Изгнанник

Или ей так только кажется?

– Тебя ждут в соборе, – произнесла одна из священнослужительниц Дома Бэнр, когда диск остановился у основания величественной лестницы огромного, увенчанного куполом здания.

Мэлис ступила на нее и поднялась по отполированным камням. Едва войдя, она заметила чью-то фигуру, сидевшую в одном из кресел, расставленных на высоком центральном алтаре. Сидевший дров был единственным живым лицом в этой часовне и, по всей видимости, не заметил появления Мэлис. Эта женщина удобно откинулась назад и следила глазами за гигантским образом в самом верху купола, который менял свои очертания, то появляясь в виде огромного паука, то принимая черты красивой дровской женщины.

Подойдя ближе, Мэлис распознала одежды верховной матери и пришла к заключению, что это сама Мать Бэнр, могущественнейшая персона во всем Мензоберранзане, терпеливо поджидает ее. Мэлис поднялась по ступеням алтаря, приближаясь к сидевшей к ней спиной женщине. Не дожидаясь приглашения, она обошла кресло, чтобы поприветствовать верховную мать.

Однако то, что увидела Мэлис До'Урден на возвышении в соборе Дома Бэнр, вовсе не было древними, иссохшими формами Матери Бэнр. Сидящая в кресле верховная мать была не старой, по меркам дровов, и совсем не увядшей и иссушенной, словно бескровный труп. Эта женщина-дров была не старше самой Мэлис и имела весьма тщедушное телосложение. Мэлис сразу узнала ее.

– СиНафай! – вскричала она, чуть не упав от неожиданности.

– Мэлис, – ровным голосом отозвалась та. Тысяча тревожных предположений пронеслись в мозгу Мэлис. СиНафай Ган'етт следовало корчиться от страха в своем обреченном на гибель доме, ожидая полного истребления семьи. Однако СиНафай уютно устроилась в священных чертогах наиболее значительной семьи Мензоберранзана!

– Тебе здесь не место! – протестующе воскликнула Мэлис, сжав кулаки и оценивая возможность напасть на соперницу прямо здесь и задушить своими собственными руками. – успокойся, Мэлис, – небрежно бросила Си-Нафай. – Я здесь по приглашению Матери Бэнр, как и ты.

Упоминание Матери Бэнр и напоминание о том, где они находятся, сразу утихомирили Мэлис. Не следует вести себя неподобающе в соборе Дома Бэнр! Мэлис направилась к противоположному концу закругленного возвышения и села в кресло, не отрывая взгляда от самодовольно улыбавшегося лица СиНафай Ган'етт.

После нескольких мгновений молчания, показавшихся вечностью, Мэлис не удержалась и высказала то, что думает.

– Дом Ган'етт совершил нападение на мою семью в прошлое затемнение Нарбондель, – сказала она. – У меня есть множество свидетелей. Сомнений быть не может!

– А никто этого и не отрицает, – ответила СиНафай.

Ее согласие застало Мэлис врасплох.

– Ты признаешь содеянное? – оторопело спросила она.

– Конечно, – сказала СиНафай. – Я все признала.

– Однако ты все еще жива, – злобно усмехнулась Мэлис. – Законы Мензоберранзана требуют справедливого возмездия для тебя и твоего Дома.

– Справедливого возмездия? – рассмеялась СиНафай над абсурдностью этого замечания. Справедливость всегда была всего лишь фасадом и средством поддержания видимости порядка в хаотичном Мензоберранзане. – Я действовала так, как требовала от меня Паучья Королева.

– Если бы Паучья Королева одобряла твои методы, ты стала бы победительницей, – резонно возразила ей Мэлис.

– Не совсем, – прервал их беседу еще один голос.

Мэлис и СиНафай обернулись как раз в то мгновение, когда Мать Бэнр магическим образом появилась перед ними, удобно расположившись в своем кресле в самом дальнем конце возвышения.

Мэлис хотелось накричать на иссохшую верховную мать за то, что та подслушивала их разговор, и за то, что она остановила поток обвинений против СиНафай. Однако Мэлис знала, что ей удалось пережить опасности Мензоберранзана в течение пятисот лет исключительно благодаря пониманию того, что значит вызвать гнев такой особы, как Мать Бэнр.

– Я заявляю свое право на обвинение Дома Ган'етт, – спокойным тоном произнесла она.

– Это признанный факт, – ответила Мать Бэнр. – Как утверждаешь ты и как с этим соглашается СиНафай, преступление налицо.

Мэлис торжествующе обернулась к СиНафай, но верховная мать Дома Ган'етт сидела по-прежнему расслабленно и безучастно.

– Тогда почему она здесь? – воскликнула Мэлис, еле сдерживая взрыв ярости.

– СиНафай – преступница. Она….

– Мы не опровергаем твои слова, – прервала ее Мать Бэнр. – Дом Ган'етт предпринял атаку и потерпел поражение. Наказание за подобное деяние хорошо известно, и правящий совет соберется сегодня, чтобы проследить за соблюдением справедливости.

– В таком случае почему СиНафай присутствует здесь? – раздраженно спросила Мэлис.

– Ты берешь под сомнение здравый смысл моего нападения? – еле заметно усмехнулась СиНафай.

– Ты потерпела поражение, – сухо напомнила Мэлис. – Одно это должно послужить тебе ответом.

– Этого нападения потребовала Ллос, – сказала Мать Бэнр.

– Почему же Дом Ган'етт потерпел поражение? – упрямо спросила Мэлис. Если Паучья Королева….

– Я не сказала, что Паучья Королева пролила свое благословение на Дом Ган'етт, – сердито прервала ее Мать Бэнр.

Мэлис вжалась в спинку сиденья, вспомнив о своем месте и незавидном положении в иерархии Мензоберранзана.

– Я лишь сказала, что Ллос потребовала этого нападения, – продолжила Мать Бэнр. – В течение десяти лет Мензоберранзан терпел вашу воину. Интрига и возбуждение изжили себя, позвольте мне уверить вас обеих. Этому следовало положить конец.

– И конец был положен, – объявила Мэлис, поднимаясь со своего места. – Дом До'Урден оказался победителем, и я заявляю право на обвинение СиНафай Ган'етт и ее семьи!

– Сядь, Мэлис, – произнесла СиНафай. – Здесь кроется нечто большее, чем твое право на обвинение.

Мэлис взглянула на Мать Бэнр в поисках поддержки, но, оценив создавшуюся обстановку, она не могла сомневаться в словах СиНафай.

– Дело сделано, – сказала ей Мать Бэнр. – Дом До'Урден победил, а Дом Ган'етт прекратил свое существование.