Флобер

Публикация в 1881 году «Литературных воспоминаний» Максима Дюкана напоминает удар по покойнику ослиным копытом. Дюкан не допускает по отношению к своему старому другу ни малейшего снисхождения, не задумываясь о том, что его предательская критика может бумерангом обрушиться на его же голову. Все же он признает, что Флобер был наделен «редким талантом». При этом он добавляет, что если бы писатель не страдал эпилепсией, то был бы настоящим «гением». Зависть не только разрушительное чувство, но может заставить человека наговорить множество глупостей.

В 1890 году в Руане в честь Флобера происходит открытие памятника. Наконец-то город отдает дань уважения своему прославленному соотечественнику. Погода в этот день выдалась что ни на есть скверная. На церемонии открытия памятника присутствуют Мопассан, Золя и де Гонкур. Играет городской оркестр. Слово берет Эдмон де Гонкур.

В этой книге мы часто упоминали о том, какие пакостные суждения высказывал в адрес Флобера его «заклятый друг». Теперь в качестве реабилитации Гонкура в глазах читателей приводим его исключительно проникновенную речь во время церемонии открытия памятника: «После нашего великого Бальзака, отца и учителя для всех нас, Флобер был писателем, отображавшим реальную действительность, возможно, с такой же пронзительной правдой, как его предшественник. Бесспорно, что он показывал эту суровую правду жизни на самом высоком художественном уровне. Он как бы рассматривал ее через усовершенствованный объектив. Его творчество можно было бы определить, как поэзию, переведенную на язык прозы. И вот теперь, когда нет с нами моего бедного великана Флобера, уже кто-то готов ему приписать такую гениальность, которая оскорбила бы светлую память о нем. Известно ли вам сейчас, что при жизни критики порой даже отказывались признавать его талант? И что же он получил от жизни, на протяжении которой создал столько шедевров? Его унижали, не признавали, оскорбляли, морально распинали на кресте… И, несмотря на все удары и нападки, Флобер оставался добряком, не таившим зла на своих преследователей. Он не испытывал зависти к счастливчикам от литературы. Его громкий веселый детский смех навсегда останется в нашей памяти» [396].

Каролина переживет своего дядю на полвека. После смерти Комманвиля, последовавшей в 1890 году, когда ей было 44 года, через десять лет она снова выйдет замуж за Франклина Гру, врача и бывшего ассистента ее второго дяди Ашиля, который потеряет рассудок и скончается в Ницце через два года после смерти Гюстава.

Племянница Флобера становится хранительницей его творческого наследия. Бывают алчные дети, хищные вдовы, но некоторые племянницы могут превзойти всех их, вместе взятых.

После смерти дяди Каролина торопится опубликовать его письма Жорж Санд (1884 год), затем приходит черед его рассказа о совместном с Дюканом путешествии в Бретань. У племянницы писателя остается еще непочатый край его переписки.

До наших дней сохранились 4335 писем Флобера. И все они были опубликованы. Известно, что большая часть переписки была уничтожена еще при жизни Флобера, а после его смерти — теми людьми, с кем он вел переписку, или же их наследниками. Часть писем, возможно, просто где-то затерялась. Например, до наших дней не сохранилось ни одного письма Флобера в адрес Жюльетты Эрбер, его английской возлюбленной, которая занимала хоть и тайное, но весьма важное место в жизни писателя. И все же то, что каким-то чудом уцелело и дошло до наших дней, представляет собой огромный пласт его богатого творческого наследия, долгое время скрываемый или лишь частично приоткрытый, который можно назвать планетой Флобера. Перед нами Флобер, словно живой, во всех своих ипостасях. Человек мощный, бурный, радушный, необузданный, памфлетист, ворчун, влюбленный, распутник, мыслитель, теоретик в области художественной литературы. Он воплощал еще много чего в одном лице.

С разрешения Каролины его переписка была опубликована в 1926 году. Конечно, из писем писателя было изъято все, что могло показать племянницу или каких-либо близких ей людей в неприглядном свете, а также исключены многие фразы, которые она посчитала «неприличными». Несмотря на значительные купюры, переписка Флобера открывает для критики и широкой публики возможность познакомиться с неизвестным Флобером и составить о нем не то впечатление, которое складывается о писателе после чтения его романов. Творческое наследие Флобера начинает новую жизнь. Его произведения, всесторонне исследованные и изученные критикой, прошедшие через сито всех известных в XX веке методов языкового, генетического, социологического, семиотического, исторического, структурального анализов, остаются до сих пор предметом научных изысканий.

И все же главное для писателя — это его произведение. Рассказ о его жизни оправдан только в случае, если мы хотим понять, к чему он стремился. Часто мы не замечаем того, что происходит с нами в реальной жизни. Мы лишь выбираем путь, по которому будем идти. Все поступки Флобера, а его нельзя на первый взгляд назвать человеком действия, не позволяют нам судить о том, чем был для него писательский труд, мобилизовавший все его физические силы и державший в постоянном напряжении его творческую мысль, для чего писатель шел на все жертвы. Жизнь Флобера, полная творческих мук, разочарований и бурных восторгов, прошла в тиши кабинета в Круассе. Он писал книги и умер. Такой могла бы быть эпитафия на его могильной плите. Но на могиле писателя она отсутствует. Он не любил подводить черты.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

396

Эдмон де Гонкур. Дневник. 23 ноября 1890 года. См.: Гонкур Э. Дневник. Записки о литературной жизни. Т. 2.