Юность Розы (сборник)

Она всерьез подумывала о побеге с острова. Например, можно было бы остановить проплывающую мимо лодку и попросить рыбаков довезти ее до берега.

– Предоставим делам идти своим чередом; если Роза устоит против нашего блестящего приглашения, то будет настоящей героиней, – вздохнул доктор Алек, надеясь в душе, что племянница не устоит.

Между тем Роза трудилась целый день; она помогала Дэбби, прислуживала тетушке Спокойствие и твердо противилась желанию тетушки Изобилие отослать ее обратно на счастливый остров. Нелегко ей было утром переселиться из фантастического мира, украшенного флагами и пушками; мира, полного всевозможных забав и затей, где наслаждались своими каникулами ее братья, и начать мыть посуду, слушать воркотню Дэбби и жалобы тетушек. Тяжело ей было видеть, как уходит день, и думать о том, как чудесно его провели там, на острове. Ей стоило всего лишь сказать одно слово, и она очутилась бы там, куда стремилась всем сердцем.

Но главным испытанием стал вечер, когда тетушка Спокойствие заснула, тетушка Изобилие беседовала с кем-то в гостиной, а Дэбби расположилась на крыльце смотреть фейерверк. Маленькой служанке не оставалось ничего другого, как только со своего балкона наблюдать за веселыми ракетами, поднимавшимися с острова, с холма и из города. Играла музыка, и лодки с радостными людьми плыли по заливу, освещенные мерцающим светом фейерверков. Надо сознаться, что одна или две слезинки все же покатились из голубых глаз. В яркой вспышке фейерверка Розе даже представилось на минуту, что она видит на острове палатки, кудрявые головы мальчиков, бегающих взад и вперед; и настурция, росшая подле, слышала шепот:

– Я надеюсь, что кто-нибудь там вспомнит, что меня нет с ними.

Слезы исчезли, и Роза продолжала любоваться фейерверком и даже улыбнулась, подумав о том, как много нужно было трудиться, чтобы устроить такой прекрасный праздник, когда дядя Мэк подошел к ней и сказал поспешно:

– Здравствуй, милое дитя, надень-ка что-нибудь теплое и скорей пойдем со мной. Я хотел было позвать Фиби, но тетушка сказала мне, что ее нет, потому я пришел за тобой. Фун ждет меня внизу в лодке. Мне хочется, чтобы ты поехала посмотреть мой фейерверк. Я ведь приготовил его только для тебя и буду в отчаянии, если ты все пропустишь.

– Но, дядя, – начала Роза, чувствуя, что она должна отказаться, может быть, даже и от этого.

– Знаю, моя дорогая, знаю. Тетушка все рассказала мне; теперь ты свободна, все дела на сегодня закончились, и я настаиваю на том, чтобы ты пошла со мной, – упорствовал дядя Мэк, который, казалось, хотел отправиться в путь как можно скорей.

Придя на берег, Роза увидела маленького китайца, сидящего в лодке, украшенной хорошенькими фонариками. Фун помог девочке войти в лодку и весело смеялся, стараясь объяснить на ломаном английском языке, что очень рад видеть ее. Часы в городке пробили девять, когда их лодочка вошла в залив, и фейерверк на острове, казалось, уже закончился. Ни одна ракета не взвилась оттуда в ответ на последнюю «римскую свечу», осветившую холм.

– Наши, кажется, уже отстрелялись, но в городе фейерверк еще продолжается. Как это красиво, – сказала Роза, зябко кутаясь в свою тальму[12] и задумчиво любуясь картиной ночного залива, расцвеченного огнями фейерверка.

– Надеюсь, что мои мальчики не беспокоятся по поводу того, что я задержался, – проговорил дядя Мэк и прибавил весело, показывая на загорающуюся звездочку. – Нет-нет, вот начинается, посмотри, Роза. Как тебе нравится? Я велел это приготовить именно в твою честь.

Роза зачарованно смотрела, как звездочка, постепенно увеличиваясь, превратилась в золотую вазу, потом из нее начали показываться зеленые листья, а затем и яркий цветок.

– Это роза, дядя? – спросила она, всплеснув руками от восторга.

– Разумеется. Смотри, что будет еще, – дядя Мэк, как мальчик, радовался своему успеху.

Вокруг вазы образовалось что-то вроде пунцового венка. Роза внимательно смотрела. Она уже стояла в лодке, опираясь на плечо дяди, и, наконец, закричала в волнении:

– Это чертополох, дядя? Шотландский чертополох! Но я вижу семь цветков… Каждому из мальчиков! Ах, как это чудесно!

Девочка долго смеялась и смотрела не отрываясь, пока не погас последний огонек.

– Да, в самом деле, все удалось отлично. Я очень доволен, – улыбнулся счастливо дядя Мэк. – Тебя отвезти на остров? Или ты хочешь домой, мое милое дитя?

Он говорил таким ласковым тоном, что Роза поцеловала его.

– Домой, дядя, пожалуйста. Я вам очень благодарна за фейерверк, который вы устроили для меня. Я так рада, что видела его, и теперь буду долго вспоминать, как это было чудесно!

Девочка произнесла это очень решительно, но дядя Мэк заметил, какой задумчивый взгляд она бросила при этом на остров, который теперь был так близко, что оттуда до них доносился запах пороха и видны были силуэты людей.

Но они все же приехали домой, и Роза заснула, говоря сама себе: «Моя жертва была труднее, чем я воображала, но я очень довольна, что принесла ее. Я не желаю другой награды и хочу только одного: пусть это доставит удовольствие Фиби».

Глава XI

Бедный Мэк

Жертва Розы не произвела того впечатления, на которое она рассчитывала. Взрослые оценили ее поступок по достоинству, они полюбили ее еще больше и всячески выказывали это. Зато мальчики вовсе не прониклись к ней уважением, как надеялась девочка. Чувства ее были глубоко оскорблены, когда она случайно услышала, как Арчи заявил, что в этом самопожертвовании не было никакого смысла. Принц огорчил ее еще больше, прибавив, что она «самый смешной цыпленок, которого он когда-либо видел». Нелегко было Розе переносить все это. Если мы и не желаем, чтобы о наших поступках трубили повсюду, все-таки бывает очень приятно, если их замечают.

Но совершенно неожиданно девочке удалось заслужить не только уважение, но еще и благодарность и расположение двоюродных братьев.

Вскоре после поездки на остров Мэк получил солнечный удар, ему было очень плохо. Это случилось так внезапно, что все страшно перепугались. Несколько дней жизнь мальчика была в опасности, но, к счастью, все обошлось. Он начал поправляться, и семейство радовалось его выздоровлению. Но тут новый удар поразил всех: Мэку стала грозить слепота.

У бедняги всегда было слабое зрение, а он еще перенапряг глаза непомерными нагрузками и усиленными занятиями.

Никто не смел передать ему ужасное предсказание знаменитого окулиста, который приезжал лечить мальчика. Мэк поначалу был очень терпелив. Он думал, что это всего лишь последствия солнечного удара и зрение восстановится, надо лишь отдохнуть несколько недель. Но разве можно за несколько недель восстановить то, что расстраивалось в течение нескольких лет!

Мэку было строго запрещено читать, а это было единственное занятие, которое доставляло ему удовольствие. Все хотели читать ему вслух, и братья, особенно в начале болезни, рассматривали это как привилегию. Но неделя проходила за неделей, а бедный Мэк все еще был болен и вынужден был лежать в темной комнате. Усердие мальчиков мало-помалу ослабевало, и они, один за другим, стали уклоняться от этой обязанности.

Никто их не бранил, так как все понимали, как тяжело деятельным и веселым ребятам сидеть взаперти во время каникул. Братья ограничивались теперь короткими посещениями больного, хотя искренне сочувствовали Мэку. Взрослые делали все, что от них зависело; но дядя Мэк был очень занят; а тетя Джейн читала таким нервным голосом, что ее невозможно было долго слушать; другие тетушки были поглощены своими заботами, хотя и выказывали мальчику участие.

Дядя Алек тоже не мог полностью посвящать больному все свое время, и если бы не Роза, то Бог знает, что сталось бы с бедным Червем. Ее голос был ему приятен, терпение девочки не истощалось, и время, казалось, не стоило ей ничего. Она от всего сердца хотела помочь брату, что само по себе было тому утешением.

12

Та́льма – женская длинная накидка без рукавов.