Прекрасный секрет (ЛП)

– А мне грейпфрутовый сок, пожалуйста.

Записав наши заказы, стюардесса ушла, и Руби повернулась ко мне. Что-то было на ее лице, какая-то беззащитная честность в глазах… что вызывало во мне совершенно необычное для меня нежное покровительство.

Она отвела взгляд и уставилась так пристально на свой откидной столик, что я решил, он сейчас пойдет трещинами.

– Все в порядке? – спросил я.

– Просто – я сожалею об этом. И да. Я… – она сделала паузу, а затем попробовала еще раз. – Я не собиралась заказывать шампанское. Неужели вы так действительно подумали?..

– Ну, – она все же заказала его, пусть и в шутку. – Нет? – я надеялся, что это был правильный ответ.

– И еще наболтала про взрывы, – прошептала она, помахав рукой, словно отгоняя это от себя. – Я такая идиотка рядом с вами.

– Только со мной? – она тяжело откинулась на спинку кресла, и я понял, как это прозвучало. – Нет. Я… То есть, я бы поспорил с тем, что вы только что сказали: я никогда не видел, чтобы вы вели себя глупо рядом со мной.

– Как насчет лифта?

Улыбаясь, я согласился с этим.

– Ну…

– А прямо сейчас?

Что-то скрутилось у меня внутри.

– Я могу чем-нибудь помочь?

Она подняла взгляд и посмотрела на меня с уже знакомой теплотой. После чего моргнула, качнув головой, и все исчезло.

– Я в порядке. Просто немного нервничаю из-за поездки с директором по планированию и бла-бла-бла.

Желая помочь ей вернуть свою непринужденность, я спросил:

– Где вы защищали свою дипломную работу?

Она глубоко вздохнула и полностью повернулась ко мне.

– В UC San Diego [Калифорнийский Университет Сан-Диего – прим. переводчика]

– Проектирование?

– Да. У Эмиля Санторини.

Приподнимая брови, я дал понять, что знаю его.

– Он суровый.

Она усмехнулась.

– Он великолепный.

Я ощутил, как внутри меня резко возрос интерес.

– Только самые выдающиеся студенты так о нем отзываются.

– Прогнешься или пробьешься, – пожимая плечами сказала она, принимая с сияющей улыбкой стакан сока от стюардессы. – Так он сказал на самой первой неделе в лаборатории. И он не ошибся. Нас начинало трое. К Рождеству осталась одна я.

– А почему переехали в Лондон? – спросил я, хотя подозревал, что знал это.

– Надеялась принять участие в государственной программе. Я уже изучала общее проектирование, и на тот момент еще не слышала о Маргарет Шеффилд, иначе была бы у нее в группе.

– Она не решает, кто попадет к ней в группу, вплоть до начала семестра. И, если мне не изменяет память, доводит студентов до сумасшествия.

– Мы инженеры, и для нас важны наши расписания, электронные таблицы и расчеты. Не самые снисходительные ребята поэтому.

Я улыбнулся.

– До сумасшествия, как я и говорил.

Она прикусила уголок губы и улыбнулась в ответ.

– Вы ведь не учились у нее.

– Не официально. Но она была для меня куда большим наставником, нежели мой собственный.

– А через сколько после вашего окончания Петерсон ушел на пенсию?

Я почувствовал, как мои глаза расширяются. Как много она знала о моей старой кафедре? А обо мне?

– Подозреваю, вы уже знаете ответ на этот вопрос.

Она отпила немного сока и тихо извинилась, после того как проглотила.

– Я знаю, что вы были его последним студентом, но думаю, мне было бы любопытно послушать из первых уст.

– Это было ужасно, – признался я. – Он много пил и более того – был просто отвратительным как человек. Но это было почти десять лет назад. Вы были еще ребенком. Откуда вы знаете об этом?

Она слегка поджала губы, и я почувствовал, как мою кожу омыло теплом.

Боже. Какая она красивая.

– Как один из ответов… – начала она с мягкой улыбкой. – О работе Мэгги Шеффилд я узнала, когда на втором курсе мы побывали в одном удивительном здании. И с тех пор я была просто одержима идеей учиться у нее, прежде чем она уволилась. Когда я расспросила Эмиля о ней, он заодно рассказал и о вашей старой кафедре, – пожимая плечами, она сказала: – Еще я слышала разные истории о Петерсоне.

Я наклонил голову, гадая, о чем же она слышала.

– Он запустил бутылкой в студента? – спросил она.

А-а. История века.

– Бросил, но это был не я. Худшее, чем он награждал меня – это пара нецензурных слов… ну или десяток.

Руби кивнула, явно с облегчением.

Она сказала, один из ответов.

– А какой другой ответ? – спросил я.

Некоторое время она смотрела в окно, прежде чем ответила:

– Я присоединилась к Р-К [Ричардсон-Корбетт – прим. переводчика] и узнала, что вы учились в Оксфорде, и, естественно, заинтересовалась, были ли вы в программе Мэгги. Оказалось, что нет, но… Так косвенным путем я немного о вас узнала.

Там, казалось, был какой-то дополнительный скрытый смысл в рассказанном ею сейчас, и на секунду я распознал то самое выражение знакомой теплоты, что промелькнуло моментом раньше. Но потом она повернулась, надев милую и ничего особо не показывающую улыбку.

– Вы удивитесь, как много всего можете узнать, просто будучи внимательным.

– Просветите меня.

Немного подвинувшись в своем кресле, она сказала:

– Вы ушли с вашей должности управления лондонским метро, чтобы возглавить градостроительный отдел. Учились в Кембридже и Оксфорде и были самым молодым руководителем в истории лондонского метро, – Руби смущенно улыбнулась. – Вы чуть не переехали в Нью-Йорк, чтобы работать в Управлении городского пассажирского транспорта, но отказались от этого места ради Р-К.

Приподнимая брови, я пробормотал:

– Впечатляет. Что еще вы знаете?

Она отвернулась, покраснев еще больше.

– Вы выросли в Лидсе. Были звездой футбольной команды в Кембридже.

Она узнала обо всем этом за прошлый вечер? Или же знала обо мне еще до этой поездки? И какой вариант я бы предпочел? Я подозревал, что знал, который из них сделает этот легкий трепет в моем животе еще интенсивнее.

– А еще?

Поколебавшись, она ответила:

– У вас Ford Fiesta, что я нахожу бесконечно милым, потому что, думаю, вы заработали больше денег, чем есть у королевы, но, поскольку вы известный сторонник общественного транспорта, никогда на нем не ездите. И хочу заметить. Я не представляю себе, как вы можете поместиться в Ford Fiesta. Еще вы недавно развелись.

Я тут же почувствовал, как моя челюсть сжалась, и ее исследовательский интерес перестал быть забавным.

– Я надеялся, что эта деталь не должна была обсуждаться на работе, так же как и быть доступной для быстрого онлайн-поиска.

– Простите, – поморщившись, сказала Руби, и казалось, она немного сжалась в своем кресле. – Я забыла, что не каждый вырос в семье двух психологов. Мало кто из нас хочет быть открытой книгой.

– Меня так и подмывает спросить, откуда вы узнали о разводе, но, думаю, офисные сплетни…

– Когда я пришла, все это витало в воздухе, и многие обсуждали… – она выпрямилась и посмотрела на меня широко раскрытыми и извиняющимися глазами. – Это уже не тема дня, я вас уверяю.

Я мог только представить собственное мрачное настроение, когда к компании присоединилась Руби. К тому времени мне настолько осточертели спектакли Порции, что я бы с радостью поселился в пивной бочке. Я решил сменить тему:

– У вас есть братья или сестры, или вы жили наедине с психиатрами?

– Брат, – сделав глоток сока, сказала она. – А у вас?

– Что, хотите сказать, не знаете?

Она рассмеялась, но выглядела все еще немного смущенной.

– Если бы я взялась это выяснять… могла бы стать сталкером.

Подмигнув, я прошептал:

– Могли бы.

Она смотрела на меня с надеждой, но когда самолет начал ускоряться, я заметил, как она вцепилась руками в подлокотники. Она дрожала.

Отвлечь ее болтовней показалось мне довольно хорошей идеей.

– Вообще-то, у меня девять братьев и сестер, –­ сказал я ей.