Страница 6 из 14
Наконец-то мы подошли к самому интересному.
— О да. Я — представитель седьмого пола, нзред.
— Нзред, хм? И что вы делаете?
— Координирую.
Неожиданно Шлестертрап пронзительно крикнул, и к нему примчался один из роботов. Землянин велел ему принести ящик с бутылками и поставить рядом с креслом, приказав затем на всякий случай находиться рядом с ним.
Я блаженствовал. Мой монолог явно произвел сенсацию. Да и нечасто, прямо скажем, плук имеет возможность сидеть вот так запросто с животным другого вида и вести интеллектуальную беседу, вместо того чтобы быть им съеденным.
— Он координирует! Почему бы членам вашей семьи не использовать хорошего экспедитора или диспетчера?
— Я сам выполняю все эти функции. Но главным образом я координирую. Понимаете, вот, например, мленб стремится понравиться какому-нибудь сробу и одновременно ищет себе ткана, которого он собирается любить. Ткан, в свою очередь, очаровывает и соблазняет некого мленба, попутно подбирая себе хорошего гуура. На мне же лежит ответственность за организацию совершенной и гармоничной цепочки, за обеспечение совместимости характеров входящих в нее членов. Я стремлюсь к тому, чтобы произведенное потомство обладало максимальной вариабельностью и получилось более совершенным и приспособленным к жизни, чем их родители. Далее, в соответствии с семейными традициями, когда цепочка определилась, у каждого ее члена появляется зародыш с полным комплектом из сорока девяти хромосом. Самое напряженное время для нзредов! Я должен удостовериться, что все половые клетки развиваются с одинаковой скоростью. Каждый пол в ходе цикла пытается оплодотворить семь Н-гамет, и гибель какого-либо индивидуума в середине цикла приводит к полной семейной дезорганизации, за исключением, правда, случая, когда выбывший успел при этом передать свои гаметы. Вот мне и приходится порой подыскивать замену съеденному индивидууму, следя, разумеется, за тем, чтобы не навредить другой семье, откуда я его беру (может, например, оказаться, что в другой семье, кроме него, уже никого не осталось).
— Да, надо думать, скучать они вам не дают, — заключил Шлестертрап. — Но как же вы-то, нзреды, тогда рождаетесь, если находитесь вне цепи?
— В том-то и фокус, что нзред одновременно как бы и вне и внутри цепочки. Шесть полов, пересылающих друг другу гаметы, непосредственно формируют цепочку. Когда к цепочке присоединяется нзред, получается законченная семья. Что касается репродуктивных возможностей самого нзреда, то он самодостаточен, то есть способен сам себя удовлетворить, если возникшая ситуация этого потребует. Он в состоянии, например, получить от ткана шестеричную супергамету, а исходную одиночную гамету переслать гууру; он также может поставить себя, допустим, между флином и блэпом или между блэпом и сробом, по обстоятельствам. К примеру, в Сезон Двенадцати Ураганов ткан не может летать и соответственно заниматься поисками гуура, где бы тот ни произрастал: в этом случае именно нзред заполняет собой возникшую брешь. Все это довольно трудно выразить на неродном языке; биологи из первой экспедиции вообще считали, что процесс более запутанный, чем просто митоз оплодотворенной клетки плука, но...
— Постойте, — не выдержал Хоган. — Вы мне окончательно запудрили мозги, а они мне еще пригодятся. Меня ни в малейшей степени не интересует, каким образом нзред вплетается в этот сумасшедший половой танец и как он из него выпутывается, и я определенно не хочу больше слушать про всякие там митозы. У меня своих хлопот полон рот, и проблемы растут как грибы. Расскажите мне лучше вот что: какое количество потомков производит каждый пол за один цикл.
— На это влияет множество факторов: количество родителей, оставшихся в живых на протяжении всего цикла, число невылупленных яиц по причине сверхмутаций...
— Хорошо, хорошо! Предположим, что цикл безупречен, и вот наконец туман рассеялся. Так сколько же тогда народится новых плуков?
— Сорок девять.
Хоган откинулся на спинку кресла.
— Не очень много, если принять во внимание, как быстро вы покидаете этот мир.
— Да уж. Печально, но факт. Однако родитель не в состоянии высидеть более семи яиц, учитывая условия, в которых мы живем, и тем более вырастить свыше семи отпрысков. Да и эти-то семь выживут лишь в том случае, если в полной мере усвоят переданный им опыт, что бывает крайне редко.
— По-видимому, вы правы, — заметил Хоган и вынул из своей одежды какой-то заостренный инструмент и лист белой материи. Наблюдая за землянином, я вспомнил, что об этих манипуляциях нзред фанобрел мне тоже сообщал.
— Через несколько мгновений, — сказал он, что-то записывая, — я отведу вас в демонстрационный зал, где вы сможете посмотреть современный стереофильм с участием людей. Картина, конечно, так себе, но она даст вам представление, что я предполагаю сделать для вашего народа по линии культуры. Когда будете смотреть, может быть, у вас возникнут какие-нибудь идеи, как помочь мне с сюжетом. Так, теперь взгляните: это гогартовское описание вашего хромосомного шаблона после мейоза половой клетки?
И он развернул лист перед моими сенсорными щупальцами:
— Абсолютно верно, — ответил я, восхищаясь явным преимуществом изображенных символов по сравнению с тем, что мы обычно чиркаем на песке или в грязи.
— Замечательно. — Он продолжал что-то писать на листе. — Теперь, какой из ваших полов мужской и какой женский? Я помню, вы употребляли слово «он» и...
Тут мне пришлось его прервать.
— Я использовал эти местоимения исключительно из-за недостатка в английском необходимых слов. Это, естественно, не означает, что я умаляю неоспоримые достоинства вашего языка. Я прекрасно понимаю, что при его конструировании вы не предполагали общаться с плуками. Но как бы там ни было, у вас отсутствуют местоимения для ткана, гуура или блэпа. Мы все мужчины по отношению друг к другу, в том смысле, что передаем оплодотворяющие гаметы; но мы также и женщины, поскольку вынашиваем развивающуюся зиготу. Поэтому опять же...
— Помедленнее, дорогой, помедленнее. Мне необходимо сделать сюжет, а вы мне нисколько в этом не помогаете. Вот здесь схема вашей семьи — правильно?
И он снова протянул мне листок.
— Да, только нзред изображен не совсем точно...
— Послушайте, любезный, — зарычал он. — Я нарисовал, как понял. А понял я именно вот так. Теперь любовная история, дайте мне подумать...
Я терпеливо ждал, пока он размышлял над этой странной вещью, называемой историей, без которой невозможно создать стерео, без коего, в свою очередь, немыслимо привить нам культуру и цивилизацию. Скоро, совсем скоро у нас появятся жилища, похожие на то, в котором я сижу; у нас будет такое же оружие, каким воспользовался робот, когда я вошел...
— Как, говорите, это происходит? — внезапно спросил он, — Это, разумеется, не окончательная версия, так, грубая прикидка. Итак, сроб встречает мленба, ткан теряет гуура, флину достается блэп. Как вам? Нзреда только никак не присобачить.
— Я координирую.
— Я помню, вы координируете. Как бы это... Ладно, сроб встречает... черт, да замолчите вы наконец! Все, что вам нужно делать, — это периодически отвечать «да». — Он что-то пошептал своему роботу. — Бронзо проводит вас сейчас в демонстрационный зал. Мне необходимо подумать.
Едва не разбившись, я соскочил на пол и последовал за роботом.
— Клевая вырисовывается любовная история, — задумчиво пробормотал он мне вдогонку. — Именно так. Напоминает шахматную игру, только не на доске, а в трех измерениях. Дикие, непредсказуемые пешки и вездесущая королева, шныряющая по гиперпространству. Интересно, есть ли у этих уродин-спрутов религия? Такой милый, набожный фильмец вытанцовывается. Эй! У вас есть религия?
— Да, — сказал я.
— И что она такое? Я имею в виду, во что вы, собственно, верите. Только попроще, пожалуйста. Философствовать будем позже.