Страница 19 из 77
Она отскочила, готовая удирать в обратном направлении.
– Новые подробности похорон Джона Брауна! Желаете ознакомиться?
– М-м-м…
«Что?»
– Узнайте все о горе его величества! Всего за пенни!
Иоланта перевела дух. Газета, вот, чем размахивал мальчик. Газеты в Державе уже давным-давно не печатали на бумаге.
– Извини. Он мне не интересен, – честно призналась Иола.
Паренек пожал плечами и рванул разносить свой товар дальше по узкой улице, зажатой меж тесно стоящими кирпичными домами с крутыми скатными крышами.
Иоланта остановилась перед парадной дверью дома миссис Долиш: черной и непритязательной, с арочным сводом сверху.
«Вот, я это сделала».
Теперь просто нужно искусно изображать мальчика. В обозримом будущем.
И под зоркими очами Атлантиды.
* * *
У себя Тит переоделся в школьную форму, а как только вышел в коридор, открылась дверь в комнату Уинтервейла.
– Когда ты приехал? – удивленно спросил тот.
– Недавно. Сидел в своей комнате.
– Почему не присоединился к нам с Кашкари?
– Настроения не было – напоролся сегодня на инквизитора. А ты тоже не кажешься очень довольным. Что-то случилось?
– Мама. Только что пришлось сходить домой.
Тит задал очевидный вопрос:
– Разве она не уезжает в Экс-ле-Бен[1], когда ты возвращаешься в школу?
– Теперь в Баден-Баден, но она еще не уехала. Я нашел ее на чердаке в истерике. Она все твердила, что кого-то убила и на сей раз ангелы ее не простят. Я облазил весь дом – ничего. Если она и правда кого-то убила, то логично подумать, что нашелся бы труп.
Да уж, крайне непросто быть сыном леди Уинтервейл. Нельзя сказать, что она совсем сумасшедшая, но временами очень близко подходит к грани безумия.
– Она еще дома?
– Поехала погостить к Альгамбра. – Уинтервейл постучался затылком по стене позади него. – Это Атлантида ее довела. Когда ты собираешься возглавить переворот?
Тит пожал плечами:
– Восстание придется организовать тебе, кузен. Если бы я мог это сделать, то не торчал бы здесь.
Ему нужно было постоянно обманывать леди Калисту и инквизитора, и Тит гордился, что очень редко говорил им хоть слово правды. Но всегда беспокоился, когда, хоть и из той же необходимости, приходилось лгать своему троюродному брату. Тит хотел, чтобы Уинтервейл не был таким доверчивым.
– А почему, ты думаешь, я собираюсь в Сандхерст[2]? Британцы участвуют во многих войнах. Наверное, у них можно чему-то научиться.
Тит также хотел, чтобы леди Уинтервейл не была так непреклонна в соблюдении традиции, по которой вместе с наследником дома Элберонов должен учиться ребенок, рожденный в одном из величайших семейств Державы. Леди Калиста воспитывалась с его матерью – и только посмотрите, чем это обернулось.
– Постарайся не погибнуть на одной из британских колониальных войн, – заметил Тит. – Вот была бы насмешка судьбы.
– Я правда слышу, как кто-то здесь говорит о колониальных войнах? – спросил подошедший к друзьям Кашкари. Выглядел он щеголем: школьная форма сидит как влитая, черные волосы аккуратно уложены. – Уинтервейл, живот перестал болеть? Ты лучше выглядишь.
– Все отлично.
Из-за непредсказуемого состояния рассудка леди Уинтервейл и ее склонности надеяться лишь на своего единственного ребенка, тому часто приходилось придумывать различные болячки, дабы вернуться в комнату – еще он мог сказать, будто там нужно прибраться, – а на деле использовать спрятанный в шкафу портал.
– Хотите чаю? – выдал Уинтервейл свое обычное приглашение.
– Почему бы и нет? – оживился Кашкари.
– Я подойду через минуту. Кажется, я видел в окно Фэрфакса. Спущусь убедиться, что это в самом деле он.
– Фэрфакс? – воскликнул Уинтервейл. – Ты уверен?
– Но твое окно не выходит на улицу. Как ты мог его увидеть? – спросил Кашкари.
– Он шел по траве. Как знать? Может, решил еще раз ознакомиться с окрестностями.
– Наконец-то, – сказал Уинтервейл. – Он как раз нужен нам для игры.
– Его нога еще полностью не восстановилась, – сообщил Тит по дороге к лестнице.
Превратное заклятье, которое он наложил, прежде чем впервые вошел в школу, было крепким: никто не сомневался в существовании Фэрфакса. Но все-таки нужно поскорее спуститься на первый этаж. Мальчики не узнают в чародейке Фэрфакса, пока его имя не названо вслух. А сделать это мог только Тит.
– Кто знает, будет ли он показывать такие же хорошие результаты в спорте после подобной травмы?
Другой страстью Уинтервейла, кроме возвращения семейным владениям былой славы, был крикет. Он убедил себя (и еще кучу мальчишек в придачу), что Фэрфакс – необычайно одаренный игрок, и с его возвращением кубок школы непременно достанется команде их дома.
– Странно. Его не было всего три месяца, а я уже не могу вспомнить, как он выглядит, – недоумевал Уинтервейл.
– Повезло тебе, – ответил Тит. – Фэрфакс – один из самых чудовищно уродливых парней, которых мне только довелось встречать.
Кашкари усмехнулся, догоняя его на ступеньках:
– Я передам ему твои слова.
– Да пожалуйста.
Несмотря на то, что в доме миссис Долиш жили преимущественно мальчики, отделка все же соответствовала ее вкусу. Обои на лестничной клетке пестрели рисунком розы и плюща. Повсюду висели вышитые маргаритки и гиацинты в рамочках.
Ступеньки вели в холл, где можно было полюбоваться стульями с ситцевой в маках обивкой и зелеными муслиновыми занавесками. На пристенном столике из вазы клонили вниз головы оранжевые тюльпаны, а над ними нависало старинное зеркало – пансионерам надлежало хорошенько рассмотреть свое отражение, прежде чем выйти из дома, дабы не опозорить ненароком миссис Долиш.
Титу оставалось преодолеть две ступеньки, когда вошел Фэрфакс – тонкий, высокий, в отличительном «хвостатом» пиджаке старшеклассника Итона. Тит ужаснулся собственной ошибке. Чародейка совершенно не походила на мальчика! Она была слишком, ну очень хорошенькой: широко расставленные глаза, обрамленные длинными ресницами; излишне гладкая кожа, полные алые губы… Все в ней выдавало девочку.
Фэрфакс увидела принца и с облегчением улыбнулась. Да, улыбка была хуже всего – из-за нее на щеках появлялись глубокие ямочки, а Тит даже не подозревал, что они вообще есть.
Его обуял страх. В любой момент кто-нибудь мог закричать: «А что здесь делает девчонка?!» И, так как все знали, что Фэрфакс – закадычный друг Тита, находящимся в Итоне агентам не понадобится много времени, чтобы сложить два и два и прийти к выводу: здесь происходит нечто большее, чем просто переодевание девочки в мальчика.
– Фэрфакс, – услышал принц свой голос. Тот почти не дрожал. – Мы уж думали, ты никогда не вернешься.
– Боже мой, да это Фэрфакс! – почти сразу же воскликнул Кашкари.
– С возвращением, Фэрфакс! – вторил ему Уинтервейл.
Услышав вновь и вновь звучавшее имя, в холл подтянулись другие мальчишки и подхватили: «Глядите, Фэрфакс вернулся!»
От вида стольких ребят чародейка перестала улыбаться. Она ничего не говорила, лишь металась взглядом от лица к лицу, судорожно стискивая ручку чемодана. Тит не мог дышать. Восемь лет он жил в состоянии медленно вскипающей паники, но настоящий ужас до сего момента был ему неведом. Тит всегда полагался только на самого себя, теперь же все зависело от Фэрфакс.
«Ну же, Фэрфакс», – беззвучно молил он. Хоть и знал, что для нее это слишком. Сейчас она выронит чемодан и бросится наутек. Разверзнется ад, восемь лет работы пойдут насмарку, а смерть матери окажется напрасной.
Фэрфакс прочистила горло и лучезарно улыбнулась – правда, это была не совсем улыбка, скорее, самодовольная кривая усмешка:
– Как я рад, что снова вижу ваши жуткие рожи.
Ее голос. Вечно суетясь в поисках выходов из всех непредвиденных ситуаций, Тит не обратил на него внимания. Сейчас же будто услышал его впервые: глубокий, низкий и чуть хрипловатый.
1
Бальнеоклиматический курорт во Франции, у подножия Савойских Альп.
2
Королевская военная академия.