее «умеренный» из всех чеченских лидеров. Однако вскоре с этой «умеренностью» было покончено, Масхадов начал терять влияние, перестал контролировать ситуацию в республике, и реальная власть начала переходить к радикальному Басаеву. Тем не менее Ельцин был уверен, убежден, что мирный путь решения чеченской проблемы — необратим. Что назад, к войне, дорога закрыта.

Затем был подписан мирный договор между Осетией и Ингушетией, снявший остроту в кровавом конфликте вокруг Пригородного района, разгоревшемся осенью 1992 года. Президент Молдовы Лучинский и президент республики Приднестровье Смирнов подписали в Москве меморандум, который провозглашал суверенитет Молдовы над спорным районом. В августе, после двухнедельных консультаций в Кремле, президент Абхазии В. Ардзинба впервые после грузино-абхазской войны 1992–1994 годов посетил Тбилиси и встретился с Эдуардом Шеварднадзе. В июле, опять-таки в Кремле, подписали мирный протокол представители Таджикистана и исламской оппозиции. Так была прекращена многолетняя широкомасштабная гражданская война в Таджикистане.

Наверное, самым трудным документом и вместе с тем — самым важным был договор о мире и сотрудничестве с Украиной, подписанный 31 мая в Киеве Ельциным и Кучмой. Переговоры о разделе Черноморского флота велись несколько лет, Украина занимала жесткую позицию, не хотела видеть российские военно-морские базы на своей территории. Тем не менее наши базы удалось отстоять. То же самое произошло и с нашими военными базами в других республиках СНГ — в Казахстане, Белоруссии, Грузии. В то время раздавались голоса о том, что с Украиной надо разговаривать языком силы. Но что было альтернативой позиции Ельцина? Война за Крым?..

«…Да, трудновато будет найти в мировой истории, — пишет Ельцин в своих мемуарах, — еще один пример такого государственного образования, каким является СНГ. Еще совсем недавно люди из наших стран жили по одним и тем же правилам, работали в одной экономике, у них был похожий быт, одна система образования, наконец, единое государство. Мы легко, с полуслова, понимали друг друга. Ведь все мы ездили на одних и тех же автобусах и троллейбусах советского образца, одинаково платили профсоюзные взносы, смотрели одни и те же фильмы, рассказывали одни и те же анекдоты. Короче говоря, мы люди из одного исторического пространства.

При всем этом в едином политическом пространстве бывшего Союза оказались страны, чрезвычайно своеобразные и не похожие друг на друга — ни по климату, ни по географии, ни по национальному менталитету.

Это абсолютно парадоксальное сочетание единства и противоположностей сегодня и называется аббревиатурой СНГ».

Попытка реформировать СНГ, придать ему черты цивилизованного международного союза — это одна из главных задач Ельцина во время второго срока.

На саммите стран Содружества в марте 1997 года Ельцин впервые жестко поставил вопрос перед лидерами всех бывших союзных республик, которые на тот момент входили в СНГ: Содружество, говорил тогда Б. Н., нужно не одной России, и она не собирается никого в него тянуть, и уж тем более жертвовать своими национальными интересами.

Ельцин на этом саммите обозначил новый этап в отношениях России и СНГ, призвал к установлению понятных рамок и правил игры.

Далеко не всем этот новый тон российского лидера пришелся по душе. И вот почему. В самый острый момент распада Союза, распада советской экономики Ельцин делал всё, чтобы облегчить этот процесс для граждан бывшего СССР. До 1993 года на всем бывшем союзном пространстве по-прежнему ходил советский рубль — единая валюта, что означало жесточайшее инфляционное бремя для российской экономики, и без того переживавшей небывалый кризис. Выделялись огромные целевые кредиты для развития экономик стран СНГ. Энергоносители — по «внутренним», то есть льготным ценам. Таможенные льготы. Россия свободно открыла для наемных рабочих рук из стран СНГ свой рынок труда, максимально упростив въезд и выезд жителей бывших союзных республик. Все это была общая политика, нацеленная на то, чтобы, во-первых, удерживать страны СНГ в своей сфере влияния и, во-вторых, не допустить разрастания политических конфликтов, возникновения гражданских войн.

Однако во время второго срока президента Ельцина эта задача приобрела иные очертания. СНГ к тому времени существовало уже пять лет. Необходимо было двигаться дальше. У стран, обладающих разным уровнем жизни, разным менталитетом, разным представлением о своем месте в окружающем мире, были и разные задачи внутри СНГ. Ельцин предоставил лидерам стран, их элитам и парламентам возможность выбрать степень взаимодействия. Был образован Таможенный союз (Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан), союз военный (договор о коллективной обороне), который включал, помимо вышеупомянутых государств, еще и Армению. А также региональная организация, также входившая в СНГ, но с меньшей долей экономического и военного взаимодействия — ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия).