Плоть

Можно ли пыткой принудить душевнобольного признать что-либо осмысленным? Можно ли заставить психопата ощутить эмоции или разбудить кататоника болевым стимулом? Что случится, если столкнуть двух душевнобольных?

Перед тем как заняться этим прошлой ночью, я нанес на лицо немного макияжа Мэриэн. Это заставило меня почувствовать себя рабом. Она сказала, что это извращение, а я ответил, что в этом-то вся суть.

Часть вместо целого: определение фетиша.

Трибадизм: сексуальный акт между лесбиянками, удушение — вот полезное слово. Попробовать его на Доне?

Как может быть плоть столь бесчувственной и одновременно столь соблазнительной?

В праздники Холли носила тесный пурпурный пуловер. Она в нем выглядит как рождественский пудинг, а я рядом с ней как длинная ложка.

Когда меня связывают, я чувствую себя уверенно и надежно. Я люблю шпунты на педалях велосипеда, ремни безопасности в «камаро» Мэриэн, пеньковую веревку, которую я однажды дал Холли, чтобы она ею воспользовалась. Но нет ничего лучше эластичного шнура, он позволяет ощутить рывки к свободе.

Причина того, что мои коллеги с кафедры истории столь скрытны, заключается в том, что им нечего скрывать. Если спрятать свечу в кувшин, она даст немного света, поэтому я и отказываюсь это делать.

Историки, которые сравнивают, проводят более интересный анализ, чем историки, которые выделяют контрасты. В конце концов, и яблоки и апельсины в равной степени фрукты.

Традиционно гениями считают людей, пораженных одной-единственной манией, они способны сконцентрироваться только на одном предмете, совершенно отключаясь от других. Шахматный гений ничего не смыслит в бейсболе, поэт не утруждает себя хождением на выборы, а Эйнштейн привычно не знал, куда он дел свои очки. Но что сказать о другом роде гениев, о людях, талант которых постоянно перемещается в поисках энциклопедического знания? Или, например, о редчайшей породе, о тихих и спокойных людях, которые в юности, обнаружив, что они записные гении, просто решают не пускать под откос свою жизнь и не реализуют гениальность. Очень плохо, что историки признают только первый тип.

Кто сломал шею Таккеру? Мне очень хотелось бы это знать.

Проехать тридцать тяжелых миль на велосипеде — это очищение, обнажение, искупление, испытание, которое тело предлагает духу. Но тем не менее этот способ легче, чем старые рецепты умерщвления плоти.

Все обманывают. Но каковы этические следствия этого?

Мужчина: «Я никогда никого не целовал». Женщина: «Меня никогда никто не целовал».

Толстуха; см. Пикник.

Преследую ли я свои сны, или они преследуют меня? Куннилингус до невозможности приближает к повторному рождению. Я бьюсь головой в ворота.

«Не волнуйся, у меня чистый нос».

«Я волнуюсь отнюдь не за эту часть твоей анатомии».

Никогда, никогда больше никаких дел со студентками. Запретный плод, может быть, и сладок, но он смертельно опасен. Как преподаватель «Оле Мисс», я не собираюсь делать ту же ошибку, какую совершил, будучи ассистентом в Колумбийском.

Уверен, что вместо этой ошибки я сделаю какую-нибудь другую.

Идея: создать кафе, где готовили бы кофе из обжаренных при клиенте зерен и продавали по достойной цене. Стоит ли поговорить об этом с Энди из «Полька-Дот»?

История чарует меня, потому что это длинный список мерзостей, злодеяний и жестокости. То же самое верно в отношении литературы. Добродетель — предмет детских сказок.

Воин выискивает слабые места противника и атакует их.

Любовник выискивает уязвимые места возлюбленной и ласкает их.

В чем разница?

Адам из «Потерянного рая» вначале чувствует себя Богом, а потом ощущает себя как в аду. Мы все испытываем подобные чувства, но не считаем себя героями, достойными эпоса. Что-то в этом роде мог бы, пожалуй, сказать Дон.

Дон слишком озабочен тем, чтобы дать точное определение тому, чем он занимается. Литература — очень туманная область между языком и реальностью.

Потогонное: для озабоченных отсутствием пота.

Она научилась танцевать, чтобы трахаться в общественных местах.

В Карвилле, Луизиана, существует последний лепрозорий в Соединенных Штатах. У меня есть фантазия: поехать туда с Холли и заняться с ней сексом в одной из палат.

Единственный способ, каким люди могут причинить мне боль — такую, какую я хочу, — это если я первым причиню ее им. Не думаю, что это оставляет мне много шансов. «Делай другим то, что хочешь, чтобы другие делали тебе».

Почему Элен пользуется одним и тем же естественным отверстием для того, чтобы есть, и для того, чтобы петь? Все же в человеческом организме явный дефицит естественных отверстий.

Я просто чрезмерно растянут любовью.

Некоторые люди хотят интима и поменьше разговоров; другие хотят иметь супругу и двоих детей; некоторые хотят проводить жаркие ночи по субботам. Моя идея о совершенных отношениях абсолютно не выразима словами.

Vagina dentate, влагалище с зубами — прабабушка всех страхов кастрации. Итак, снова туда, в пасть льва.

Если юмор агрессивен, то почему мы смеемся чужим шуткам?

Внутри каждой худой женщины прячется толстая. Она стремится вырваться наружу, явить свою фактуру, свое естество. Я сказал об этом Мэриэн, но она подумала, что я пошутил.

Недостаточно только прижиматься и тереться друг об друга. Слияние плоти — вот в чем суть эротики. Я мечтаю стать частью живота Мэгги, заполнить собой бедра Сильвии. Сложить зверя с двумя спинами — это только первый шаг в верном направлении. Я хочу быть внизу, внутри. Я хочу раствориться полностью.

Как только Биби выключает душ, я заползаю в ванну и во весь рост ложусь между ее сильными жирными бедрами. Однажды она устроила мне золотой дождь, но это так смутило ее, что я был вынужден обратить все в шутку. «Знаешь, ты меня действительно как кипятком обдала», — сказал я.

Продолжаю совершенствовать технику щекотки.

Если бы я был суеверен, то попросил бы брата Джима наслать на меня ведьм. Или захотел бы этого. Но что еще можно ожидать от богобоязненного христианина? Как бы то ни было, он заблуждается. Лучше сгореть, чем жениться.

Огромная задница Марджори — это одно из естественных чудес света. Я испытываю почти непреодолимое желание выбить на ней надпись «КОНЕЦ».

Отказ перенести намного легче, чем принятие; например, это касается возврата посланной в журнал статьи. Вот оно — ты сделал, а теперь попытайся еще раз. Принятие, напротив, тянет за собой массу хлопотливых переговоров.

Афоризмы — это легкие крупицы человеческого опыта, но я все же нахожу их привлекательными.

Дон: