Страница 4 из 17
Доктор Мейнард, известный хирург с Тридцать шестой улицы, был первым вызванным свидетелем. Его показания главным образом касались характера раны, обнаруженной на голове убитого. Поскольку некоторые представленные им факты, скорее всего, окажутся важными для дальнейшего повествования, я вкратце передам его рассказ.
Предварив свои замечания коротким отчетом о себе и о том, как он был вызван в дом одним из слуг, доктор Мейнард сообщил, что, прибыв на место, нашел покойного лежащим на кровати в передней комнате второго этажа и увидел запекшуюся кровь вокруг пистолетной раны у него на затылке. Труп явно перенесли туда из соседней комнаты через несколько часов после наступления смерти. То была единственная обнаруженная на теле рана, и, обследовав ее, доктор извлек пулю, которую теперь передал присяжным. Она застряла в мозге, войдя в основание черепа, пройдя наискось вверх и повредив medulla oblongata[3], чем вызвала мгновенную смерть. Тот факт, что пуля попала в мозг под таким углом, доктор Мейнард счел достойным внимания, поскольку это произвело смерть не только мгновенную, но и совершенно неподвижную. Более того, расположение пулевого отверстия и направление движения пули полностью исключали возможность самоубийства, даже если бы состояние волос не указывало на то, что выстрел был произведен с расстояния в три-четыре фута. И это еще не все. Принимая во внимание угол, под которым пуля вошла в череп, было очевидно, что покойный не только сидел во время убийства, но и должен был заниматься чем-то таким, для чего нужно было наклонить голову. Ибо для того, чтобы пуля вошла в голову сидящего прямо человека под углом в сорок пять градусов, как в данном случае, пистолет должен был находиться не только очень низко, но и в определенном положении, а если голова была наклонена вперед, как у человека, занятого письмом, убийца, держа пистолет обычным способом, согнув руку в локте, без труда мог пустить пулю в мозг под указанным градусом.
Когда доктора спросили о физическом здоровье мистера Ливенворта, он ответил, что покойный перед смертью пребывал в хорошей форме, но, не будучи его лечащим врачом, он не может выносить окончательных суждений на этот счет без дополнительного исследования, а на вопрос одного их присяжных заметил, что не видел пистолета или другого оружия на полу либо в любом другом месте в упомянутых выше комнатах.
Также могу добавить и то, что мы выяснили позже: учитывая расположение стола, стула и двери за ними, убийца, чтобы были выполнены все перечисленные выше условия, должен был стоять возле ведущей в соседнюю комнату двери или даже в ней. Кроме того, небольшая, выпущенная из нарезного ствола пуля особенно подвержена деформации при прохождении через кости и кожные покровы, поэтому доктору представлялось очевидным, что жертва не пыталась встать или повернуть голову к убийце, что наталкивало на страшный вывод: шаги преступника были знакомы покойному, и он знал о его присутствии в комнате либо ожидал его появления.
Когда допрос врача был закончен, коронер взял пулю, которая лежала перед ним на столе, и какое-то время вертел ее в пальцах, рассматривая, потом достал из кармана карандаш, торопливо написал на бумажке пару строчек и, подозвав полицейского, шепотом отдал распоряжение. Полицейский принял записку, с пониманием посмотрел на нее, взял фуражку и вышел из комнаты. Еще через секунду за ним закрылась парадная дверь дома, и дикие крики толпы зевак возвестили о его появлении на улице. С моего места было прекрасно видно угол дома. Выглянув в окно, я увидел, как полицейский остановился, подозвал кеб, нырнул в него и исчез в направлении Бродвея.
Глава 3
Факты и выводы
Деянья гибельного образец! Убийца богохульный божий храм Разрушил и из здания святого Похитил жизнь![4]
Снова обратив внимание на комнату, я увидел, что коронер просматривает списки через внушительного вида позолоченные очки.
– Дворецкий здесь? – осведомился он.
Тут же толпа слуг в углу зашевелилась, и вперед вышел ирландец с умным, но высокомерным лицом. «Ага, – подумал я, рассматривая его холеные бакенбарды, спокойные глаза и уважительно-внимательное, хоть и ни в коем случае не смиренное выражение, – вот образцовый слуга, который, вероятно, окажется образцовым свидетелем». И я не ошибся. Томас, дворецкий, был во всех отношениях человеком исключительным, и мы это знали.
Коронер, на которого он, как и на всех остальных в комнате, произвел благоприятное впечатление, сразу приступил к допросу.
– Ваше имя, мне сказали, Томас Догерти, верно?
– Да, сэр.
– Что ж, Томас, как давно вы служите на этом месте?
– Около двух лет, сэр.
– Это вы обнаружили тело мистера Ливенворта?
– Да, сэр, я и мистер Харвелл.
– Кто такой мистер Харвелл?
– Мистер Харвелл – личный секретарь мистера Ливенворта. Он выполнял для него бумажную работу.
– Прекрасно. В какое время дня или ночи вы его нашли?
– Рано. Рано утром, сэр, около восьми.
– И где?
– В библиотеке, сэр, рядом со спальней мистера Ливенворта. Мы взломали дверь, когда он не вышел к завтраку.
– Вы взломали дверь. Значит, она была заперта?
– Да, сэр.
– Изнутри?
– Не могу сказать. В замке ключа не было.
– Где лежал мистер Ливенворт, когда вы его нашли?
– Он не лежал, сэр. Он сидел за большим столом посредине комнаты, спиной к двери в спальню, наклонившись вперед, головой на руках.
– Как он был одет?
– В костюм для ужина. В нем он встал вчера вечером из-за стола.
– Что-нибудь в комнате указывало на то, что там происходила борьба?
– Нет, сэр.
– Пистолет на полу или на столе лежал?
– Нет, сэр.
– Есть ли причины предполагать, что было совершено ограбление?
– Нет, сэр. И часы, и бумажник сэра Ливенворта остались у него в карманах.
Когда Томаса Догерти попросили перечислить, кто находился в доме в это время, он ответил:
– Юные леди, мисс Мэри Ливенворт и мисс Элеонора, мистер Харвелл, кухарка Кейт, горничная Молли и я.
– Это домочадцы?
– Да, сэр.
– Скажите, а кто обычно запирает дом на ночь?
– Я, сэр.
– Прошлой ночью вы все сделали как всегда?
– Да, сэр, я запер двери и окна.
– Кто открыл их сегодня утром?
– Я, сэр.
– В каком состоянии они были?
– В таком же, в каком были вчера.
– Что, ни окна приоткрытого, ни отпертой двери?
– Да, сэр.
К этому времени в комнате уже установилась такая тишина, что было слышно, как муха пролетит. Похоже, всех ошеломила мысль о том, что убийца, кем бы он ни был, какое-то время оставался в доме, во всяком случае, пока утром не были открыты двери. Хотя для меня это не стало новостью, я не мог не поддаться чувствам, когда об этом было сказано вот так, напрямую, и, передвинувшись так, чтобы видеть лицо дворецкого, впился в него взглядом, ища какой-нибудь тайный признак того, что он говорил столь уверенно из желания скрыть собственную небрежность в исполнении долга. Но оно оставалось непоколебимым и, не дрогнув, выдержало устремившиеся на него взгляды всех, кто был в комнате.
На вопрос, когда он последний раз видел мистера Ливенворта живым, дворецкий ответил:
– Вчера вечером за ужином.
– Но кто-то из вас видел его после этого?
– Да, сэр, мистер Харвелл утверждает, что видел его в половине одиннадцатого.
– Какую комнату вы занимаете в доме?
– Маленькую в подвальном этаже.
– Где спят остальные слуги?
– В основном на третьем этаже, сэр. Женщины в больших комнатах в глубине, а мистер Харвелл в маленькой. Девицы спят наверху.
– На одном этаже с мистером Ливенвортом никто не спит?
– Нет, сэр.
– В котором часу вы легли спать?
3
Продолговатый мозг (лат.).
4
Перевод А. Радловой.