Тысяча орков

— Мне просто подумалось, — заметил Торгар.

— Подумалось? А мне вот что подумалось: почему бы Шаудре не выжечь прочь алебарду с твоего нагрудного панциря? Почему бы не подвергнуть тебя позорному шествию и публичной порке, а еще, пожалуй, не подвергнуть пытке за измену Мирабару? Как ты посмел отвести стольких дворфов в сети, что расставил король Бренор Боевой Топор?! Как ты посмел приютить нашего главного соперника — дворфа, который правит кланом, что принес нам убытков на целую гору золотых слитков?!! Как ты посмел предлагать сотрудничество между Мифрил Халлом и Мирабаром и как ты посмел говорить об этом в моем присутствии?!!

Шаудра Звездноясная подошла к трону, на котором восседал маркграф. Она положила свою руку на руку Эластула, явно желая успокоить правителя. При этом она посмотрела на Торгара и кивком указала на выход из комнаты, предлагая дворфу поскорее уйти.

Но Торгар не собирался уходить вот так, запросто — прежде он скажет свое последнее слово.

— Возможно, вы ненавидите Бренора и его парней, и возможно, у вас есть на то причина, — заметил он. — Но я считаю, что винить нам следует не Бренора и его ребят, а собственную слабость.

Маркграф Эластул начал было свой ответ с очередного «как ты посмел», но Торгара было не остановить:

— Вот как все обстоит, на мой взгляд, — бесстрастно произнес дворф. — Если вы собираетесь лишить меня знака Алебарды, то милости прошу, но если вы намерены меня еще и выпороть, то советую не спускать глаз с моих сородичей.

Оставив эту угрозу висеть в воздухе, Торгар Делзун Молотобоец бурей пронесся к выходу из приемных покоев.

— Я прикажу насадить его голову на пику!

— И тогда в Мирабаре начнутся волнения среди двух тысяч дворфов-щитоносцев, — добавила Шаудра. Она по-прежнему держала правителя за руку, вцепившись в него мертвой хваткой. — Я могу согласиться с большинством ваших высказываний о Мифрил Халле, о достопочтенный Эластул, но, принимая во внимание то мнение, которое высказал Торгар и прочие дворфы, я сомневаюсь, имеет ли смысл и впредь следовать курсу неприкрытой враждебности.

Эластул пронзил хранительницу скипетра грозным, яростным взором, и один этот взгляд напомнил женщине, сколь невелико оказалось бы число ее сторонников среди членов Совета Сверкающих Камней.

А потому Шаудра не стала переубеждать маркграфа и лишь почтительно поклонилась, поражаясь в глубине души, сколь сильна оказалась смута, которую посеял в Мирабаре визит короля Бренора. Если маркграф и впредь станет придерживаться столь жесткого курса, то его последствия для города, где издревле добывалась руда, окажутся губительными.

К тому же Шаудра в глубине души восхищалась изощренной тактикой короля Бренора, осмелившегося посетить город, где, как он знал, ему не будут рады, но и не выкажут явного негостеприимства. Да, то был коварный ход, и хранительнице мирабарского скипетра казалось, что сам правитель Мирабара подыгрывал Бренору, танцуя под его дудку.

— Ну, что там пленники? — спросил у своего сына Обальд, пока оба орка созерцали простершиеся перед ними развалины Трещащих Холмов.

— Осталось немного, — ответил Ульгрен, зловеще ухмыляясь.

— Ты допросил их?

Ульгрен напрягся, видно было, что подобная мысль никогда не приходила ему в голову.

Обальд застонал и отвесил Ульгрену подзатыльник.

— Что нам надо узнать? — спросил сбитый с толку Ульгрен.

— Все, что они скажут и что нам пригодится, — медленно пояснил Обальд, тщательно выговаривая каждый звук, точно обращаясь к неразумному дитяте.

Ульгрен осклабился, но не стал явно выражать недовольства. В конце концов, выволочка была вполне заслуженной.

— Ты умеешь допрашивать? — спросил Обальд, и сын посмотрел на родителя так, словно ему был задан совершенно бессмысленный вопрос.

— Это совсем как пытка, — на всякий случай пояснил Обальд. — Только ты не просто развлекаешься, а еще и задаешь вопросы.

Рот Ульгрена растянулся в невыразимо зловещей улыбке, и кивнув, отпрыск отправился в деревню, где многие из его воинов уже приступили к забаве с теми из несчастных поселенцев, которые пережили нападение.

Час спустя Ульгрен вернулся и застал отца за игрой в кости с одним из великанов, помогавших в набеге — при этом орк дипломатично играл в поддавки.

— Эти дворфы… когда мы напали, они не все сдохли, — сообщил Ульгрен, и в голосе его возбуждение от предстоящей погони смешивалось с разочарованием.

— Дворфы? В этой деревушке были дворфы?

Ульгрен выглядел растерянным:

— Дворфов нет, — объяснил он. — Этих дворфов и не было.

Теперь растерянными выглядели Обальд и великаны.

— В деревне нет дворфов, — честно заявил Ульгрен, чтобы прервать замкнутый круг непонимания. — Когда мы напали на дворфов, две недели тому назад, то двоим удалось удрать.

Сообщение не оказалось совершенной неожиданностью для Обальда, ибо он знал, что в этих местах скрывалось по меньшей мере несколько дворфов. Недалеко от деревни вырезали целый орочий отряд, при этом использовалась дворфская тактика засады.

— Они приходили сюда, раненые, — пояснил Ульгрен.

— И они умерли здесь же?

— Не-а, они пошли дальше, искать Мифрил Халл, и скрылись прежде, чем мы напали.

— Давно?

— Недавно.

Лицо Обальда приняло возбужденное выражение.

— Развлечемся охотой? — спросил он великанов, и один из синекожих исполинов кивнул.

Но едва Обальд вспомнил предостережения Ад'нона Кариза, как тотчас же выражение его лица переменилось.

«Небольшие вылазки, чередующиеся с отступлениями. Мы выдавим их отсюда, капля за каплей» — так говорил темный эльф. Если гнать дворфов дальше на юг, то, возможно, это приведет войско чересчур близко к Мифрил Халлу, и тогда разгорится битва гораздо более яростная, чем та, к которой готовился Обальд.

— Не, пусть уходят, — решил король орков, но хотя великаны и отнеслись к этому решению с достаточным спокойствием, Ульгрен так сильно вытаращил от удивления глаза, что казалось, они лопнут прямо в глазницах.

— Не, ты ж не хошь… — начал возражать более молодой и более нетерпеливый орк.

— Хочу, — оборвал его Обальд. — Пусть пойдет слух о смертях и разрушениях, тогда дворфы пошлют на разведку отряд. Это будет битва побольше, да и получше.

Рот Ульгрена вновь расплылся в улыбке, и Обальд, из чистой предосторожности, изложил ему остальные мысли. В конце концов, одно лишь упоминание Мифрил Халла могло заставить молодых воинов отправиться в поход на юг:

— Если мы подойдем слишком близко и начнем битву, то кто-нибудь из этих дворфов улизнет и поганый Мифрил Халл отправит на нас все свое войско, а нам не надо такой битвы!

И хотя все, включая расстроенного Ульгрена, согласно закивали, Обальд счел необходимым добавить:

— Рано еще.

7

БРЕМЯ КОРОЛЕЙ

Заранее узнав от Реджиса, в чем состояла суть повести о странствиях двух дворфов из Твердыни Фелбарр, Бренор намеренно не стал приглашать Тибблдорфа Пуэнта на встречу с ними, ибо предвидел, что берсерк, вероятнее всего, тотчас же кинется в горы, чтобы отомстить за гибель павших сородичей из Фелбарра. А потому Никвиллих и Тред пересказывали свое путешествие в основном слушателям, которые не были дворфами: Дзирту, Кэтти-бри, Вульфгару и Реджису.

— Замечательный исход, — поздравил обоих дворфов Бренор, едва закончился рассказ. — Эмерус Боевой Венец может вами гордиться.

Услышав похвалу из уст самого короля дворфов, и Тред, и Никвиллих слегка надулись от важности.

— А ты что думаешь? — обратился Бренор к Дагнаббиту.

Молодой дворф долго обдумывал вопрос короля и ответил так:

— Я соберу отряд воинов вместе с «веселыми мясниками» и вернусь на север, к реке Сарбрин. Если мы найдем тех орков, что отправились в набег, то разобьем их и вернемся обратно. Если нет, то возьмем курс на юг, вдоль по течению реки, и встретимся с вами в Мифрил Халле.

Бренор одобрительно кивал, пока Дагнаббит излагал свои мысли — услышанное, вплоть до последнего слова, соответствовало ожиданиям короля. Дагнаббит был хорошим дворфом, а потому его слова и поступки были вполне ожидаемы.