Путь к рассвету

Когда я прибыл во дворец, меня там ждал Дунсени, и с ним были Касо и Ренегар. Ренегар вручил мне кристалл, на котором, когда я просмотрел его, оказалось записано послание от Гвинн и Финиана. Оба они выглядели… усталыми. Будто происшедшие события потребовали от них слишком многого. Не могу их за это винить; мне кажется, все мы сейчас выглядим нисколько не лучше. Но сам факт, что они не просто люди, а техномаги, должен был бы, мне кажется… ну, защитить их, что ли, от усталости.

- Все кончено, Вир, - сказал мне Финиан. - Но с другой стороны, все только еще начинается. И мы оба, Гвинн и я, хотели бы, чтобы ты знал… Если опять возникнет чрезвычайная ситуация… Если, будучи императором Примы Центавра, ты столкнешься с еще какой-нибудь катастрофой, пытаясь собрать воедино разбитые останки вашей республики… короче говоря, если возникнет ситуация, в которой потребуются таланты техномагов… То мы оба, Гвинн и я, хотим, чтобы ты знал…

- О нас можно забыть, - закончила вместо Финиана Гвинн.

Картинка померкла, а я не смог удержаться от смеха. Нужно отдать им должное… техномаги обыкновенно выражаются так завуалированно, зашифрованно, что мне было даже приятно убедиться в их способности высказываться при необходимости совершенно прямо и нелицеприятно.

Когда день близился к завершению, я обнял Сенну и стал наблюдать, как солнце на горизонте окрашивается в красный цвет. Так много нужно сделать. Столь многим вопросам нужно уделить внимание. И я вдруг заметил, что мои мысли обратились к Тимов, изгнанной жене Лондо. До нас дошли слухи, что она тихо преставилась, после долгой болезни. Она продержалась гораздо дольше, чем предсказывали, основываясь на всем своем опыте, все доктора. Она умерла именно в тот самый день, когда погиб Лондо. С одной стороны, нет никаких разумных причин полагать, что она каким-нибудь образом узнала о гибели мужа. С другой стороны, учитывая ее строптивость, вполне возможно, что она просто оказалась настолько упряма, что не могла себе позволить умереть раньше Лондо.

И естественно, мысли о Тимов привели меня к Мэриэл.

Мы все носим на себе свои грехи. Мэриэл навечно легла тяжестью на мою душу. Я трудился ради спасения всего народа… и при этом разрушил одну женщину. Я могу оправдать этот поступок самыми разными способами, выбирай - не хочу. Я могу заставить себя поверить, что она сама во всем виновата. Я могу заставить себя поверить, что это было необходимо. Что это лишь один из сотен моих грехов. И все равно не могу избавиться от постоянно возвращающейся мысли, что я поступил неправильно, что я совершил непоправимую ошибку, которую никогда не смогу исправить и искупить. Никогда.

Я почувствовал холодок на спине, словно тень коснулась меня, и крепче прижал к себе Сенну. Ночной холод начал окутывать нас.

Глава 17

- Хочешь ли, чтобы я спала сегодня с тобой, - спросила Сенна.

Вир буквально мгновение раздумывал, а затем покачал головой.

- Сейчас, пожалуй… неподходящее время. - Он вздохнул. - Я… не могу… Я…

Сенна прижала палец к его губам и заставила его замолчать.

- Значит, мы просто подождем подходящего времени. - Губы Сенны слегка пощекотали его губы. - Спокойной ночи, Вир.

- Спокойной ночи.

И он направился в свои апартаменты. Вир выбрал для себя довольно простые помещения, никакой помпезности. Заставить себя поселиться в тех же палатах, которые раньше принадлежали Лондо, он не мог. Слишком много еще витало повсюду неупокоенных призраков, и вполне возможно, они останутся здесь навсегда.

Когда дверь закрылась за ним, он обвел комнату одобрительным взглядом. Вещи, которые он привез с Минбара, уже доставили сюда и расставили в точности так, как он и велел. Здесь стоял рабочий стол, несколько стульев. И гардероб, отполированный и украшенный замысловатой резьбой, высотой в рост человека, а по ширине вдвое больше.

Было поздно; за плечами остался долгий день, а на завтра намечена целая серия встреч и совещаний, исход которых должен иметь решающее значение для решения вопроса о том, в каком направлении следует двигаться Приме Центавра. И несмотря на все это, сон не шел. Вир сел за компьютер и записал еще одну главу в свои хроники. Во многом он не собирался следовать примеру Лондо, но идея насчет того, чтобы вести дневник, показалась Виру очень хорошей. Потому что дневник - это не просто частное дело Вира Котто, это долг императора, его обязанность регулярно приводить свои мысли в порядок, отмечать все свои достижения или отсутствие таковых. Это долг императора перед тем, кто придет после него. Наброски, намеки на то, что оказалось правильным решением… а от чего стоило бы воздержаться.

- Я почувствовал холодок на спине, словно тень коснулась меня, и крепче прижал к себе Сенну. Ночной холод начал окутывать нас, - произнес Вир, и собрался было продолжать запись, как вдруг опять почувствовал резкое похолодание. Очень странно, ведь сейчас он отнюдь не стоял на балконе в обнимку с Сенной. Он находился во внутренних помещениях дворца, и всего мгновение назад температура здесь была вполне комфортной.

И вся комната словно потемнела, а тени в ней - это казалось уж и вовсе невозможным - стали вытягиваться.

Вир медленно поднялся с кресла.

Некий силуэт отделился от теней и, выйдя на середину комнаты, остановился, глядя Виру в лицо.

- Шив’кала, - сумел произнести Вир. - Я вижу… ты выжил.

- Когда попал вместе с другими в вашу засаду? Да. Я выжил. - Когда Вир сталкивался с Шив’калой в прошлом, его каждый раз поражал спокойный, ровный тон Дракха. Но теперь голос Шив’калы звучал так, будто каждое слово, исходившее из его рта, пропитано ядом. Вир не мог бы в этом поклясться, но ему казалось, что Шив’кала в буквальном смысле дрожит от ярости. - Да, я смог спастись… Если считать «спастись» хорошим словом.

- Хорошим?

- Я, - прорычал Дракх, - был отвергнут. Отвергнут Общностью Дракхов. Из-за Лондо. Из-за тебя.

- Я… не понимаю…

- Конечно не понимаешь, - рыкнул Шив’кала. - Ты не можешь этого понять. Не можешь знать, что это значит, быть единым с Общностью. Но наш оплот на Приме Центавра разрушен, мой народ покинул твой мир. Могучий флот, который мы помогли создать, теперь собирается уничтожить нас самих… И во всем этом они винят меня. Они говорят, что я был слишком мягок с Лондо. Но я ведь пытался научить его, убедить его, ты понимаешь? - Шив’кала начал кружить вокруг Вира, и казалось гнев, словно серый гной, сочится из него. Вир застыл на месте. - Я пытался приобщить его к нашим помыслам. Дать познать ему смысл нашего существования. Пытался добиться от него понимания истинности наших целей и причин наших действий. А он принял сострадание за слабость, и предал нас, чего никогда бы не случилось, если бы я обращался с ним, как он того заслуживал. Я не сумел достаточно сломить его. Но больше ошибок я не повторю.

Мой народ отринул меня и бросил один на один с твоим миром… Но я им докажу. Они поймут меня, и увидят, на что я способен. Я заставлю склониться этот мир, и он пойдет за мной по пути Теней, пусть даже я буду в одиночестве вести его за собой. И Дракхи узрят мои достижения, и вернутся. Пусть на это уйдет столетие, это не имеет значения. Потому что именно время наше главное оружие, как бы ни старались ваши корабли предпринимать безнадежные попытки выследить нас или уничтожить нас. Но начну я с тебя, Вир Котто.

- Вы имеете в виду… Вы… - Вир сглотнул. - Вы собираетесь сломить меня теми способами, которые не стали применять к Лондо?

- Нет, - сказал Дракх, и говорил он настолько тихо, что Вир с трудом слышал его. - Тебя… я собираюсь просто убить. А заниматься стану уже с тем, кто наследует тебе, кем бы он ни оказался… Но тебе я не могу позволить жить дальше.

Вир облизнул губы, надеясь, похоже, хотя бы таким способом призвать храбрость… И внезапно изрек тоном, который приличествовал бы императору не Примы Центавра, но всей Вселенной…