Одинокий эльф

— Тогда сперва надо закрыть западный вход, — возразил Ульгрен, но отец гаркнул «Нет!», даже не дослушав.

— Нет, — сказал он уже спокойнее. — Недостаточно просто загнать этих мерзавцев в подземелье. Раз они осмелились противостоять нам, пусть погибнут! Будешь изводить их и уничтожать постепенно. Пусть остаются там, где есть, но я хочу, чтобы они были обессилены. Скоро я вернусь, и мы с ними расправимся.

— Я потерял уже много сотен солдат, — пожаловался Ульгрен.

— Потеряешь еще больше, — невозмутимо сказал царь.

— Тогда они не выдержат и сбегут. Они и так уже купаются в крови своих собратьев. Чтобы добраться до дворфов, им приходится взбираться по трупам товарищей.

Зарычав, Обальд резко встал и схватил Ульгрена за грудки. Молодой орк вцепился в руку отца, пытаясь вырваться, но тот без малейшего усилия зашвырнул его в дальний угол шатра.

— Они не осмелятся бежать, — уверенно сказал Обальд, поворачиваясь к шаману, одетому в красное. — Они увидят триумф Обальда.

— Обальд есть Груумш! — с готовностью завопил Аргант.

Ульгрен недоуменно уставился на отца, пораженный той силой, что исходила от него. Быстро глянув на Герти, он заметил, что она слегка напугана и явно подавлена. Лишь потом он осознал, что за все время разговора она, вопреки обыкновению, не сказала ни слова.

Это Герти-то, дочь Ярл Серорукой, которая всегда свысока относилась к оркам!

Орки рекой потекли к востоку.

Напуганный и ошеломленный Ульгрен Троекулачный наблюдал с высокого уступа за уходом войска отца. Отец дал ему подкрепление, но совсем незначительное. Солдат было достаточно, чтобы продолжать удерживать дворфов на скале и изматывать их, но не более.

Почему-то царь Обальд больше не требовал уничтожить противников на склоне. Правда, доводы его звучали вполне здраво: он хотел как можно дольше удерживать их наверху, чтобы отрезать от остальных, а потом перебить и этот небольшой отряд. Однако Ульгрен не мог избавиться от подозрения, что отец просто хочет присвоить себе весь успех.

От этих размышлений его отвлек какой-то шум сзади.

— Я уж начал бояться, что ты не придешь, — сказал он Герти, которая вскарабкалась на уступ пониже и теперь стояла вровень с ним.

— А разве это не я просила тебя прийти сюда? — отозвалась она.

Ульгрен с трудом удержался от желания огрызнуться. Герти он ненавидел, но разговор этот имел для него чрезвычайную важность.

— А ты стала бояться отца, — заметил он.

— А ты будто нет?

— Он стал сильнее, — признал Ульгрен.

— Обальд хочет встать над всеми.

— Царь Обальд, — поправил ее молодой орк. — И что же, ты хочешь просить меня помешать возвышению орков?

— Да нет, не орков, — ответила великанша. — Я бы посоветовала тебе присматриваться к тому, как Обальд забирает все больше власти в свои руки. Найдется ли тебе место радом с полубогом?

Ульгрен настолько сник, что не стал снова поправлять Герти, не желавшую признавать титул отца.

— Или ты надеешься, что тебе достанутся слава и почет? А может, при первой же неудаче ты попросту станешь козлом отпущения?

Орк оскалился, словно готов был вцепиться в горло великанше, хотя, конечно, никогда бы на это не отважился. Обальд удерживает его от победного броска, но, если сын его подведет, он это знал, наказание будет суровым.

— Что требуется от меня? — неожиданно спросила гигантша.

Ульгрен оглянулся на текущую мимо тьму орков и снова с любопытством поглядел на Герти, пытаясь понять, что она имеет в виду.

— Как я понимаю, когда придет время разбить этих дворфов, ты бы хотел, чтобы орки за победу славили тебя, — рассуждала великанша. — И я тебе в этом помогу.

— А они за это будут славить Герти? — добавил он, подозрительно щурясь.

— Если не вся слава достанется Обальду, — пояснила она, — то можно и не бояться, что в случае провала всю вину свалят на нас.

Все вроде было логично, но Ульгрену дико было даже вообразить, что у них с Герти может быть нечто общее. Раньше он часто ссорился с отцом только из-за того, что тот видел в гигантах союзников. К тому же Ульгрен понимал, что Герти презирает его больше, чем ненавидит Обальда и орков вообще. Он всегда был для нее только жалким червяком.

А теперь они заключают соглашение за спиной у Обальда.

Ульгрен задумчиво поглядел вдаль, на склон, где окопались дворфы, и сказал:

— Мне нужны великаны. Чтобы поддержать моих солдат и метать большие камни.

— Дворфы высоко, и у них преимущество в расположении, — сказала Герти.

— Тогда что ты предлагаешь? — с досадой спросил орк.

— Вон там, — сказала гигантша, показывая на отрог на западе, — мои солдаты будут за пределами досягаемости дворфов и на уровне высоты противника. Так что мы будем стоять на фланге и исполнять роль артиллерии.

— Даже гиганту оттуда ничего не добросить, — возразил Ульгрен.

— Зато как раз нормально для наших катапульт.

— Там под кряжем туннели, — сказал орк. — Дворфы их заняли и удерживают, так что трудно будет…

— Наверное, труднее будет возражать отцу, когда он скажет, что ты не оправдал его ожиданий.

Ульгрен сразу подтянулся и в одно мгновение отбросил все сомнения.

— Тогда займи этот отрог, а я дам тебе воинов, чтобы удержать его и оттуда ударить по дворфам. Ради нашей общей славы, — сказала Герти.

— Задачка не из легких.

Но Герти без слов кивнула на склон, где под утренним солнцем уже начинали разлагаться горы трупов, оставшиеся после длительных боев.

— Пф! Они там снова бьются, а нам приходите смотреть, — жаловался старый Язвий Мак-Сом Торгару Молотобойцу.

Торгар подошел к разлому в скале, выходящей на восток, как раз на ту сторону, где уже много дней шли бои. Орки и гоблины снова атаковали и сейчас с воплями и гиканьем неслись вверх по склону. Дворфы, готовясь дать отпор, занимали боевые позиции. Кэтти-бри уже осыпала серебряными стрелами приближающиеся вражеские толпы. Время от времени в первых рядах орков как будто взрывались маленькие снаряды — это Айвэн Валуноплечий пустил в ход свой хитроумный маленький арбалет. Он, конечно, не сомневался, что Банак с его отрядами выстоит и в этот раз, но его разбирала досада, что мирабарские дворфы не могут сражаться бок о бок с ними.

— Хотя нужно ведь, чтобы кто-нибудь оставался, — желая подбодрить Торгара, продолжил Язвий, опуская ему на плечо тяжелую ладонь, — так что мы хорошо служим королю Бренору.

— Ага, удерживаем туннели, которые никто и не собирается занимать! — буркнул Торгар.

Но едва он это сказал, как из-под земли, повторяясь эхом, донесся крик:

— Орки! Орки в туннелях!

Торгар с Язвием удивленно переглянулись и в один голос повторили:

— Орки.

— Орки! — радостно завопил Язвий, которого уже разбирал боевой задор. — Парни! Готовьте топоры! Пора шинковать орков!

Дворфы начали распределяться по заранее условленным позициям, с восторгом предвкушая сечу, которая, судя по шуму из более глубоких северных туннелей, уже началась.

Торгар на ходу отдавал короткие приказания, хотя его вымуштрованные солдаты и так знали, что нужно делать. За несколько дней мирабарские дворфы досконально изучили туннели и знали каждую нишу и поворот, за которым можно было спрятаться. Но все же Торгар старался подбодрить и подзадорить их, чтобы они самоотверженно сражались за своего нового короля и новый дом.

Он все тщательно продумал, поэтому им с Язвием тоже удалось поучаствовать в сражении. Оба понеслись по уходящему вниз коридору, занимая уступ, нависавший над просторной овальной пещерой. Внизу уже примерно десяток дворфов дрался с первыми орками.

Почти не сбавляя шага, Торгар спрыгнул вниз, вклиниваясь в ряды орков, сразу завалил двоих. Он тут же вскочил, размахивая топором. Вслед за ним летел Язвий, а за ним прыгнули и еще несколько дворфов. Увидев, что прибыло подкрепление, остальные принялись рубиться еще яростней, стараясь пробиться к Торгару и товарищам. Перевес почти мгновенно оказался на стороне дворфов. Орки падали, пытались бежать, но их не пускали свои же, напиравшие в пещеру из туннелей.