Страница 6 из 27
2. ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ И ЛАБИРИНТ ВЫХОДОВ
Если правы те историки, которые считают историческую реальность бесконечно разнообразной, то универсальные обзоры вели бы науку в тупик. Однако это очевидно не так, а относительно истории окружающей среды точно не так. При прочтении множества исследований по региональной истории лесов, лугов, оросительных систем появляется ощущение вечного возврата к одному и тому же. Джаред Даймонд[16] уверяет, что «основная схема экологического краха ушедших цивилизаций» «давно известна» и «почти банальна» (см. примеч. 9). Поскольку здесь задействованы природные законы, такая однотипность вовсе не удивительна.
Речь идет не об одной-единственной истории, а об ограниченном числе историй, в типичном случае тесно связанных между собой и запускающих в действие механизм заколдованного круга. Перенаселение приводит к чрезмерной антропогенной нагрузке на пастбища и леса: этот процесс «давления населения на ресурсы», известный под аббревиатурой PPR (Population Pressure on Resources), для многих вообще составляет суть всей мировой истории среды с начала времен по наши дни – мальтузианский эффект благодаря экологии замкнулся в порочный круг! Затем голод и жесточайшая конкуренция за ограниченные ресурсы делают невозможным устойчиво-предусмотрительное хозяйствование – настоящее берет верх над будущим, близорукая корысть побеждает долгосрочные интересы общего выживания. Скот пасется в лесах, разрушая их. Выпас становится самостоятельной формой кочевого или полукочевого хозяйства и перестает приносить на поля удобрения. Вырубка лесов вызывает эрозию почв и ускорение стока дождевой воды; оба эти процесса вместе в одних регионах приводят к расширению степей или пустынь, в других – к заболачиванию и малярии. Искусственное орошение способствует засолению почв. Плюс ко всему – эффекты растущей мобильности и всеобщей взаимосвязанности. Баланс между человеком и окружающим миром, достигнутый за многие поколения, нарушается извне за счет инвазий и потери автономии.
Два современных китайских историка видят тысячелетний лейтмотив экологической истории Китая в постоянном росте населения, который приводит к разрушению почв – сначала малозаметному, затем стремительно набирающему скорость и масштаб (см. примеч. 10). Как считает английский экологический историк Роберт Сэллерс, ключом к истории Древней Греции также является репродуктивное поведение. Он использует модель r– и K-стратегий, принятую в экологии по отношению к видам животных: r-стратегия – как способ обеспечить выживание вида производством огромного множества недолговечных потомков, K-стратегия – как способ приспособления вида к пространству с ограниченными пищевыми ресурсами за счет производства небольшого числа заботливо выращенных и воспитанных потомков. K-стратегию можно ожидать в первую очередь там, где жизненное пространство вида четко отграничено. Соответственно всемирный процесс стирания границ приведет к росту демографического давления, борьбы, нужды и массовой гибели. В эпохе древнегреческой колонизации Сэллерс обнаруживает все признаки r-стратегии, что в долговременной перспективе привело к экологическому кризису, поскольку колониальная экспансия вскоре дошла до своих пределов. Он проводит параллели со многими другими мировыми культурами. Известный экологический историк из США Джон Р. МакНилл утверждает, что экологическая трагедия Средиземноморья, главное действие которой он относит, правда, к гораздо более позднему времени, повторяется затем в тропических горных регионах: перенаселение, чрезмерная нагрузка на ресурсы, сокращение площади лесов, эрозия (см. примеч. 10).
Заметно, что универсальные лейтмотивы экологической истории в основном связаны с кризисом. Но это еще не вся история. Заколдованный круг – это прежде всего идеально-типический процесс в понимании Макса Вебера[17]. Чтобы понять, будет ли иметь место определенный тип разрушения среды, в каждом отдельном случае требуется тщательный анализ. Не в любых условиях оросительные системы приводят к засолению почвы и распространению малярии. Многое зависит от того, хорошо ли функционирует дренаж, обитают ли в прудах и в воде рисовых чеков маленькие рыбки и лягушки, поедающие личинок комаров – хозяев возбудителя малярии. Насколько тяжелым был «тяжелый плуг»? Насколько надежными были земледельческие террасы? Насколько частыми были заборы? Важнейшие для экологической истории мелкие различия нередко нужно искать на уровне обыденных технологий.
Автономна ли человеческая популяция или управляется извне, следует ли она в своей репродуктивной стратегии r– или К-модели – во многих случаях нельзя сказать однозначно. Соответствуют ли люди одному типу репродуктивной стратегии: как киты – К-стратегии, а лемминги – r? Ведь они всегда имели некоторое пространство для маневра, чтобы регулировать собственную численность. Немецкий зоолог и этнолог Хуберт Маркль считает, что «с биологической точки зрения» человек – «примат, прошедший наиболее сильную селекцию по К-типу» (см. примеч. 11). В культуре Древней Греции, по мнению Сэллерса, имели место как та, так и другая стратегии. Скудость окружающей среды могла способствовать ограничению рождаемости, что вело к созданию более стабильных условий, чем рост численности населения в более благоприятной среде.
Далеко не всегда и не везде названные типы деградации среды образовывали заколдованный круг. Как раз высокая плотность населения и интенсивное аграрное хозяйство могут порождать такие традиции бережного обращения с почвами, которые не способны создать экстенсивные формы хозяйства: датский специалист по аграрной экономике Эстер Бозеруп заложила направление, в рамках которого исследуется разумность и устойчивость интенсивного мелкого крестьянского хозяйства. Если человеческие экскременты полностью возвращаются в почву, то рост численности населения не всегда ведет к истощению почв. Если считать прототипом гармонии человека с окружающей средой сад и огород, то известная степень плотности заселения создает преимущество. Интенсивное использование лесов может вести к их деградации, а может – к становлению продуманного устойчивого лесного хозяйства. Однако даже в Германии с ее богатейшей лесной документацией нелегко выяснить, когда, где и что происходило с лесами.
Кризисные механизмы экологической истории не действуют с неизбежностью природных законов, ведь человек зачастую способен к противодействию. Правда, можно сконструировать такие модели событий, когда сопротивление людей сильно затруднено. Это возможно, с одной стороны, если разрушение среды столетиями протекает медленно и практически незаметно; а с другой – в противоположной ситуации, когда разрушение набирает галопирующий темп, и различные факторы объединяются в автокаталитический circulus vitiosus[18]. В типичных случаях наблюдалось как одно, так и другое, иногда даже в одном и том же процессе. Исследования уже давно показали, «что эрозия начинается с медленного и почти незаметного переноса почвы, но затем может быстро нарастать и даже принимать катастрофический масштаб» (см. примеч. 12).
Тем не менее в общем можно исходить из того, что люди до некоторой степени чувствуют, когда они начинают разрушать собственную жизненную среду и, в принципе, могут противодействовать этому. Традиционные экологические проблемы насчитывают тысячелетний возраст и по сути своей просты, так что с древности накопилось богатое знание о том, как с ними справляться. При желании не так трудно помешать козам и овцам выбивать и выедать леса, да и многое другое в лесопользовании не открытие. Но далеко не всегда люди способны к предусмотрительному поведению, не всегда их понуждали к этому жизненные обстоятельства и не всегда наличествовали нужные для защиты среды инстанции и правовые традиции.
16
Джаред Даймонд (1937) – американский эволюционный биолог, физиолог, биогеограф и автор нескольких научно-популярных работ, тематика которых объединяет антропологию, биологию, лингвистику, генетику и историю. В 1997 году получил Пулитцеровскую премию за книгу «Ружья, микробы и сталь». В последнее десятилетие его книги активно переводятся на русский язык – см., например: Даймонд Д. Ружья, микробы и сталь: Судьбы человеческих обществ. М.: ACT, 2010. 752 с.; Даймонд Д. Коллапс. М.: ACT, 2008. 768 с.
17
«Идеально-типические понятия» – построенные на сравнении обобщения, обозначающие общее направление при помощи наиболее характерного. При этом происходит усиление известных черт данной совокупности культурно-исторических явлений до степени утопичности. Характерные черты здесь берутся в идеальном виде, так как в действительности никогда не могут существовать. См.: Философия истории: учеб, пособие / под ред. проф. А.С. Панарина. М.: Гардарики, 1999. 432 с. http://wordweb.ru/filo_hist/28.htm
18
Circulus vitiosus – порочный (замкнутый) круг.