Одни несчастья

Карина Пьянкова

ОДНИ НЕСЧАСТЬЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Цок-цок-цок.

Торопливая дробь шпилек по мраморному полу сопровождает каждый шаг, привычно складываясь в какой-то задорный и легкомысленный ритм, от которого на лице сама собой появляется счастливая улыбка.

— Привет, Джули, как жизнь?

— Лучше, чем рассчитывала!

Цок-цок-цок.

Автоматически поправляю выверенным кокетливым движением и без того идеально уложенные локоны. Говорят, когда девушка так делает, она пытается привлечь внимание мужчин. Я не пытаюсь. Хотя бы потому, что сейчас вокруг меня и мужчин-то нет, не считая тех двоих-троих, которые и сами на мужчин заглядываются. Но пусть обо мне думают именно так. Кокетка.

— Утро, Джули! Как думаешь, сама сегодня будет злобствовать больше обычного?

— Одному Богу известно. Я не Он.

Цок-цок-цок.

Изумрудная юбка-солнце закручивается вокруг бедер, когда я резко поворачиваюсь к новому собеседнику. Длина чуть выше колена открывает пусть не безупречные, но довольно привлекательные ноги в самом выгодном свете. Хотя секрет красоты вовсе не в совершенных формах, а в том, чтобы излучать радость.

В огромные окна нашего офиса щедро льется солнечный свет, и я чувствую себя его частью.

— Здравствуй, фея Джули! Зайди сегодня после обеда, заберешь макет!

— Обязательно заскочу!

Я порхала по офису, жизнерадостно стуча каблуками, и буквально купалась в любви, которую на меня изливал каждый встреченный мной человек. Когда тебя любят — это прекрасно. Вообще, быть нужной и обожаемой — это замечательное, ни с чем не сравнимое чувство. Особенно если работаешь в женском коллективе, который даже в самые мирные времена похож на серпентарий. А уж если в этом коллективе все поголовно личности творческие или мнящие себя таковыми, то работать с ними и вовсе дело, опасное для жизни.

— Джули, ты же позвонишь нам, если сама соберется нагрянуть?

— Разумеется.

И особенно хорошо, если в коллективе ты занимаешь то место, которое тебе на сто процентов подходит, и с удовольствием делаешь свою работу. Мне повезло сочетать и то и другое, пусть моя должность не является пределом мечтаний и не оплачивается так, как хотелось бы.

Я ассистент главного редактора. Это только звучит так красиво и заумно. На деле-то меня можно назвать обычным секретарем. В моем ведении находились расписание шефа, счета, координация работы отделов… ну и обязательные функции «принеси-подай-распечатай», от которых никуда не деться. Незавидное место для большинства моих знакомых, но, когда я получила степень магистра журналистики, в изданиях почему-то не ждали меня с распростертыми объятиями. Нет, пара журналов средней вшивости была готова принять в свои нестройные ряды репортером молодую и амбициозную девушку… Вот только ассистенту главреда «Фейри[1] стайл» платили все же побольше, хотя и не слишком, и это стало решающим фактором. Призвание призванием, а есть на что-то надо. Любимые родители обеспечили дочь жилплощадью после выпуска и демонстративно умыли руки, давая понять, что кормить меня никто больше не намерен и справляться с жизненными трудностями с этого момента целиком и полностью придется самой. Я сравнила количество собственных накоплений с нулем, убедилась, что разница невелика, и, нацепив на лицо любезнейшую из имеющихся в арсенале улыбок, пошла устраиваться в логово кошмара и ужаса, от одного упоминания которого извилины в мозгу выпрямляются. То есть в редакцию одного из крупнейших модных журналов страны.

Большего культурного шока я не испытывала за всю свою жизнь. Мир глянца, на взгляд девушки молодой и неискушенной, казался самым настоящим кошмаром. Розовым сияющим кошмаром. Я в своей жизни не следовала всем веяниям моды, хоть и не игнорировала ее, но тут… тут… тут мне дурно стало, ей-богу. Непрекрающающаяся дробь каблуков. Чересчур любезный, чтобы быть естественным, щебет девушек, доносящийся из-за неплотно закрытых дверей. Запах безумно дорогого парфюма. И наряды, которые я считала неуместными в повседневной жизни. Нигде в мире я тогда не чувствовала себя настолько чужой.

— Джули, что скажешь, если на завтрашний корпоратив я пойду в оранжевом? Это писк сезона, — долетел до меня вопрос одной из многочисленных приятельниц-сослуживиц.

— Только если хочешь быть похожей на морковку! — ахнула я, даже замерев на месте, что в условиях жесткого графика в принципе делать нельзя. — Вив, оранжевый сейчас, конечно, в моде, но тебя он изуродует! Надень синее! В нем ты всегда прелестно выглядишь!

— Ну… Да, ты права, я понимаю, — покорно вздохнула рыженькая Вивиан, барышня из отдела красоты. — Но ведь оранжевый…

В голосе девушки звучало столько трагизма, что мне самой стало не по себе. И смотрела она так жалобно… Но что поделать, если ей и правда противопоказан оранжевый? Тем более мне было сложно представить себе оранжевое вечернее платье… Это же как минимум странно. Впрочем, возможно, это опять пережитки моей более чем «немодной» юности.

Я взглянула на часы, ойкнула и, не попрощавшись, зацокала в два раза быстрее к кабинету шефа. Если Дженнет Коллинз, Титановая Джен моды, не получит свой капучино и отчеты сразу, как войдет к себе, то день у нее не задастся, а значит, день не задастся у всех. Мой шеф — самое страшное чудовище из всех, которых я знаю, но правильное обращение делает ее неопасной для общества. Ну, в целом неопасной.

Когда я вошла в приемную, ко мне тут же кинулась Лил, младший ассистент и мое альтер эго. Истеричное и мнительное альтер эго. В каждом жесте Лиллен сквозил подлинный трагизм, достойный лучшей сцены Айнвара.

— Где ты пропадала? Она вот-вот придет! А если бы ты опоздала?!

Чтобы орать шепотом, определенно нужен талант. Большой талант. У Лиллен он имелся, но лучше бы у нее вместо этого были нервы покрепче.

— Дорогая, за все время, что я здесь работаю, а это, представь себе, два с половиной года, я ни разу не приходила позже Джен. С чего бы менять эту славную традицию? — пропела я с милой улыбкой, зная, как Лил бесят в моем исполнении «дорогая», «душа моя» и тому подобные обращения. Да. Я временами любила злить людей, особенно если они этого заслуживают и я точно останусь безнаказанной. — Подборка прессы готова?

— Да, Джули, — мгновенно сдулась она, со всех ног кинувшись в кабинет шефа, перепроверять и без того десять раз проверенные журналы и газеты.

Лиллен Адамс считала, что умнее меня. И, разумеется, больше заслуживает места старшего ассистента миз[2] Коллинз. Пока это было мнение лишь самой Лил, поэтому я не испытывала ни малейших отрицательных эмоций от довольно частых полупопыток бунта. Пусть девушка развлекается. Все равно всем и каждому известно, что в этой приемной в первую очередь командую я. Не Лиллен Адамс и даже не наша высочайшая повелительница Дженнет Коллинз, а именно скромная Джулия Беннет, которая пока лучше всех знает, что и как делать для спокойствия миз Коллинз, а заодно и всего журнала.

Оставлять утренние приготовления на одну только Адамс я не хотела. Может, и справится. А может, и нет. Поэтому вошла в кабинет вслед за напарницей.

— «Фешен Ньюз», «Метрополис», «Кариер», «Риверсайд», — дотошно проверила я, проводя ладонью по поблескивающим обложкам. Приятное ощущение. И неприятное одновременно. Когда-то я мечтала работать именно в одном из таких изданий. А потом неожиданно стала своей в «Фейри стайл». И в ближайшее время эти стены я точно не покину. — Свежие. Отлично. Капучино. Достаточно горячий. Чайные розы уже стоят. А ваза не та. В эту мы ставим только лилии. Нужна из фарфора, с золотыми узорами. Сейчас сменю… Распечатка встреч… Минеральная вода без газа. Все идеально. Джен будет через… две минуты. Все готово.

1

Фейри в кельтском и германском фольклоре — существа волшебной природы, обладающие необъяснимыми, сверхъестественными способностями, ведущие скрытый образ жизни и при этом имеющие свойство вмешиваться в повседневную жизнь человека под видом добрых намерений, нередко причиняя вред.

2

Эта форма обращения к женщине употребляется в тех случаях, когда семейный статус женщины неизвестен либо когда подчеркивать ее семейное положение неуместно. Предшествует фамилии (а не имени). Используется и в том случае, когда вступившая в брак женщина сохранила девичью фамилию.