Изгнанник

– Ты врешь, темный эльф! – взмахнув гербом Дома До'Урден, пронзительно закричал свирфнеблин, не уловивший смыслового оттенка слов Дзирта.

– Я многие годы жил в этом дровском городе, – быстро ответил тот. – Меня зовут Дзирт До'Урден, когда-то я был вторым сыном Дома До'Урден. – Он посмотрел на герб, который держал свирфнеблин, и пояснил:

– Дармон Н'а'шезбернон.

Глубинный гном повернулся к своим собратьям, которые заговорили все разом.

Один из них возбужденно кивал головой, видимо, узнав древнее имя дровского Дома, что немало удивило Дзирта.

Обдумывая дальнейшее направление допроса, гном постучал пальцами по своим сморщенным губам, издавая раздраженные чмокающие звуки.

– По нашим сведениям, Дом До'Урден продолжает существовать, – небрежно заметил он, наблюдая за реакцией Дзирта. Поскольку тот ответил не сразу, глубинный гном обвиняюще бросил ему:

– Ты не бездомный бродяга!

Дзирт удивился: откуда свирфнеблин знает такие вещи?

– Я стал бродягой намеренно…. – начал было он.

– Послушай, темный эльф, – вновь успокоившись, произнес свирфнеблин. – Я еще могу поверить, что здесь ты оказался намеренно. Но что касается бродяги…. – Его лицо внезапно и ужасно исказилось. – Клянусь камнями, темный эльф, ты – шпион!

После этого глубинный гном вдруг опять успокоился и принял удобную позу.

Дзирт внимательно смотрел на него. Использовал ли этот свирфнеблин подобную смену настроений, чтобы застать допрашиваемого врасплох? Или такая непредсказуемость была обычной для этой расы? Какое-то мгновение он старался припомнить свое предыдущее столкновение с глубинными гномами. Но тут допрашивающий его залез в невероятно глубокий карман своей мантии и вытащил оттуда знакомую статуэтку.

– Ответь мне, и на этот раз говори правду, чтобы избавить себя от многих мучений. Что это такое? – спокойно спросил глубинный гном.

Дзирт вновь почувствовал, как судорога свела все его мышцы. Охотник жаждал вызвать Гвенвивар, перенести пантеру сюда, чтобы она разорвала в клочья этих сморщенных свирфнебли. У одного из них могли быть при себе ключи к кандалами Дзирт освободился бы….

Он выбросил эти мысли из головы и усилием воли изгнал охотника из своего разума. С того самого момента, как он принял решение прийти в Блингденстоун, ему была ясна безнадежность его положения. Если свирфнебли действительно считают, что он – шпион, то наверняка казнят его. Но даже если они не совсем уверены в его намерениях, осмелятся ли они оставить его в живых?

– Глупо было приходить сюда, – еле слышно прошептал Дзирт, осознав, какую дилемму он поставил перед собой и глубинными гномами. Охотник попытался вернуться в его сознание. Всего одно слово – и пантера появилась бы перед ним.

– Нет! – во второй раз за день прокричал Дзирт, отбрасывая от себя свою темную сущность.

Глубинные гномы отпрянули от него, испугавшись, что дров произносит слова заклинания. В его грудь угодил дротик, выпустив при ударе струю газа.

Как только газ заполнил его ноздри, Дзирт впал в полуобморочное состояние.

Он слышал, как шаркали вокруг свирфнебли, обсуждая его судьбу на своем непонятном языке. Он видел очертания одного из них, скорее тень, вплотную подошедшую к нему и ощупавшую его руки в поисках предметов магического назначения.

Когда мысли и зрение Дзирта наконец прояснились, все было, как прежде.

Фигурка из оникса появилась перед его глазами.

– Что это? – снова спросил его тот же самый гном, на сей раз с чуть большей настойчивостью.

– Мой товарищ, – прошептал Дзирт. – Мой единственный друг.

Он долго и напряженно обдумывал свои дальнейшие действия. Вряд ли он винил бы свирфнебли, если бы они убили его, а Гвенвивар осталась бы не больше чем статуэткой, украшающей накидку какого-нибудь неизвестного глубинного гнома.

– Ее зовут Гвенвивар, – объяснил Дзирт. – Позовите пантеру – и она появится как союзник и друг. Обращайтесь с ней осторожно, потому что она очень ценная и могущественная.

Свирфнеблин с любопытством и вниманием оглядел фигурку, а затем Дзирта. Он передал фигурку одному из своих собратьев и выслал его из комнаты, не доверяя дрову. Если дров сказал правду (а глубинный гном в этом не сомневался), то он только что выдал секрет весьма ценного магического предмета. Еще более поражало то, что он не воспользовался своей единственной возможностью спастись. Этот свирфнеблин жил уже двести лет и был так же хорошо осведомлен о нравах темных эльфов, как и о повадках собственного народа. Став свидетелем непонятного поведения этого дровского эльфа, умудренный жизнью свирфнеблин немало встревожился. Темные эльфы заслуженно пользовались репутацией жестокого и коварного народа, и когда какой-нибудь отдельный дров соответствовал этой характеристике, с ним следовало расправляться без сожаления. Но как поступить с дровом, который неожиданно проявил некоторые зачатки нравственности?

Свирфнебли вновь вернулись к своим разговорам, совершенно не обращая внимания на Дзирта. Затем все они вышли, за исключением того, кто владел языком дровов.

– Что вы предпримете? – осмелился спросить Дзирт.

– Приговор зависит только от короля, – сдержанно ответил глубинный гном. Он будет решать твою судьбу, возможно, в течение нескольких дней, основываясь на наблюдениях членов его совещательного совета, тех самых, которых ты видел. Гном низко поклонился, потом, глядя прямо в глаза Дзирту, встал и сурово произнес:

– Полагаю, темный эльф, что ты будешь казнен.

Дзирт кивнул, подчиняясь логике, требовавшей его смерти.

– Но я считаю, что ты какой-то иной, темный эльф, – продолжал глубинный гном. – Думаю, что буду рекомендовать снисхождение или, по крайней мере, милосердие во время казни.

Быстро пожав мощными плечами, свирфнеблин повернулся и направился к двери.

Тон его речи задел в Дзирте знакомую струну. Много лет назад другой свирфнеблин разговаривал с ним в схожей манере, употребляя почти те же слова.

– Подожди, – окликнул Дзирт.

Свирфнеблин остановился и повернулся, и Дзирт лихорадочно стал вспоминать имя того глубинного гнома, которого он спас в далеком прошлом.