Родные миры

Мужская одежда тут, к слову, присутствовала в не меньшем ассортименте, чем женская, и я не уставала задаваться вопросом, зачем кому-то понадобилось хранить тут столько одежды.

Через некоторое время я таки добыла в дальнем углу подходящий комбинезон. Он, правда, был не серый, а чёрный, но по сравнению с голубеньким платьицем — идеальный вариант.

Поскольку скрываться тут было не от кого, я утянула комбинезон до приемлемого вида (не люблю, когда что-то болтается и цепляется за окружающие предметы, поэтому предпочитаю облегающие вещи), насмешливо потрепала свой слегка отросший и под маской закучерявившийся белоснежный ёжик волос, и бодро двинулась в сторону точки сбора. И так уже задержалась; скоро мы финишируем, и мне хорошо бы в этот момент занимать своё рабочее место.

Впрочем, как оказалось, не одна я не торопилась прибыть к назначенному часу. Наш и без того небольшой экипаж присутствовал в кают-компании (очень уютной гостиной в зелёно-золотых тонах с мягкими диванами вокруг журнального столика, обеденным гарнитуром, несколькими тяжёлыми вычурными шкафами) в усечённом составе: Птичка, Прут и Таракан.

Нет, всё-таки, что за дурацкая идея — обзывать людей странными кличками?

— Глюмова пасть, а это кто?! — удивлённо воскликнула Птера, первая заметившая меня на пороге.

— Ну, вот теперь можно действительно познакомиться, — проговорила я уже своим собственным голосом, только чуть более сиплым, чем он бывает в норме. Самая неприятная часть избавления от маски — это отхаркивание чужого голоса. Ну, то есть, голосового модулятора, изменявшего форму голосовых связок. Ощущения омерзительные, потом горло полдня дерёт. — Я же предупреждала, что это не моё лицо было, — я с некоторой долей растерянности пожала плечами: уж больно ошарашенными выглядели присутствующие.

— Яра? — осторожно попробовал угадать Кверр. Как будто у него было много вариантов! Я только с усмешкой кивнула. — Вот же дорога духов!

— Круто, — оценила Птичка, с любопытством меня разглядывая. — Ты симпатичней, чем та была, — неопредлённо тряхнула она головой.

— Спасибо, — слегка кивнула я, улыбаясь. Не столько потому, что было забавно наблюдать вытянутые от удивления лица спутников, сколько от общей эйфории: как здорово снова быть собой! Теперь, надеюсь уже, навсегда.

— Нет, я, конечно, слышал, что это примерно так делается, и Кварг что-то такое упоминал, и даже, кажется, в подобной шкуре бывал, но… это действительно потрясающе! — покачал головой Таракан. — Как будто впрямь другой человек: походка, осанка, сложение…

— Это ещё что, — ухмыльнулась я. — Твоему брату повезло больше: он крупный, его в женщину переодеть не получилось бы. Знал бы ты, как «прекрасно» жить полтора года в шкуре мелкого и щуплого престарелого ловеласа!

— Эти технологии и такое могут? — удивлённо вскинул брови Тимул. — В том смысле, что… совсем ловеласа, в полном смысле?

— А кто бы мне поверил, если бы не в полном, — поморщилась я. — Ладно, закрыли тему, это не то воспоминание, которое можно назвать приятным. Хотя и забавно, да. Я с тех пор начала философски и с сочувствием относиться к мужчинам, — я рассмеялась. — А где остальные? Ну, про Ридью я догадываюсь, она могла прикорнуть, но почему твой родственник от нас прячется?

— Кхм, — несколько смущённо выдал Кверр. Отмытый и переодетый, в тёмных свободных брюках и такой же рубашке, он как будто помолодел, даром что седина из волос никуда не делась. Да и я себя, честно говоря, сейчас чувствовала лет на десять моложе; то ли из-за привычной эйфории возвращения в родную шкуру, то ли от облегчения, что наш побег удался. По крайней мере, первая его часть. — Я пытался его позвать, но он меня сквозь дверь послал далёким и не очень приятным маршрутом. Мне кажется, он весьма не рад, что связался с нами, и пытается это пережить, — улыбнулся он.

— Да мы тоже не слишком рады, — проворчала Птера. — Если перед Ярой я хоть сейчас готова извиниться за первую реакцию, то этот ваш Кварг — та ещё мерзость, и мы с ним огребём проблем.

— Ты к нему несправедлива, — неожиданно вступился за обсуждаемого Тимул. — Арьен не так уж плох, это просто влияние ближайшего окружения.

— Какого ещё окружения? — возмутилась Птичка. — По-моему, он просто моральный урод. Вон, насколько я понимаю, у них с Ярой одинаковая работа была, но она явно адекватнее, это невооружённым взглядом видно!

— Не скажи, — возразила уже я. — Он уже лет двадцать как не полевой агент, а старший офицер, а я — простая шестёрка. Ладно, не простая, козырная, но всё равно разменная монета. Он же — фигура, и чтобы не свернуть шею, свалившись с такой высоты, обычно приходится приспосабливаться.

— А вот ты его сейчас перехвалишь, — хмыкнул опомнившийся Кверр, наливая в один из чистых бокалов вина из початой бутылки, стоявшей тут же. — На, держи, мы тут решили немного отметить; отличное вино, сто лет такого не пробовал. Так вот, что касается старшего, правда где-то посередине. То есть, он в глубине души не такая уж сволочь, но белым и пушистым даже в детстве не был. У него есть своё представление «как надо правильно», и к этому «правильно» он и стремится. Учитывая, что лет так с двенадцати он стремился стать идеальным Неспящим, результат додумайте сами.

— Ладно, вы тут отдыхайте дальше, а я пойду проконтролирую выход из прыжка, — отхлебнув из бокала, я махнула рукой и встала. Вино действительно оказалось очень приятным, и мягкой целительной волной скользнуло по моему саднящему горлу. Замешкавшись на секунду, я всё-таки решила прихватить бокал с собой.

— Да что уж там, пойдём вместе, — улыбнулся Тимул. — Во-первых, особой разницы, здесь или там сидеть, я не вижу. А, во-вторых, нам, как чует моё сердце, не светит просто лечь в анабиозные камеры и ждать прибытия в тёплые руки дружелюбно встречающей нас колыбели разума, поэтому лучше всё-таки познакомиться поближе. А из здесь присутствующих я не знаю только тебя.

— Ишь, как загнул, — качнула головой, насмешливо улыбаясь, Птера. — Так и скажи — ввязываться в грядущие неприятности лучше сплочённой компанией. Так что ты от нас не отвяжешься, пойдём сплочаться дальше. Или сплачиваться? В общем, знакомиться, — решила она, вперёд всех выскакивая из кают-компании. — Кстати, а как тебя зовут на самом деле? — поинтересовалась она, усаживаясь рядом со мной в кресло второго пилота.

— Яроника. Яроника Верг, — представилась я, проверяя показатели приборов. До выхода оставалось минут десять, так что пока можно было расслабиться.

— Серьёзно?! — прозвучал сзади удивлённый возглас Тимула. — Тогда ты очень скромничаешь, называя себя шестёркой!

— Да ну тебя, — фыркнула я. — Ну, пусть я не рядовой оперативник, а даже самый лучший. Я, конечно, польщена, что ты меня знаешь; хотя мне и интересно, откуда. Но любая информация обо мне никак не противоречит базовому утверждению. Ладно, пусть я уникальная и невероятно крутая, но всё равно шестёрка: я ничего не решаю, — я насмешливо покосилась на чуть искажённое отражение Прута в одном из временно погашенных экранов и сосредоточилась на технике.

Кварг Арьен

«Верное средство» на корабле нашлось. Более того, за ним даже не надо было выходить из каюты, что меня полностью устраивало. Выбрав в мини-баре ёмкость побольше и попроще, я, как и заповедовал мудрый Ивар Бьерен, закрыл все двери, расположился в кресле и принялся вдумчиво и методично надираться.

Я не ставил себе целью «утопить проблему» или отрешиться от реальности; смысл всего мероприятия был несколько проще. Мне надо было отключить сознание. Причём как-нибудь радикально, грубо, в стрессовом режиме. Не знаю, насколько это универсальное средство, но мне всегда помогало; как перезагрузка засбоившей программе.

Помимо алкоголя я знал всего один способ добиться нужного результата: хорошая драка, в которой ты оказываешься проигравшей стороной. Но этот второй вариант имел ряд существенных недостатков. Во-первых, и это главное, потом приходится значительно дольше восстанавливать собственную работоспособность. А, во-вторых, надо же ещё найти оппонента; не об стену же головой биться, в самом деле. В принципе, для этого мог сгодиться младший, особенно если вдвоём с «сестричкой», но я здорово сомневался, что он согласится отделать меня до нужной кондиции. Более того, боюсь, после предложения набить мне морду до состояния полного нестояния, он решит, что я псих.