Отступник

– «Отец», – засмеялась Бриза. – Что за бессмысленное слово! Ты – существо мужского пола, снабжающее семенем мать и ничего более не значащее!

– Я породил четверых, – негодующе сказал Риззен.

– Троих! – поправила Бриза, подтверждая свои слова хлыстом. – Вирна – дочь Закнафейна, а не твоя! Нальфейн мертв, остаются только двое. Одна из них женщина, а потому выше тебя. Один только Дайнин действительно ниже тебя рангом!

Отпрянув к стене, Дзирт оглянулся на пустой коридор, по которому только что шел. Он всегда подозревал, что настоящий его отец не Риззен. Этот мужчина никогда не удостаивал его вниманием, никогда не бранил, не хвалил, не давал никаких советов или указаний. Но слышать такое от Бризы…. и Риззен не опроверг ее!

Риззен раздумывал, чем бы ответить на обидные слова Бризы.

– Известно ли Матери Мэлис о твоих желаниях? – прорычал наконец он. Знает ли она, что старшая дочь жаждет ее звания?

– Любая старшая дочь хочет стать верховной матерью, – усмехнулась Бриза. Мать Мэлис была бы глупа, если бы думала иначе. Уверяю тебя, что ни она, ни я не глупы. Я унаследую ее звание, когда она состарится и ослабеет. Она знает это и принимает как должное.

– Ты допускаешь, что можешь убить ее?

– Если не я, так Вирна. Если не Вирна, так Майя. Такова наша участь, ты, глупый самец! Таков завет Ллос!

Слушая эти разглагольствования, Дзирт начал закипать от гнева, но продолжал молча стоять за утлом.

– Бриза не станет дожидаться, пока возраст позволит ей отобрать власть у матери, – фыркнул Риззен, – если можно отобрать ее кинжалом. Бриза жаждет захватить трон Дома!

Следующие слова Риззена слились в неразборчивый вопль, когда шестиголовый хлыст снова принялся за работу.

Дзирту очень хотелось вмешаться, броситься и сразить их обоих, но, разумеется, он не мог себе этого позволить. Бриза поступила так, как ее учили.

Она следовала указаниям Паучьей Королевы, утверждая свое превосходство над Риззеном. Дзирт знал, что она не станет убивать Риззена.

Но вдруг ослепленная яростью Бриза забудет обо всем и убьет его? В немой пустоте, растущей сейчас в душе Дзирта, родилось сознание, что его это совсем не трогает.

– Ты позволил ему спастись! – зарычала на сына Мать СиНафай. – А еще говорил, что не разочаруешь меня!

– Нет, Мать, – возразил Мазой. – Я послал прямо в него огненную стрелу. Он и не заподозрил, что молния была предназначена для него. Я не смог закончить дело только потому, что чудовище утащило меня в ворота на свой уровень!

СиНафай закусила губу, вынужденная согласиться с доводами сына. Она понимала, что дала Мазою нелегкое поручение. Дзирт – сильный боец, и его нелегко убить, не оставив явного следа.

С выражением решимости на лице Мазой пообещал:

– Я доберусь до него. Оружие у меня готово; до наступления десятого цикла, как ты приказывала, Дзирт будет мертв!

– Почему я должна давать тебе еще одну попытку? Как я могу поверить, что на этот раз ты лучше справишься с задачей?

– Потому что я хочу, чтобы он умер! – закричал Мазой. – Хочу даже больше, чем ты, Мать. Хочу вырвать жизнь из Дзирта До'Урдена! Когда он будет мертв, я вырежу его сердце и буду выставлять его как трофей!

СиНафай не могла противиться настойчивому желанию сына.

– Решено, – сказала она. – Покончи с ним, Мазой Ган'етт. Ради собственной жизни, нанеси первый удар по Дому До'Урден и убей его второго сына!

Мазой поклонился со своей вечной гримасой и выскочил из комнаты.

– Ты все слышал? – жестами спросила СиНафай, когда за сыном закрылась дверь. Она знала, что сын вполне мог приложить ухо к двери, и не хотела, чтобы он слышал разговор.

– Все, – безмолвно отвечал Альтон, выходя из-за занавески.

– Согласен ли ты с моим решением? – так же спросила СиНафай.

Альтон был в замешательстве. Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться с решением его верховной матери, но он считал, что СиНафай поступила недостаточно мудро, снова послав Мазоя против Дзирта. Молчание его затянулось.

– Ты не одобряешь, – прожестикулировала явно задетая СиНафай.

Альтон поспешно возразил:

– Прости, верховная мать, я бы не….

– Ты прощен, – заверила СиНафай. – Я и сама не очень уверена, что нужно было давать Мазою вторую возможность. Это может наделать много вреда.

– Но тогда зачем? – осмелился спросить Альтон. – Мне ты не дала второй попытки, хотя я желаю смерти Дзирта До'Урдена, как никто другой.

СиНафай презрительно взглянула на приемного сына, умеряя его пыл.

– Ты сомневаешься в правильности моих действий?

– Нет! – вскрикнул Альтон вслух, зажал рот рукой и в ужасе опустился на колени. – Ни в коем случае, Мать, – опять жестами сказал он. – Я просто не так хорошо понимаю проблему, как ты. Прости мне мое невежество.

Смех СиНафай был похож на шипение сотни сердитых змеи.

– Мы смотрим на это дело одинаково. Я даю Мазою вторую возможность точно так же, как и тебе.

– Но…. – начал возражать Альтон.

– Мазой опять попытается прикончить Дзирта, но на этот раз он будет не один. Ты последуешь за ним, Альтон Де Вир. Оберегай его и закончи дело, если жизнь тебе дорога.

Услышав это, Альтон просиял при мысли, что наконец-то ему удастся вкусить сладость мести. Его даже не задела последняя угроза СиНафай.

– А разве может быть иначе? – спросил он жестом.

– Подумай! – прорычала Мэлис, приблизив лицо и обжигая Дзирта своим дыханием. – Наверняка тебе что-то известно!

Отшатнувшись от наседающего на него тела, Дзирт тревожно оглядел собравшуюся семью. Дайнин, которого с таким же пристрастием допрашивали за несколько минут перед этим, стоял на коленях, обхватив руками голову. Он тщетно пытался найти какой-нибудь ответ, пока Мать Мэлис не прибегла к более изощренной технике допроса. От взгляда Дайнина не ускользнуло, что Бриза потянулась за своим змееголовым хлыстом, но даже это не освежило его память.

Мэлис сильно ударила Дзирта по лицу и отступила назад.

– Один из вас знает, кто наши враги, – прошипела она сыновьям. – Там, в патруле, вы не могли не заметить какой-нибудь намек, какой-нибудь знак!