Моё пепельное счастье

Муж стоял у её постели.

Он бы отдал сейчас ей сердце,

Твёрдо веруя в совместимость

Постоянно родных сердец.

Он готов был отдать ей волю,

Всю до капли отдать ей силу,

Каждый атом долготерпенья,

Чтобы только осилить боль.

Вот он вспомнил, как вместе жили.

Все подробности. До единой.

Будто память рисунок чёткий

Положила на белый холст.

Мой голос дрожал и сбивался. Папа бы отругал меня сейчас за такое ужасное чтение, если бы мог. Но он не может. Не смотря на то, что в стихотворении говорится о муже и жене, я представляю себе нас с папой.

Всё бывало в их жизни долгой.

Спутник шёл со своей планетой,

То сближаясь, то отдаляясь,

То любя её больше всех.

Ах как поздно он это понял.

Сколько мог бы он дать ей счастья.

Сколько мог бы ей дать покоя.

Сколько мог принести добра.

А теперь вот она уходит.

Это он в ней сейчас уходит.

Это всё, что с ним было в жизни,

Вместе с нею сейчас уйдёт.6

Я бы отдал все, лишь бы вернуть его, или хотя бы облегчить его страдания. Перевернул бы мир с ног на голову. Но это не поможет. Ничто не может.

Хуже чем умирать, только наблюдать за тем, как кто-то умирает.

- Красивое стихотворение, - в наступившей тишине раздался мягкий женский голос. Я узнал его моментально, и он этого покрылся коркой льда.

- Никогда не слышала его прежде, - она медленно прошла в палату, захлопывая за собой дверь. - Кто автор? – Девушка мимолетно скользнула глазами по книге в моих руках, улыбка озарила ее милое личико: - Сергей Островой, дедушка читал одно из его стихотворений на похоронах бабули. Я запомнила это, потому что он и Кайл очень сильно плакали, когда его услышали.

Вот она. Мия. Пришла сюда, спустя столько времени и ведет себя, как ни в чем не бывало. Делится воспоминаниями, словно ничего особенного не произошло.

- Хороший поэт, - сухо подметил я.

- Прости, что не пришла раньше, - она наконец-то осмелилась поднять на меня свой виноватый взгляд. - Не думала, что ты захочешь меня видеть.

- И ты была права, - от моих слов плечи Мии поникли.

Не понимаю, чего она ожидала? Мы встречались с ней семь лет. Семь чертовых лет. И когда в апреле я сделал ей предложение, то рассчитывал на «да» или хотя бы «я подумаю». А получил твердое «нет» и побег из ресторана.

Вот о чем я думал, когда вез папу домой. Вот почему не удержал руль. Мия не виновата в аварии, но именно она была причиной, по которой машина разбилась.

- Как поживает Тайлер? - Рядом с ней я всегда начинаю заводиться.

- На прошлой неделе он сделал мне предложение, - стыдливо пряча глаза, пробормотала девушка, суетясь вокруг моего отца. - Я согласилась. Но не думаю, что тебе это интересно.

- Нет, почему же? - Внутри меня закипала обида, подкрашенная злостью. Все мои внутренности завязались в тугой морской узел. Находись Тайлер здесь - я бы убил его. Не моргнув глазом, убил бы. - Это же замечательно, узнать, что твоя бывшая девушка выходит за парня, которого едва знает. Я же недостоин, быть твоим мужем, ведь так? А он - другое дело?

- Марк, когда-нибудь ты мне скажешь спасибо, - с сочувствием проговорила она. - За то, что уберегла нас от ошибки. Наши отношения уже изжили себя.

- Я любил тебя! - Выкрикнул я, заставляя ее замолчать. - Я люблю тебя, Мия. Так что не смей мне навязывать то, чего нет.

- Марк, зачем ты так со мной?

- Зачем я так с тобой? - Она свихнулась, что ли? - Это не я тебя бросил, Мия. Это ты от меня ушла.

Она молчит. Ей нечего сказать. Моя правда убила все доводы в ее голове либо она решила, что спорить со мной бесполезно.

Слегка улыбнувшись, девушка наклонилась и поцеловала моего отца в щеку. На полпути к двери Мия остановилась и посмотрела на меня:

- Надеюсь, что однажды ты поймешь, что я правильно поступила. Может, когда-нибудь, мы снова станем друзьями.

- Спасибо что пришла, - холодно проговорил я.

Она кротко кивнула и покинула палату, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Глава 4

Кажется, я уже насквозь пропитан запахом хлорки и антисептика. И если раньше я недолюбливал запах больницы, то теперь я его ненавижу.

Уже полгода эта палата, эти бледно-серые стены и холодный, кафельный пол являются моим домом.

Домом, который я покидаю максимум на два часа, этого времени хватает, чтобы съездить в дом отца, принять душ и взять чистые вещи.

Крёстная уговаривала меня жить своей жизнью и положиться на Бога, но я не могу.

Чувство вины просто не дает мне покоя. Я виноват в аварии, и я готов на все лишь бы искупить свою вину. Но я бессилен.

Вот он: вечно бодрый, уверенный, красивый, молодой мужчина. Его волосы едва тронуты сединой, а на лице почти нет морщин. От его уверенности и жизнерадостности не осталось и следа.

Голова отца перебинтована, из приоткрытого рта торчит прозрачная трубка, через которую в его легкие поступает кислород. Губы полопались и теперь шелушатся. На мониторе, справа от койки, подрагивает размеренное сердцебиение.

Вот уже полгода я жду, что он очнется – но этого не происходит.

Входная дверь тихонько скрипнула и приоткрылась. В палату вошла светловолосая женщина в темно-синем платье. Ее бледные руки сжимали дюжину кремово-розовых калл. Она всегда их приносит, говорит, что папа их очень любил. Я даже этого не знал. Какой же дерьмовый сын из меня был…

- Эдисон, - я оставил легкий поцелуй на ее напудренной щеке. – Я думал ты приедешь завтра…

Забирая из ее рук букет, и я принялся искать вазу. Медсестра каждый раз ставит ее в разные места, словно прячет от нас. До чего же вредная женщина.

- А где Мия?

- Я приехала одна, – кратко ответила Эдисон. Ее голос был тих и мягок, впрочем, как и всегда. Она поманила меня к койке, которая служила мне кроватью, и пригласила присесть.

У меня засосало под ложечкой.

- На самом деле Доктор Де Фин пригласила меня.

- Эдисон, я прошу тебя, - резко ответил я, вскакивая на ноги. Этот разговор всегда выводил меня из себя. – Я даже слышать об этом не хочу.

- Марк! - Эдисон повысила голос. Под ее большими голубыми глазами образовались темные круги. За то время, что папа находится в коме, женщина постарела лет на десять. Как же я раньше этого не заметил? – Я просто прошу тебя выслушать меня. Просто послушай, о большем я и просить не смею.

- Эдисон…

- Марк! – Закричала женщина, тем самым удивив меня. Никогда прежде я не видел ее такой. – Кайл мертв. Его мозг мертв. Он не вернется. Я понимаю, что ты не хочешь это принимать. И мне тоже хочется верить в другой конец, но его нет.

Я взрываюсь.

- Эдисон, не будь глупа! – Женщина вздрагивает, ее глаза наполнились слезами. – Посмотри на него, - я указал на отца, лежащего на койке в ворохе проводов. – Он здесь, его сердце бьется, а легкие дышат.

- Марк, мозг твоего отца мертв. Жизнь в его теле поддерживают аппараты.

- Я не верю в это, – я тряс головой, словно отгоняя наваждение. – Это не может быть правдой.

- Мы должны отпустить его, - после недолгого молчания, произнесла Эдисон. - Ангелам место на небе.

Я не могу произнести ни слова. Словно у меня пропал дар речи. Все, что я мог делать – это стоять столбом и смотреть в пустоту, сжимая до боли кулаками.

- Он бы хотел этого, - Снова начала Эдисон.

- Ты не можешь знать этого. - Резко ответил я.

- Но я знаю, - Эдисон вставала с кушетки и подошла ко мне. – По ту сторону смерти кое-кто уже слишком долго его ждет.