Страница 17 из 48
— А что они из себя представляют?
— Именно это мы и пытаемся выяснить, — хмыкнул мужчина. — Опытным путём было установлено, что они очень нервно реагируют на летающих над своей территорией и вблизи неё существ, а вот перемещающихся по земле, как правило, игнорируют. Правда, из этого правила случаются исключения, и определить их закономерность пока не удалось. Да что там, мы даже не можем понять, разумны они, или представляют собой нечто вроде защищающих свою территорию животных.
— Но как они хоть выглядят, известно?
— Да. Объяснять это бесполезно, проще изображение показать, — отмахнулся он. — Напомни мне завтра.
— Угу. Подожди, а как же вы тогда с воздуха осматриваете эту Пустошь?
— А это ещё одно выясненное опытным путём свойство. Они очень низко летают, ниже пчелиного неба, и выше подняться не способны.
— Пчелиного неба? — я даже споткнулась от удивления, но Кай удержал меня от полёта носом в землю.
— Это… народный способ измерения высоты, — пояснил он. — По примерной максимальной высоте полёта некоторых птиц или, точнее, живых существ. Самое высокое — лебединое небо, самое низкое — пчелиное. А что тебя так удивило?
— Пчела у меня меньше всего ассоциируется с небом, — хмыкнула я.
— Это очень примерный способ оценки высоты, — усмехнулся мужчина. — Пчелиное небо — это чуть выше крон деревьев.
На этом мы замолчали. Как Кай выбирал дорогу, я не знала, но выбор этот неизменно был удачен: я даже почти не спотыкалась. Что поделать, мой спутник был совершенно прав, по лесу я ходить не умела. Тем более, ночью!
Честно признаться, ночной лес не вызывал у меня вообще никаких положительных эмоций, и в сложившейся ситуации радовали всего две вещи: отсутствие падающего с неба… чего-то и наличие у меня компании. Спокойная уверенность мужчины передавалась мне и не давала всяким ужасам заползать в голову. Наверное, если бы не он, я вообще впала бы в панику и натворила несусветных глупостей.
Впрочем, и так уже натворила. По незнанию, правда, но менее стыдно мне от этого не стало. Сокол, конечно, хорош, да и остальные… Предупредить не могли?! Ох уж мне эти мужчины! Получается, из-за наших со Снором салочек произошло нападение, и множество людей подверглось опасности. Оставалось надеяться, что никто серьёзно не пострадал.
Последняя мысль опять сосредоточила моё внимание на спутнике, и здесь тоже было, о чём подумать. Например, о том, насколько сильно его поранило, и почему он не даёт мне осмотреть собственные раны. Нет, вряд ли там есть что-то, на самом деле угрожающее жизни, — вряд ли он в таком состоянии смог бы столь легко и уверенно передвигаться, — но было тревожно. А ну как завалится посреди дороги, и что я тогда буду делать?! Да и отплатить ему за такое хорошее отношение очень хотелось, хоть немного.
Вот уж кого точно нельзя было упрекнуть в отсутствии благородства. Ничего не зная обо мне, спас жизнь. С самого начала был более чем добр и снисходителен, ни разу голос не повысил, хотя я бы на себя на его месте пару раз точно рявкнула, а может и от подзатыльника не удержалась бы. Хотя бы даже вот за этот случай; никаких претензий, сплошная забота и участие. Из-за меня вся эта ситуация сложилась, а он, рискуя жизнью, закрыл собой от опасности и не отругал за перемещение в неизвестном направлении. И сейчас вот тоже нянчится, дорогу осторожно выбирает и придерживает. Мне кажется, если бы мог, и на руках бы понёс.
А вообще, очень жалко его с этой рукой. Молодой мужчина в полном расцвете сил, а тут — такое. Мне даже представить страшно, что я вдруг останусь без крыльев и возможности летать, а ему не то что летать — просто жить сложно. Интересно, что с ним всё-таки случилось? Уж очень не похоже на обычную рану.
И ведь не просто молодой, а ещё и симпатичный, особенно когда улыбается, и это я про все остальные достоинства не говорю! Ужасно обидно.
С мужчины мысли перескочили на гораздо более серьёзный вопрос, а именно — как мы вообще переместились-то? В этот раз я точно никаких отражений не видела, просто испугалась, а эффект оказался тот же. Может, это вообще не я была инициатором перемещения?
— Кай, а у вас, плетущих, никаких способов мгновенного перемещения не существует?
— Что, очень хочется свалить всё на меня? — иронично уточнил он, сразу сообразив, к чему я клоню. — Не выйдет. Ни о чём подобном я ни разу не слышал, так что это точно ты сотворила.
— Я не то чтобы возражаю, — осторожно ответила я. — Просто не представляю, как это могло получиться. Понимаешь, для того, чтобы переместиться подобным образом, надо ясно представить место, куда направляешься, и заставить зеркало отразить его. Перемещаться куда-то, где нет зеркал, способны всего несколько драконов, а перемещаться, вообще не видя отражения… я о таком даже не слышала никогда! Если свой побег я помню весьма смутно, и вполне допускаю, что могла увидеть своё отражение… да хотя бы во льду, то сейчас… Кай, я глаза зажмурила-а-ай! — взвизгнула я, запнувшись о какой-то корень и, взмахнув руками, предприняла очередную попытку поближе познакомиться с прелой листвой под ногами.
— Сейчас-то под ноги смотри, — со вздохом порекомендовал мужчина, каким-то образом успевший перехватить меня поперёк туловища, под грудью. В результате я практически повисла на его локте, зажатая между его рукой и телом.
— Спасибо, — пробормотала я.
Кай аккуратно поставил меня на ноги, опять перехватил за ладонь и потянул вперёд, а я всё ещё пыталась справиться с расшалившимися эмоциями. Хорошо, на улице темно, и мужчине не было видно, какой насыщенный красный цвет приобретает моя кожа, когда я смущаюсь.
Надо мной ещё Тур постоянно посмеивался на тему неискушённости в общении с противоположным полом. Я его-то окончательно перестала стесняться только недавно, на третьем году нашего супружества, что уж говорить о посторонних! Увлекшись, я напрочь забывала о приличиях, а когда вспоминала — зачастую оказывалась в довольно нелепых ситуациях. Это возиться с младшими братцами и тискать их я давно уже привыкла, а вот подпустить на такое же расстояние кого-то постороннего было сложно.
Если бы не испугалась так, я бы и в момент нападения смутилась бы, когда Кай меня к земле прижимал. А сейчас ситуация, казалось бы, схожая, только нормальная реакция присутствует.
Впрочем, нет, совсем даже не нормальная. Я до сих пор, даром что рубашка плотная, всей кожей чувствовала его прикосновение, а ладонь в руке мужчины буквально жгло. А ещё, в отличие от предыдущих конфузов, нынешний усугублялся тем, что мне понравились объятья этого человека, и сейчас в груди появилось странное сладкое щемящее чувство трепета и немотивированного волнения. Очень похоже было на ощущения перед первым полётом, когда ты стоишь над обрывом на краю скалы, подставляя молодые неокрепшие крылья порывам ветра, и от парящих в небе сородичей тебя отделяет один-единственный шаг.
— Я не знаю, что у тебя там с отражениями, но это точно не моих рук дело, — поскольку я, погрузившись в раздумья, так и не вернулась к прерванному разговору, мужчина решил сделать это сам. — О подобных перемещениях у нас даже сказок не было.
— А? Да… ну, не знаю, — заблеяла я, пытаясь вернуть мысли в сколько-нибудь конструктивное русло.
Правда, сделать мне это не дали. Из чащи леса призраком выскользнул очень светлый, почти белый волк и замер прямо перед нами, преграждая дорогу.
Меня сложно назвать конченной трусихой или истеричкой, обычно я довольно собранная и решительная девочка. Но — там, где мне хоть что-то понятно и близко! А почти дикий лес с дикими животными к подобным местам не относился, и после предыдущих потрясений инстинкты сработали гораздо быстрее, чем успел включиться разум. Причём совсем даже не боевые инстинкты дракона, которому этот волк был на один плевок. Я вообще не вспомнила про возможность обернуться, вместо этого поступив очень по-женски. Несолидно взвизгнув, поднырнула под локоть стоящего рядом мужчины и прижалась к его спине, чуть сбоку, обхватив обеими руками за талию и уткнувшись лицом в лопатку. И только потом уже сообразила, что, во-первых, вряд ли Кай сумеет один на один справиться с хищником, а, во-вторых, что я ему в этом дополнительно мешаю. И, в-третьих, что на нас, похоже, просто не собираются нападать.