Шепчущий череп

Когда-то западные ворота были достаточно широки, чтобы сквозь них на Хэрроу-Роуд могли выехать бок о бок друг с другом сразу два конных экипажа. Теперь кладбище с внешней стороны было обнесено новой, дополнительной изгородью – неряшливой, с торчащими из нее железными шипами и густо оклеенной выцветшими плакатами и написанными от руки объявлениями. Чаще других здесь попадался плакат с улыбающейся женщиной в блузке и строгой юбке до колена. Широко раскрыв глаза, она стояла с раскинутыми для объятия руками. За спиной женщины на плакате было написано: «Братство раскрытых рук. Мы приветствуем наших друзей с той стороны».

– Лично мне, – сказала я, – больше нравится приветствовать «друзей с той стороны» магниевыми вспышками.

У меня, как всегда перед расследованием, свело желудок. Меня бесила улыбающаяся с плаката женщина.

– Эти культы призраков рассчитаны только на идиотов, – согласился Джордж.

В изгороди была узкая входная дверь на петлях, а за ней сторожка – хилое сооружение из гофрированного железа. Внутри сторожки обнаружились стол, груда пустых жестяных банок из-под безалкогольных напитков и читающий газету мальчишка.

На голове у него красовалась гигантских размеров бейсболка в яркую желтую клетку, почти целиком скрывавшая лицо. Стандартная грязно-коричневая униформа говорила, что этот любитель газет служит в ночной страже. В углу сторожки стояла и его палка с железным наконечником. Когда мы вошли, мальчишка вопросительно посмотрел на нас.

– «Локвуд и Компания», мы здесь по приглашению мистера Сандерса, – сказал Локвуд. – Можешь не вставать, сиди.

– Я и не собираюсь вставать, – ответил мальчишка. – А вы кто? Экстрасенсы, наверное?

– Видишь эту штуковину? – спросил Джордж, похлопывая по эфесу своей рапиры. – Мы агенты.

– Да ладно, – с сомнением ответил мальчишка. – Бросьте меня дурачить. Агенты! А униформа ваша где?

– Мы не нуждаемся в униформе, – веско заметил Локвуд. – Рапира – вот визитная карточка любого агента.

– Чушь собачья, – возразил знаток униформы. – Настоящие агенты всегда одеты в одинаковые куртки, штаны и все такое прочее, как эти задаваки из «Фиттис», например. А если у вас нет униформы, значит, вы просто еще одна команда задрипанных экстрасенсов, которые падают в обморок при виде какого-нибудь дешевого Луркера, – он снова углубился в свою газету, сердито зашелестел страницами и бросил нам сквозь зубы: – Ладно, так и быть, проходите.

Локвуд моргнул. Джордж сделал полшага вперед.

– Рапиры нужны агентам не только для того, чтобы сражаться с призраками, – вкрадчивым тоном начал он. – Рапирами очень удобно также пороть нахальных мальчишек из ночной стражи. Показать тебе, как это делается?

– Ах-ах, напугал. Я просто весь дрожу от страха. – Мальчишка еще ниже сдвинул на глаза козырек своей бейсболки, удобнее устроился в кресле и сказал, ткнув большим пальцем куда-то себе за плечо: – Идите прямо по главной аллее, дойдете до церкви, там и найдете всех, кто вам нужен. Давайте шевелитесь, а то вы мне свет загораживаете.

На секунду мне захотелось сделать так, чтобы вскоре на обочине Хэрроу-Роуд начал появляться по ночам маленький нахальный призрак в огромной бейсболке, но я сумела сдержаться.

Локвуд кивком позвал нас за собой. Мы прошли сквозь старые западные ворота кладбища и зашагали по окруженной могилами главной аллее.

Оказавшись на месте расследования, мы инстинктивно «подключили» свой Дар: Локвуд с Джорджем принялись присматриваться, я прислушиваться. Все было тихо-мирно, никакого потустороннего шума, никакого давления на психику. Я слышала только негромкое щебетание – насколько я разбираюсь в птицах, это были дрозды – да стрекотание кузнечиков в траве. В ночном полумраке тускло блестели посыпанные гравием дорожки, уходившие в стороны от главной аллеи, исчезающие из вида среди надгробий. Над аллеей нависали, бросая густую тень, ветви старых лип. А над нашими головами открывалось бездонное небо с ярким диском луны.

Мы продолжали идти по липовой. Бледные клинышки лунного света просачивались сквозь листву, серебрились, словно иней на черной траве. Под нашими подошвами хрустел гравий, слабо позванивали лежащие в дорожных сумках цепи.

– Все должно пройти быстро и просто, – нарушил тишину Локвуд. – Подождем возле могилы до тех пор, пока они не докопаются до гроба. Затем сами открываем его, обезвреживаем кости доктора Бикерстафа серебряными печатями и идем домой досыпать. Ничего сложного.

– Со вскрытием гроба не всегда все проходит так уж гладко, – заметила я. – Иногда возникают проблемы.

– Но не всегда же.

– Напомни хоть один случай, когда обошлось без них.

– Я согласен с Люси, – сказал Джордж. – Ты уверен, что с останками Эдмунда Бикерстафа сложностей не возникнет. Я же готов поспорить, что они у нас будут.

– Пессимисты, – фыркнул Локвуд. – А вы попробуйте взглянуть на все с другой стороны. Сегодня нам точно известно, где находится Источник, и здесь нет этого несносного Киппса, верно? Я думаю, мы с вами неплохо проведем вечерок. Что же касается Бикерстафа, то он не обязательно должен был стать злым духом только потому, что у него был такой печальный конец.

– Возможно, – пробормотал Джордж. – Но если бы меня сожрали крысы, я очень бы огорчился.

Минут через пять мы увидели массивный белый купол, показавшийся над верхушками деревьев, как вынырнувший из темного моря кит. Это была англиканская церковь в центре кладбища.

Портик над главным входом поддерживали четыре большие колонны в греческом стиле. Широкие ступени вели наверх, к двойным дверям. Двери были открыты, за ними приветливо сиял теплый электрический свет. А на площади перед церковью, освещенные светом прожектора, стояли две бытовки, пара экскаваторов, несколько маленьких грузовичков, высились груды земли. По краям площадки были установлены железные бочки, из которых поднимался ароматный дымок горящих веточек сухой лаванды.

По всей видимости, это был оперативный центр фирмы «Сладкие сны. Земляные работы и расчистка». На крыльце, у входа в церковь, виднелись несколько фигур, их темные силуэты четко выделялись на фоне освещенных изнутри дверей. До нас донеслись громкие голоса, в которых отчетливо слышался страх.

Мы все свалили свои дорожные сумки на землю возле одной из дымящих бочек. Затем поднялись по ступеням, держа руки на эфесах рапир. Увидев нас, люди успокоились, перестали кричать и молча расступились перед нами.

Возле дверей мы увидели знакомую угловатую фигуру мистера Сандерса. Он бросился навстречу нам:

– Как раз вовремя! Как раз! Тут произошел небольшой инцидент, и теперь эти дураки отказываются оставаться! Я говорю им – подождите, сейчас прибудут агенты, самые лучшие в Лондоне! Нет, давай, отвечают, расчет, и все тут! Вы у меня ни шиша не получите! – рявкнул он через плечо. – Я плачу вам за риск, а не за красивые глазки! Дармоеды!

– После того что они там видели, я ни за что не останусь, – сказал какой-то большой, агрессивно настроенный мужчина. На шее и руках у него были вытатуированы скелеты, поверх рубашки болталась массивная железная цепь. В толпе стояли еще несколько таких же, похожих на громил, рабочих, а между ними несколько испуганных ребятишек из ночной стражи, судорожно вцепившихся в свои палки. Кроме того, были там и три-четыре девушки-подростка в бесформенных легких платьях, с густо подведенными черной тушью глазами, громадными браслетами на запястьях и жидкими прямыми волосенками до плеч. Взвинченные, дерганые, глаза, как блюдца, и на мокром месте. Ясное дело, экстрасенсы-любительницы. Обнаружить присутствие призрака они с грехом пополам могут, но вступить с ним в драку? Боже упаси! Это противоречит их пацифистским принципам. Одним словом, пользы от этих девиц было как от насморка. С такими помощницами мы далеко не уедем.

Сандерс посмотрел на рабочего, который сказал, что не останется, и ответил ему, покачивая головой:

– И тебе не стыдно, Норрис? Что дальше? Будешь теперь драпать при виде любой Тени или Светляка?