Тысяча орков

— Будь моя воля, так прибил бы его прямо здесь и оставил гнить на прокорм стервятникам, — сообщил

Джафар остальным. — И поделом было бы предателю! Но сердце маркграфа Эластула гораздо добрей, и в этом — его единственная слабость, а потому вам понятно, как надлежит действовать?

Вместо ответа трое всадников взглянули на четвертого. Тот держал в руках прочную сеть.

— Предложите сдаться. Но только один раз, — напомнил Джафар.

Четверо всадников понимающе кивнули.

— Когда же, командир? — не выдержал один.

— Терпение, — откликнулся опытный военачальник, — пусть отойдет от ворот подальше, чтобы его было не слышно и не видно. Мы не собираемся начинать беспорядки, нужно лишь, чтобы предатель не донес все наши секреты до врагов.

Мрачные взгляды, которыми Джафару ответили воины, убедили его, что отобранные им бойцы осознавали всю важность предстоящей задачи.

Вскоре, когда на закате землю окутал сумеречный покров, они нагнали Торгара. Дворф сидел на скале, потирал гудящие ноги и вытряхивал из башмаков камешки, но вдруг к нему подъехали четверо всадников. Дворф было подскочил и даже ухватился за большую секиру, но едва только он узнал всадников, как вновь уселся с покорным видом.

Приблизившись, всадники окружили Торгара, обученные боевые лошади нетерпеливо гарцевали на месте.

Мгновением позже подъехал и Джафар. Торгар фыркнул, явно удивленный подобным оборотом дел.

— Торгар Молотобоец, — заговорил Джафар, — приказом маркграфа Эластула Роурюма объявляю о твоем изгнании из Мирабара.

— Я уже сам ушел, — ответил дворф.

— Намереваешься ли ты и дальше следовать восточной дорогой, что ведет в Мифрил Халл, ко двору короля Бренора Боевого Топора?

— Ну, не уверен, что у короля Бренора найдется время, чтобы со мной поговорить, но раз уж зашла речь о нем, то скажу так: да, я намерен с ним повидаться.

Ответ был произнесен столь обыденным тоном, что лица пятерых людей посуровели от гнева, но казалось, тем большее удовольствие доставил Торгару собственный ответ.

— В таком случае, ты виновен в измене.

— Измене? — презрительно фыркнул Торгар. — Вы что же, объявили Мифрил Халлу войну?

— Известно, что они соперничают с нами в торговле.

— Тогда не стоит городить чепуху о том, что я изменник.

. — Значит, в шпионаже! — закричал Джафар. — Немедленно сдавайся!

Некоторое время Торгар пристально рассматривал Джафара, рассматривал совершенно бесстрастно, и ничто не предвещало дальнейшего развития событий. Торгар лишь скосил взгляд на тяжелую секиру, что лежала вблизи.

Иного предлога и не требовалось мирабарской страже. Двое всадников расправили сеть слева от Торгара и припустили лошадей галопом, пронеслись по бокам дворфа и повалили его на землю, опутав прочными переплетением ячеек.

Торгар яростно разрывал свои узы, стараясь вырваться на волю, но тотчас же подоспели еще двое стражников. Они выхватили прочные дубинки и спрыгнули на землю с коренастых лошадей. Торгар отбивался и пинался, и ему даже удалось укусить одного из стражников, однако силы были неравны.

Мигом воины избили дворфа до полубеспамятства, тотчас же вытряхнули его из сети, и сняли искусно выделанные доспехи.

— Пусть город погрузится в сон до нашего возвращения, — пояснил Джафар своим людям. — Я договорился с Алебардой, так что этой ночью на стенах не будет ни одного дворфа.

В своих мыслях Шаудра Звездноясная предвидела отвратительное событие, что ужаснуло ее той ночью.

Хранительница скипетра стояла на балконе, наслаждаясь ночной прохладой и расчесывая длинные черные волосы, как вдруг до ее слуха донеслась возня в восточных воротах города, на которые с балкона открывался превосходный вид.

Ворота распахнулись, и в город въехали всадники. По украшенному хвастливым плюмажем шлему Шаудра распознала Джафара. Хотя в сумраке перед взором предстала весьма нечеткая картина, хранительница скипетра все же смогла различить миниатюрный силуэт дворфа, что шествовал следом за всадниками — раздетый до штанов и разодранной рубахи, со скованными впереди руками, прикованный к первой лошади.

Шаудра стояла тихо, но ничем не скрывала своего присутствия, пока прямо под ее балконом проезжала процессия с пленником.

Подталкиваемый пятым наездником Торгар Молотобоец семенил за четверкой всадников — закованный в цепи и явно избитый.

Бедняге даже не дали надеть башмаки. .

— Что же ты наделал, Эластул? — спросила у самой себя Шаудра, и в голосе ее звучал немалый страх, ибо она понимала, сколь серьезно ошибся маркграф.

Стук в дверь прозвучал, точно посланная колдуном молния, и Шаудра очнулась от беспокойного сна. Выбравшись из постели, она потянулась к замку, едва осознавая, кто стоял на пороге.

Распахнув дверь, женщина замерла от удивления, — у входа, прислонившись к стене, стоял Джафар. Почувствовав, что он изучает ее взглядом с головы до пят, Шаудра внезапно вспомнила, что теплой летней ночью на ней не было ничего, кроме прозрачной шелковой накидки.

Шаудра прикрыла дверь и стыдливо выглянула в оставленный узкий проем, изучая похотливо таращившегося на нее, ухмыляющегося Джафара.

— Миледи, — приветствовал ее Джафар, и в свете факела блеснула верхушка шлема с поднятым забралом.

— Который час? — поинтересовалась женщина.

— Один из немногих часов, что остались до восхода.

— Так что вам надо? — удивилась Шаудра.

— Странно, что вы решили отправиться ко сну, миледи, — с невинным видом заметил Джафар, — ибо недавно я имел честь созерцать вас в довольно бодром состоянии, стоящей на балконе.

И тогда Шаудра поняла, в чем состоит причина визита, она окончательно проснулась и вспомнила все, что видела той далеко не обычной ночью.

— Вскоре после этого я пошла спать.

— Полагаю, что в вашей хорошенькой головке осталось немало вопросов.

— Которые касаются лишь меня, Джафар, — Шаудра постаралась придать голосу явно рассерженные интонации, чтобы вынудить чересчур самоуверенного ночного гостя оправдываться. — По какому праву вы нарушаете мой сон? Быть может, что-то случилось с маркграфом? Ибо если такого повода нет…

— Нам следует обсудить увиденное вами на балконе, миледи, — холодно произнес Джафар, и даже если властные слова Шаудры и поколебали его самоуверенность, виду он не подал.

— Кто вам сказал, что я вообще что-либо видела?

— Вот именно, и я советую вам не забывать об этом. Синие глаза Шаудры удивленно распахнулись:

— Уж не угрожаете ли вы хранительнице скипетра Мирабара, любезный Джафар?

— Я прошу вас совершить то, что должно, — нимало не смущаясь, ответил «молот». — Изменник Торгар арестован по повелению самого маркграфа.

— Арестован жестоко…

— Вовсе нет. Он добровольно сдался представителям власти без применения силы, — возразил Джафар.

Ни слову из сказанного Шаудра не поверила. Она знала и Джафара, и остальных четырех «молотов», знала достаточно хорошо — как и то, что они не прочь подраться, если только перевес на их стороне.

— Поверьте, миледи, его вернули в Мирабар под покровом ночной темноты не без причины. Уверен, что вы понимаете крайнюю деликатность дела.

— Ведь дворфам Мирабара, даже тем, кто не согласен с Торгаром, придется не по душе, когда они узнают, что его вернули в город насильно, в цепях, — заметила Шаудра.

Джафар не обратил ни малейшего внимания на изрядный сарказм в ее голосе, лишь ответил:

— Вот именно.

С этими словами «молот» коварно улыбнулся.

— Мы могли убить его в глуши и похоронить там, где его никогда бы не отыскали. Разумеется, вы это понимаете, как и то, что ваше молчание представляется исключительно важным?

— И вы действительно способны совершить подобное? Без угрызений совести?

— Я — воин, миледи, и дал клятву защищать маркграфа, — ответил Джафар все с той же ухмылкой. — Рассчитываю на ваше молчание.

В ответ Шаудра лишь смерила его тяжелым взглядом. Осознав, что иного ответа не добиться, Джафар опустил забрало и скрылся в коридоре.